Жилистый ждал этого удара и сразу провел мне прямой в челюсть, да не учел он, что удар-то ставится по груше в спортзале, и перед грушей ты стоишь, ногами работаешь, спиной тоже. Если сидя, то лучше бить ногой в голень, как раз хорошо получится. Упор под попой есть, противнику деваться некуда особо, целишься и бьешь, красота просто. Но руками-то… Уметь надо. А тут смазанно получилось, как лапкой погладил.

Удар я заблокировал, протянул его на себя, схватил сзади за шкирку, давя ему на затылок и пригибая голову вниз, и как мог впечатал в морозное стекло. Жаль, что не сильно, хотелось бы нос расплющить, да не получится. Э-э-э… Друг, какой же ты жилистый-то? Ты худой просто! Как глиста. Что же ты так слабо трепыхаешься?

Прижавшись как можно ближе к толстому, чтобы он не мог меня ударить или смять, я резко оттолкнулся от стены, сбрасывая его на пол в проход. Толстый даже понять ничего не успел, как он уже валялся на полу.

Про третьего я забыл совсем, а вот он-то нет. И сидел я как раз для него удобно очень. Телескопическую дубинку я никогда до того не видел, а вещь-то полезная до жути оказалась. Вжик, разложилась, вжик, летит мне в голову. Поймал за бьющую руку, кое-как отклонился.

В это время завозился жилистый, попытался вырваться, толкнул меня… Ну, мне только того и надо, оторвал его от стекла, швырнул на третьего. Легкий он оказался, как раз мне повезло, еще не успел себе на пивке и снеках пузо отожрать.

Вскочил на ноги сам, схватил рюкзак, перескочил через сиденье и дальше по коридору в тамбур.

За мной загрохотали шаги, кто-то опомнился. Пофиг, главное, до головного вагона добежать, а там милиция… А вот в милицию-то мне как раз и нельзя! Я же на них, получается, первый напал. Доказывай потом, что я не верблюд. А если уж милиционеры найдут золотые кольца и кровавые салфетки, то… Нет, попадаться мне никак нельзя!

От золота этого одни неприятности!

Развернувшись в тамбуре, я встретил первого меня догнавшего прямым пинком ноги в низ живота. Ну-ка, на-ка! Толстый как на стену налетел, на уровне пояса. Тело еще вперед летело, а вот ноги уже назад, бил я со всей дури.

– Ой, вбил, вбил! – заохали тетки на лавке. – Ой, что делается… Ой, ирод…

Лишь бы милицию не вызвали, а так пусть дальше охают.

Тело, развалившееся в проходе, задержало моих преследователей. Да и что там преследователей-то осталось, два человека! Еще одного положу, а второго можно уже будет и самому по электричке погонять как следует.

Захлопнул двери тамбура и дальше рванул по электричке.

– Погодь, парень. – Крепкий, плотный мужик выступил мне навстречу. – Погодь, не гони… – Он покопался в кармане, вынул трубку со связкой ключей, вставил в дверь и резко повернул. – О, готов. Вот и все.

– Э? – удивился я.

– Ключ это. – Он показал трубку. Круглая, а внутри треугольный вырез. С другой стороны в дверь влепились две рожи. Жилистый, красуясь свежими ссадинами на лице, дико задергал ручку, дверь затряслась, но не поддалась.

– А ты что встал-то? – спросил плотный. – Пошли, дальше перейдем. Станция через двадцать минут. Пусть через платформу побегают, хе-хе-хе…

И он двинулся между сидений. Я пристроился за ним, догнал.

– Слушай, спасибо, от души…

– Да ничего, нормально. Видел я, как они к тебе пристали, курил в тамбуре. – Он походя подхватил с одного сиденья барсетку. – Спасибо, Жанна Павловна!

– Не за что, Сереженька! – Льстиво улыбнулась старушка в синем вязаном платке.

Тезка, надо же.

– Пошли-пошли! – обернулся и поторопил меня Сергей.

Во второй тамбур мы вышли, Сергей снова запер двери, мы оказались в следующем вагоне.

– Не догонят, – сказал Сергей, останавливаясь.

– Почему так?

– Да на фиг ты им нужен, по всему поезду за тобой бегать? Тебе куда?

– Мне бы до Москвы… Почему помог-то?

– А что, нельзя? – Сергей улыбнулся широко. – Странные вы, москвичи! Почему не помочь хорошему человеку, а?

– Спасибо, Серег, я должен буду, с меня…

– А, брось ты, сказал же! Тебя как по имени-то?

– Сергей.

