Алкос остановил двуколку на окраине Щукинска, где в общежитии для новиков обитал приятель Дмилыча с позывным Пашек.

Аналитик поднялся на третий этаж и постучал в дверь. Примерно через минуту ему открыли.

— Здравствуйте, уважаемый Алкос, — толстяк выглядел неважно: заспанный, небритый и осунувшийся. Без слов было понятно, что жизнь в новом мире у него не складывается.

— Приветствую, молодой человек. Как успехи, как работа?

— Выгнали меня.

— Почему?

— Не смог выйти на смену. Там сбой случился, я думал — помираю, решил отлежаться, а они…

— Прогул без уважительной причины — это плохо, Пашек.

— Но меня не учили мести улицы, господин Алкос.

— А чему учили?

— Людьми управлять, — понуро сообщил тот.

— Ты бы сначала собой научился управлять. Привык, что все проблемы папик решал? В Рубежье такое не прокатит. Наставника себе нашел?

— Пока нет.

«Может, оно и к лучшему», — подумал визитер, прикидывая открывшуюся возможность.

— Ладно, о этом потом, а сейчас… Помнишь, в прошлый раз ты упомянул Дмитрия Михайловича Пруткина?

— Димку? Ну так он был последним из моего мира, чей голос я услышал перед тем, как сюда вляпаться.

— Недавно выяснилось, что он тоже здесь.

— В Щукинске? — толстяк округлил глаза.

— В Рубежье. И он попал в беду.

— Все мы тут попали в беду, — пробурчал молодой человек. — Но ему-то что? Он и в том мире ничего не имел, а в этом наверняка при своих остался.

— Ошибаешься, твой приятель недели не пробыл, а уже многого добился.

— Повезло. Говорят же, дуракам везет, — с некоторой злостью произнес Пашек.

— Может ты и прав, но он стал довольно значимой фигурой, а потому немало местных шишек хотели бы с ним переговорить, но сначала паренька отыскать нужно.

— А я тут при чем?

— Ты о нем знаешь больше других. А информация денег стоит.

Толстяк сразу оживился.

— Да, мы почти дружили, и я многое мог бы рассказать… За тысячу упсов.

В прошлую встречу Алкос заплатил две сотни за рассказ о некоем Кенте, Дмитрий в истории упоминался лишь вскользь. Пашек тогда остался доволен, но аппетит, как говорится, приходит во время еды.

— Ну так рассказывай, за мной дело не станет, — пообещал аналитик.

— Сначала аванс, — тут же выставил условие толстяк.

Лень, обида на весь белый свет и абсолютное нежелание меняться не позволили Павлу, получившему здесь позывной Пашек, одолеть даже вторую ступень.

— Аванс хочешь — не вопрос. Но учти: сначала мы заключим с тобой сделку.

— Какую еще сделку?

— Я заплачу за информацию, но стоит тебе потом сказать кому-то хоть слово о Дмитрии, штраф составит десятикратную сумму от сделки.

— Это как?

— Для других ты знать не знаешь своего бывшего приятеля. И учти: я специально буду подсылать людей с вопросами о нем. Неосторожное слово — и ты должен мне десять тысяч. Принимается?

— Ладно. Но на таких условиях сумма сделки составит две тысячи упсов.

На работе дворником Павлу обещали двести упсов в месяц, а тут за один разговор…

— Хорошо, — согласился Алкос, а чуть погодя добавил: — Кстати, любая новая информация о твоем друге, касающаяся уже этого мира, будет оплачиваться отдельно.

Аналитик покинул общежитие только через час. На прощание он даже пообещал толстяку помочь с наставником, поскольку знал одного типа, у которого ученики долго не задерживались. Слухи ходили, что мужик чуть ли не людоловам их сбывал. Однако подобные мелочи Алкоса не волновали, главное было ограничить доступ к важной информации другим любопытным, если таковые найдутся.

