Этим и другим богам-покровителям противопоставлен могущественный Локи – прекрасный внешне, но воплощение коварства. Двуличный и изворотливый, мастер чародейства, связанный со стихией огня, он некогда помогал и асам, и ванам, хитростью добывал богатства. В свое время он помогал Одину создавать людей из дерева[772]. Приняв облик кобылы, Локи уродил коня Одина – Слейпнира. Именно он, вместе с одной великаншей, породил хтонических чудовищ, угрожающих богам уничтожением, в том числе жуткого волка Фенрира, который по звуку рога Гьяллахорн вырвется на свободу, чтобы добиваться гибели богов, но сам падет от руки сына Одина – бога Видура. Сын Локи – Мировой змей, дочь – богиня подземного загробного мира Хель.

Были и другие, менее значительные, в том числе, вероятно, «областные» боги и волшебники. В их числе популярный герой саг и скальдических стихов волшебник Вёлунд – сказочный хромой кузнец и ювелир (скандинавский Гефест!). Его представляли как сына конунга колдунов-финнов. «Песнь о Вёлунде» – одна из древнейших в «Старшей Эдде»; о Вёлунде повествуется и в памятниках англосаксонской поэзии.

Пантеон скандинавских богов[773] с очевидностью показывает роль войны, воинства и военного искусства у скандинавов в эпоху викингов. Не случайно, судя по записям миссионеров, некоторым скальдическим стихам и различным изображениям, бог Тор почитался в то время подчас даже больше Одина, в капищах его нередко помещали в центре пьедестала для идолов, между Одином и Фреем. Из мифологии видно и то, как возросла роль аграрных занятий, связанных с землей, а также важность кузнечного ремесла.

Разнообразную роль в скандинавских представлениях того времени играли великаны, драконы, карлики и тролли. Йотуны-великаны пребывали преимущественно на востоке. С драконами приходилось постоянно сталкиваться там же, например, Ингвару Путешественнику (см. сагу о нем). Карлики-цверги (или цвирги) были безобразными с виду подземными существами и обитателями скал, очень искусными мастерами – кузнецами и ювелирами, как и хранителями сокровищ. В сагах они нередко затаскивают людей в горы, откуда те уже не могут выбраться. Мудрейшим из карликов был Квасир, это из его крови, смешанной с медом, и был, согласно «Младшей Эдде», некогда создан мед поэзии[774]. А мудрый карлик Мимир являлся хранителем подземного источника мудрости, которым пользовался Один. Тролли – это злые и страшные духи, внешне похожие одновременно на человека, птицу и зверя; они насылают непогоду и вообще всячески вредят людям.

Очень интересны атрибуты богов, в том числе металлические, изготовленные карликами, например копье Одина – Гугнир; его священные черные птицы – вороны-стервятники Мунин и Хутин (вестники войны и «пожиратели трупов»)[775], а также волки Гери и Фреки; его золотое кольцо или браслет («обручье») Драупнир, вещие руны, волшебный мед, дающий силы, наконец, восьминогий конь Слейпнир. Судя по «Саге о Вёлсунгах» (гл. XXI), Один владел также особым «сонным шипом», укол которого усыплял человека, делая его беспомощным. Широко известны в мире викингов железные рукавицы и молот Тора – Мьёльнир, золотые волосы его жены богини Сив, ожерелье Фреи – символ плодородия, корабль Фрея и др. А супруга Браги – И´дун обладала золотыми молодильными яблоками; как только боги начнут стареть, они отведают этих яблок, тотчас же помолодеют и останутся такими до самого конца света[776]. Очевидно, что в большинстве случаев атрибуты богов – волшебные варианты предметов или свойств, обычных для скандинавов и ценимых ими.

