В книжках я читал много про колокольчики, которые в нужный момент зазвенели в чьей-то там голове. Или сирена там… А вот у меня почему-то сразу все обострилось, от чувств до ощущений.

Слуги, слуги, дворцовые слуги. Они всегда все первыми знают, они всегда все подмечают. Место такое, тут другие не выживают. Ежели человек тут не в фаворе, то слуги на него кладут. А если кому королева лишний золотой подала, так и слуги того оближут, во избежание.

Малый тронный зал был наособицу от большого, даже в другой башне. Там принимали не всех, основное шоу проходило в большом зале, при стечении народа. А в малом тронном зале шли разные переговоры, на которых присутствие больших масс народу было необязательно. Например, с теми же степняками или с имперскими посланниками.

А теперь вот повели.

– Эй, оба-двое! А ну стой, кому сказал! Мне в комнаты надо, переодеться.

– Не велено! – со значением сказал Лютик.

– Да в зад пойди. – Я развернулся и уперся в двух лакеев с каменными мордами. Попытался протиснуться мимо них, вывернулся из захвата, засветил кому-то ногой по голени и по ребрам локтем, и уже почти протиснулся, да в последний момент меня поймали за плечи и вновь вернули на исходную позицию, продолжая удерживать. Этак играючи.

Ну да, конечно, тут из каждой морды трех меня можно сделать!

– Руку убери, быдло! – Я дернулся, хватка исчезла, но сразу же прилетела оплеуха.

В таком темпе и дошли.

Два наемника распахнули дверь, Лютик гаркнул:

– Его высочество наследный принц Седдик! – И посторонился, давая мне дорогу.

Я с опаской вошел, лакеи за мной, Лютик остался снаружи.

В малом тронном зале все было тихо, по-домашнему. Королева на троне, добродушно улыбалась. Граф Урий по правую руку, кривил губы в такой же добродушной улыбке. Лучи утреннего солнца узкими полосками пробиваются сквозь щели в закрытых ставнях, вьется мелкая пыль. Гобелены на стенах с деяниями Светлых богов, ну чтобы знать, что не абы кто тут, а добродетельный и честный монарх принимает своих подданных.

По центру стол, на нем несколько кубков, тарелки со свежей выпечкой.

– Пойдите в коридор, – сказал граф Урий.

Лакеи сделали что-то вроде стойки «смирно» и вышли вон. Двери за ними захлопнулись.

– Сыночек мой! – С трона на меня глядела мамаша. – Сыночка, ты не заболел? Мастер Клоту говорит, что утром тебе стало плохо! Садись, покушай с нами!

– Да, мама! – Я не двинулся с места. – Но я уже покушал утром! Я больше не хочу!

– Кушай-кушай! Совсем извазюкался! Ну ничего, я теперь сама за тобой смотреть буду… – Королева показала пример, беря в руки кубок с вином. – Кушай-кушай, и питие пей, это священный напиток из храма Светлых богов, чтобы никогда не болел больше…

Ох мать твою.

– Мама, но я уже покушал хорошо, и мне же нельзя вино пить, я же хороший мальчик, а не то что некоторые, ты же мне сама говорила.

Граф Урий и королева переглянулись, да так явно, что я едва не плюнул им в морды.

– Ничего-ничего, один раз можно! Пей, мама разрешает!

– Мама, я не хочу вина, оно невкусное, а можно настойку?

– Пей давай, – сказал мне граф Урий, сверля меня злобным взглядом и крутя в руках браслет. Пальцы его нервно перебирали звенья, из которых этот браслет и состоял.

– Но я не хочу! – плаксиво сказал я.

– А тебя не спрашивает никто, хочешь или нет, – взвизгнула королева. – Пей, это полезно! На себя посмотри, рожа белая, как у белуги! Скоро вообще в кровать заляжешь, кого я на балу покажу? А ну пей, или прикажу тебя выпороть… – И так выжидающе на меня уставилась.

Даже если за дверь выбраться и побежать… Нет, далеко не убегу, за дверью стража. Быстро меня закрутят и в горло вольют. Или клизму сделают. Как тому английскому королю, которому раскаленную кочергу в задницу сунули, чтобы помер и следов не осталось на теле[87].

Как там говорил Чеботарев? Решимость идти до конца и готовность к бою раньше, чем противник. Готов ли я к бою больше, чем вот эти двое-то?