Рулс, как и положено командиру, шагал первым, сразу за ним следовала Ларика с перевязанной рукой. Кент шел третьим и сейчас казался ниже своего роста. Я замыкал процессию, довольно натурально прихрамывая. Чтобы случайно не перепутать «больную» ногу, мне соорудили некую приспособу: к икре привязали клык кабана, верхний конец которого при сгибе в коленке причинял боль. Как сказал наставник, в деле маскировки мелочей не бывает. Он же и показал, как быстро избавиться от хромоты, если придется бежать. В общем, у каждого из нас появилась индивидуальная особенность, бросающаяся в глаза: окровавленный бинт и страдальческое выражение лица девушки, пружинящая походка на полусогнутых Кента и моя почти натуральная хромота. Чем не отряд, подвергшийся нападению?

Для подтверждения этой легенды мы даже немного постреляли, покидая избушку. Пальба должна была привлечь внимание охотников, а нам того и надо. Лучше засветиться сразу перед несколькими группами, чем встречаться с каждой поочередно. Кент сказал, что на звуки пальбы обязательно сбегутся все порученцы Георга, которые ее услышат. Я же опасался, что грохот соберет и лесных хищников, однако по размышлении решил — так даже лучше. Как ни странно, в итоге ни один не пожаловал — видимо в лесу было слишком много двуногих.

— Стоять! Руки подняли! — окрик раздался спустя четверть часа после нашей стрельбы по листьям.

— Да пошел ты! — беззлобно огрызнулся Рулс, даже не думая сбавлять ход.

Никто из нас не стал доставать оружие. А по мне так лучше было бы на минутку остановиться — клык ощутимо натер ногу, похоже, уже до крови. Очень хотелось сдвинуть его в бесконтактный режим…

— Вот я тебе сейчас ногу прострелю, и послушаю, как ты тогда запоешь.

— Да и хрен с тобой, стреляй. А потом сам разбирайся с пумой, она наверняка недалеко ушла. Может тебе с ней повезет больше, — так же без эмоций ответил командир.

— Какой еще пумой? — в голосе скрывавшегося мужика появилась заинтересованность.

— А какие они тут бывают? — повысил голос Рулс. — С чешуей вместо меха, да с шипастым ядром на хвосте! Эта тварь, наверное, с Сандром уже закончила, но не уверен, что наелась — он у нас щуплым был.

— Вы видели чешуйчатую пуму? — сразу пять человек показали себя, перегородив путь. Нас продолжали держать на прицеле.

— Вот он, — наш новый вожак остановился и кивнул в сторону Ларики, — поздно увидел ее хвост. Зато очень близко. Теперь вот пребывает под впечатлением.

— ***, ***, ***! — погрубевшим голосом выдала тираду Ларика, обойдясь вообще без предлогов.

— А больше никого не встретили? — спросил другой боец.

— Нам хватило и этой. После чего решили — не так уж много мы задолжали, чтобы терять здесь людей и здоровье.

— Давно в лесу? — к разговору подключился третий.

У меня сложилось впечатление, что трое, заговоривших с нами, являлись командирами групп. Значит, вокруг скопилось гораздо больше народу, чем было видно.

— Не дольше тебя, — окинув взглядом нового собеседника, ответил Рулс.

— А почему, интересно, за все время пути ни одного из нас с твоим не пересеклись?

— Это ты так думаешь, — усмехнулся Рулс. — Его, к примеру, — компаньон Кента кивнул в сторону одного из переговорщиков, — я еще вчера приметил возле двух поваленных деревьев, но себя показывать не стал. Надеялся, что сам куш сорву. Полагаю, и ты бы ни с кем брататься не начал, ежели б мы немного не нашумели, а?

— Может и так, только есть одна вещь, которую должен знать каждый из нас.

— Ты о кодовой фразе? — равнодушно усмехнулся Рулс, а у меня от страха все похолодело в груди. Георг все-таки подстраховался, выдав охотникам общий пароль. — Вслух назвать, или кому-то одному на ушко нашептать?

— Говори, — все пятеро напряглись.

— Расслабьтесь, парни. Нет никакой кодовой фразы. Или ею не поделились только со мной? — удивил меня Рулс.

— А ты еще и шутник, господин… — мужик сделал паузу, явно ожидая, что ему назовут имя.

— Хм, я же не спрашиваю, господа, как вас всех зовут. И своего имени не назову. А еще мне кажется, что мы слишком застоялись на одном месте — так недолго и богов Рубежья разгневать. Ко мне еще вопросы по существу имеются?