Мифологические сюжеты часто переплетаются с эпосом, с историческими преданиями, некоторые боги выступают как герои, мудрые умельцы и храбрецы[777]. Здесь примечательна прежде всего уже знакомая нам по более древней, чем саги, «Песнь о Риге», с ее сакрализацией и мифологизацией королей, происхождение которых возводится к языческим богам и которых наделяют необыкновенными свойствами и особыми отношениями с другими мирами и судьбой. Было принято считать, что норвежские и шведские конунги вели свое происхождение от бога Ингви-Фрейра. Божественным считалось также происхождение датских Скьёльдунгов. Снорри Стурлусон в «Младшей Эдде» и в прологе «Caги об Инглингах», видимо, исходя из известной традиции, отмечает, что трёнды, жители норвежской области Трёндхейм, происходят от потомка Одина.

Через тексты саг проходит подражание как мудрости, героизму, умениям и изворотливости богов, так и их атрибутике. Например, в них неоднократно подчеркивается ценность «золотых» волос девушки, особое, высокое положение скальдов. Говорится о получении в дар или иным путем волшебных, заговоренных предметов – меча, копья, плаща, делающего своего владельца невидимым, и др. В «Саге о Ньяле»[778], в мифологической «Саге о Хервёр» говорится о сверкающем в лучах солнца чудодейственном мече Тюрфинг, наносившим раны, после которых не могли выжить ни звери, ни люди[779]. Об этом мече говорится и в других сагах. В «Саге о Стурлауге Трудолюбивом Эйстейнссоне» герой получает в дар волшебную алебарду, которая «все перерубает» и может стать маленькой, как булавка[780].

Очевидно, что магия и пророчества занимали в мире викингов значительное место. В «Саге о людях из Лососьей Долины» рассказывается, что у могучего и умелого Торгильса был синий плащ, обычно висевший на стене его палатки во время тинга. Однажды люди услышали, как «плащ сказал следующее:

Всем это показалось большим чудом».

Но на следующий день владелец плаща был предательски убит[781]. В той же саге появление во´рона – священной птицы Одина толкуется как благоприятное предзнаменование для воина. Персонаж саги может находиться одновременно в нескольких местах, люди меняются обличьями, действуют оборотни (люди-волки) и колдуны, перед героями предстают полные глубокого смысла видения. Ниже мы еще столкнемся с предметами, ритуалами и мотивами поведения, ориентированными в сагах на иной мир, на непосредственную связь с богами и мертвецами, на страх перед чудовищами и странными знаками, навеянными мифами, с мистическим толкованием природных явлений, снов и т. п.

Языческие ритуалы поклонения богам и жертвоприношения им осуществлялись публично или частным образом и в любых местах, в том числе в пиршественных залах, при накрытых столах, либо в горах. Однако наиболее действенными считались священные ритуалы, которые проводились в особо отведенных местах. Это мог быть просто алтарь, т. е. культовое место без крыши, но особенно почиталось святилище, нередко в виде роскошного здания, «дворца»[782].

Главными центрами языческих обрядов были именно святилища, где проводились религиозные праздничные церемонии и приносились особенно крупные жертвы богам[783] в сопровождении соответствующих обрядов. В «Саге об Инглингах», в которой Снорри Стурлусон посвятил первые два с лишним десятка глав мифологическим обоснованиям божественного происхождения этого рода, он описывает большое святилище в Асгарде (?!), где «по древнему обычаю» служили двенадцать «верховных жрецов, которые совершали жертвоприношения и судили народ… Все люди должны были им служить и их почитать». Он пишет далее, что центральное капище свеев располагалось в центре их племенного союза, старинной Упсале. По приводимой им легенде, это святилище воздвиг Фрейр, а тамошние курганы были связаны с Тором, Одином и самим богом-основателем. В этом святилище и других местах Фрейру приносили жертвы в благодарность за урожайные годы. В его главное капище шла дань со всех земель свеев, откуда и пошло выражение «Упсальское богатство» (или «удел»: Uppsala öð)[784]. Отметим, что Упсальский удел послужил впоследствии основой домена свейских, а затем и шведских королей. Интересно, что Снорри ничего не сообщает о таких жертвах богам, в числе которых наряду с животными были бы и люди. Видно, при всем своем уважении к родной старине, он не считал возможным упоминать об этом крайне нечестивом и жестоком обряде.