Кстати, а засов-то на двери хороший, сильный. Надо его только опустить в ушки, и привет. И это не так далеко-то идти, если уж начистоту. И полчаса у меня точно есть. Гранат-то у этих гавриков нет, это же не ОМОН, а так, крестьян пугать да мастеровых.

Еще раздумывая, я уже шел к двери, а мысль про ОМОН совпала с ловким движением скидывания засова сверху на место. Бах, готов. Дверь заперта. Хрен выйдешь, но и хрен зайдешь.

– А ну… – Меня схватили за руку, больно дернули, потащили к столу. Кто же это у нас такой резкий, никак граф Урий, старый сморчок? Кстати, граф, а вам руки не ломали никогда?

Сдерживаться я не стал, вывернул запястье и перехватил руку графа под локоть, двинул вперед и вверх. Рука сломалась с сухим треском.

Граф завизжал, как недорезанный поросенок.

Ну, приятно? А тем людям, которых ты сажал на кол и жег раскаленным железом, им было ли приятно? Ух, хорошо! Ух, за всех, проданных на Рынке или порубленных рыцарями графа Дюка в капусту, получи-ка!

– Заткнись! – Локтем я огрел графа Урия по затылку. Как в грушу ударил, граф полетел на пол, наткнулся на свою поломанную руку и снова завопил. Я походя пнул его ногой в живот, как футболист в футбольный мяч.

Оп-ц! Как сказал бы Серега-большой, пенальти!

Хорошо. Молчит. Отключился.

– Помогите!!! – завизжала королева.

Сразу же в дверь заколотили с той стороны.

– Ваше величество! – Приглушенные голоса, акцент какой-то, как будто человек жевал кашу, при этом разговаривая. Наемники, конечно, кто же еще будет эту королеву охранять? – Ваше величество! Нужна ли помощь?

– Помогите! – поддержал ее я, повернувшись к двери, чтобы громче было. – Граф Урий убивает королеву! Он сошел с ума! Помогите! Кто-нибудь! На помощь!

Удары в дверь прекратились.

– Ваше величество? – крикнули оттуда. Неуверенно так. Ну конечно, хотя наемников нанимали на службу королеве, но платит-то граф Урий! А как известно, кто платит, тот и заказывает музыку. И если граф Урий королеву убивает, ему помощь-то нужна, наверное? Или сам справится?

Королева набрала воздуху, чтобы издать новый вопль, и вдруг уставилась на меня.

Увернулся я чудом, наверное, что-то понял по ее лицу. Граф Урий промахнулся самую малость, здоровенный подсвечник просвистел в воздухе и вломился в пол у ног королевы, держатели свечей разлетелись. Я попытался шлепнуть графа кулаком в ухо, но промахнулся, только костяшками пальцев задел.

– Стой, поганец! – крикнул граф Урий, с трудом поднимая подсвечник.

– Еще чего! – Я чуть пружинил ногами, ловя момент. Тяжело граф Урий подсвечник ворочает, тяжело, но приложить по мне он может от души. Надо его подразнить…

Отвлекся, отвлекся я на графа, королева подобралась сбоку, сграбастала меня сзади, прижала руки к бокам. Дернулся, ну да куда там, силы в тетке хоть отбавляй! Руки в замок сцепила почти что профессионально, а граф озлился, глаза в щелки сузились.

На заднем плане кто-то с грохотом врезался в дверь, забормотали: «Давай еще раз вместе».

– Держу! – под ухом взвизгнула королева, я едва не оглох. Еще раз дернулся, руки сдавили меня еще сильнее, выдавливая остатки воздуха из легких. – Держу поганца!

Я рванулся в сторону, да куда там, хватка стальная. Стоп, что же это я дергаюсь, совсем дурной, что ли? Показывали же мне! И сам сколько раз делал, прием простой, даже в кино его снимают, только неправильно!

– Бери кубок, да лей ему в горло, только нос сначала зажми, чтобы не… У-у-у!

Каблуком я со всей дури влепил королеве по ноге, потом чуть присел и вскинул локти в стороны от себя, разрывая замок. Миг, и я свободен, а воющая королева ковыляет вдаль, пытаясь руками достать свою ступню. Это в кино или в фильме весело выглядит, а в реальности ничего хорошего, после такого удара неделю на ногу ступить не можешь.

Граф Урий снова разворачивает подсвечник.

– Ну что, без жирной коровы никак? – сделал я попытку подразнить графа. Забрать у него эту хреновину да сунуть пару раз в голову, чтобы спокойно сидел, не мешал думать, как выбраться отсюда и добраться до оружия.