– Тезка, значит? Ну, и то хорошо…

Электричка дернулась, стала тормозить.

– Следующая станция… – Динамики зашипели и смолкли. Электричка замедлила ход, я по привычке потянулся наверх, к поручню, которые в вагоне метро, встретил там пустоту и быстро схватился за край спинки скамьи.

Двери с шумом распахнулись, в тамбур зашли люди, несколько человек, стряхивая снег с одежды.

– В тамбур, быстро! – Сергей показал пример, быстро метнулся туда. Я за ним, стараясь сильно не толкаться.

Вслед нам неслись возмущенные возгласы, но успели мы быстро. Сергей с хеканьем уперся плечом в жилистого, на свою беду сунувшегося в вагон с платформы, приподнял его над землей и выкинул наружу.

– Вот так, – сказал он мне.

Двери с грохотом захлопнулись. На платформе осталась троица, растерянно глядя на отъезжающий вагон.

– Вот и все, а туда же! – непонятно сказал Сергей. Потом протянул мне широкую, как лопата, руку. – Ну, бывай!

– Спасибо, Серега! – еще раз повторил я, пожимая руку. Рукопожатие оказалось крепким, прочным. Здоровый мужик-то, почти как Серега-большой. Разве что ростом поменьше, но в плечах как бы и не шире.

Серега вышел на следующей остановке. А я пристроился на лавке, попытался подремать, да не получилось. Малость потряхивало.

После агрессии всегда так у меня. Ну, бывает, это откат пошел. Сейчас еще немного потрясет и пройдет.

Так и не поспал. Полусонный добрался до дома, попытался выслушать короткую нотацию мамы, да сил на это не хватало уже, просто махнул рукой и пошел в душ. Включил воду, встал под жесткие, пахнущие хлоркой струи воды, огладил волосы. Пальцы сразу защипало даже под пластырем.

За дверью мама что-то говорила, но я уже не слушал. Вода шумела в самый раз. Рюкзак у меня под рукой был, я его в коридоре не оставил. Потянулся, открыл, чуть налив воды на пол. Вынул кольца, сунул их под струю воды. Потом осторожно просушил салфеткой из того же рюкзака, завернул в другую салфетку и сунул в тот же карманчик.

С грохотом и дребезжанием завибрировал на стеклянной полке телефон.

Дотянулся, глянул. Номер незнакомый… Кто бы это мог быть-то?

Включил.

– Ты дома ли, о мой рыцарь? – спросила Маша.

– Да, вот только что вошел…

– А что не звонишь, сердце у бедной девушки не железное! Что так шумно-то?

– В душе я…

– Ах, в ду-уше он… Ну ладно, я спать тогда, спокойной ночи! Скажи что-нибудь на ночь бедной девушке.

– Я тебя люблю!

– О, вот так! Спокойной ночи, любимый!

Трубка отозвалась короткими гудками.

Дверь в ванну затряслась.

– Сережа, ты что там делаешь, выходи немедленно, нам с тобой надо поговорить!

– Мам, я не одет! – ответил я. Знаю я это «поговорить»… Я спать хочу, и нервы еще скачут, а я буду сейчас еще себя дальше накручивать против часовой стрелки. Главное, на выходе улизнуть побыстрее в свою комнату и спящим притвориться.

Запоздало пришла мысль, а что было бы, если бы незнакомый тезка мой, дай бог ему счастья, здоровья и радости побольше, не вмешался? Догнали бы, и что тогда? Пришибли бы меня за это золото, точно бы пришибли. И за меньшее убивают.

В своей комнате свет зажигать не стал, сделал вид, что сплю. При свете небольшого фонарика разложил золото на одеяле. Подумал, проверил тайник с пистолетом, переложил его поближе к подушке. Если сегодня еще что-то приснится, то хорошо бы снова попробовать его с собой забрать.

Ночь уже, а то бы можно было попробовать… А что «попробовать»?

Последним усилием воли собрав в кучу разбегающиеся мысли, я покрутил в руках кольцо. А проба-то где, а? Где проба-то? Как я его без пробы продам, что скажу? Наследство получил? Хорошо придумал, два, садись. Проверят родителей, те скажут, что не знают ничего, и тогда за меня возьмутся менты.

Обратиться к Валерию Алексеевичу? А не опасно ли это? Сначала пистолет заныкал, вот теперь золото сдаю, не пойми откуда взявшееся… Нет, это на крайний случай, если сам ничего не придумаю. Можно Молчана или Чеботарева спросить, вдруг у них есть какие-то знакомые?