Степану же пока настоятельно запретили лечить что-либо, кроме рук и ног, в общем, в брюшную полость лезть запретили, мол, если все внутри цело, а рана есть — заштопать можешь, за что-то сложнее не берись. И с головой то же самое.

Вампир даже обидеться не успел на всякие там притеснения новеньких и попаданцев, мимо как раз пронесли солдата с разорванным животом и вываливающимися внутренностями, и амбициозность резко сдохла. Зато появилась тошнота.

Не-а, не нужен ему такой карьерный рост.

Попаданец бросил извлеченный наконечник на ткань и скривился. В магическом мире даже стрелы необычные — у этой были острые зазубренные концы, торчавшие словно рыболовные крючки. Какое ужасное оружие. Вампир внимательно проверил магией нервные ткани, скрепил разорванную в клочья мышцу заклинанием и обездвижил всю ногу, чтоб нервные импульсы какое-то время не проходили.

Зашил рану и забинтовал. Если завтра с пациентом будет все нормально, то можно будет отпустить. Главное, чтоб пережил горячку.

Степан взял наконечник стрелы, чтоб выбросить, поморщился, порезав палец, и дрогнул от острой боли, пронзившей всю руку. Пальцы будто онемели и наконечник выпал. Вампир стиснул зубы, знакомое ощущение, помнится, на каком-то из рейдов в него попали иглы монстра, чувствовалось примерно так же, только не столь остро — у него тогда с собой какое-то зелье было или артефакт вроде.

Только вот с чего бы подобные стрелы стали использовать в армии? Монстров их же яд не возьмет, толку тогда?

Попаданец сжал непослушную ладонь в кулак, магией очищая рану от яда и залечивая, и наклонился за наконечником. Острые зазубренные края слабо блестели от крови, а голову пронзила неожиданно отрезвляющая мысль.

Это были стрелы не для монстров.

Если уж в клане Вальдернеских завелся предатель, если среди министров заседал черный архимаг, почему вообще Степан думал, что и среди солдат чернокнижников не окажется?

Вынул из внутреннего кармана платок и осторожно взял им наконечник. Основание стандартное, форма, если приглядеться, тоже. На обычный наконечник кто-то прикрепил острые иглы монстров, закрутив их и замаскировав магией. Или они добились такого цвета за счет алхимии и черной магии?

В любом случае это лучше показать главному лекарю.

Доклад о наконечнике вышел коротким, Ракхам выслушал Кифена, осмотрел наконечник, и отправил попаданца назад, сказав, что доложит об этому главе клана и герцогу Ибениру. Все же предатель в войсках — серьезное происшествие.

Степан проверил второго нового пациента, нетерпеливо потоптался на месте, снова удостоверившись, что ждать ещё часов пять — раненый принимал усиливающее зелье, а после такого некоторое время нельзя использовать восстанавливающую магию, иначе неразложенные частицы заклинания войдут в резонанс и… ладно, кому вообще это интересно? Нельзя и все.

Магия ещё есть, до перерыва далеко, да и сидеть, пока другие носятся туда-сюда, неловко.

Попаданец вышел на улицу и решил, что стоит нарезать пару кругов вокруг шатра и подумать, а потом уже сядет за учебник по лекарству, когда голову немного освежит.

Первые пять минут стали маленьким открытием — шатер, который Степан считал ненадежным и почти бесполезным, оказался практически не закреплен. Колышки, привязанные к брезенту, спокойно свисали на колыхающихся краях.

Вампир сдавил переносицу, гортанно рыча. Серьезно? Кто вообще этот шатер устанавливал? Нет, с лекарями все ясно, к ним вообще никаких вопросов нет — эти ребята даже в туалет не ходят, носят специальный артефакт, потому что времени ни на что не хватает. Но тут ведь есть целых три стражника, и двое чернорабочих, ответственных за трупы и перенос раненых ко входу в шатер. Могли б и забить колышки в землю!

Степан подобрал камень, валяющийся рядом, и опустился на корточки. Хорошо, что Веце здесь нет, иначе б засмеял — граф, по земле ползает, занимается плебейской работой!

А попаданец, может, о своем комфорте и здоровье пациентов заботится. И вообще, в такое время бесполезная аристократическая гордость только мешаться будет.

Шатер был огромным, колышки — нескончаемы. Закоченевшие руки уже ныли, вампир стер холодный пот со лба и шумно выдохнул, почти закончил. Осталось всего сто метров.

— Эй, ты чем занимаешься? — недовольно окликнул графа Ракхам, освещая перед собой дорогу магическим огоньком, — Оставь, это бесполезно! Все равно завтра сильный ветер будет и повыдирает все! — на улице стояла глубокая ночь, из-под брезента пробивался тусклый свет лазарета, — Герцог счел наше донесение полезным и в награду пришлет нам мага на неделю, так что тот со всем разберется. Иди, своими пациентами займись. И выучи, наконец, заклинание сращивания сухожилий!

Степан криво улыбнулся и встал. Главному лекарю перечить не стоит, да и колышки и правда лучше с магией крепить.

Вынул из пространственного хранилища карманные часы и бегло глянул на циферблат. Ага, как раз пора заняться тем, вторым пациентом.

Чувствовать себя дураком — крайне неприятно, особенно если таковым выставил себя ненамеренно.

Степан стоял возле койки и угрюмо наблюдал, как край брезента трепыхался на ветру, а вырванные колышки беспомощно мотались на веревочках. Как и сказал Ракхам, все было зря.

Шивлад похлопал по плечу, мол, не вешай нос, а после бросил ехидную шутку, окончательно испоганившую настроение. Поэтому к лечению попаданец приступил с таким видом, будто собирался убивать, или как минимум, пытать.

Продезинфицировал глубокий порез на бочине спиртом под шипение пациента, и приступил к заклинанию. В лекарском ремесле использовать можно было и обычную магию, но куда эффективнее светлая, поэтому обычно, если лекарь владел ей, то был обязан лечить исключительно ей.

Степан был вампиром любопытным, ещё в первый день сравнил, какая магия эффективнее. Победила светлая — маны расходовала в два раза меньше, а результат давала лучше. Да и побочных эффектов не имела, поэтому попаданец без капли сомнений использовал ее, как и всегда.

Вот знаете, есть такие люди, которым всегда и везде везет на неприятности, даже там, где остальным исключительно фартит.

И в то мгновенье, когда заклинание активировалось, а пациент выгнулся дугой, истошно заорав, стало ясно, что что-то не так. Изо рта пошла кровавая пена, пациент корчился и судорожно цеплялся за койку, едва не ломая себе пальцы, все тело сотрясалось от болезненных судорог.

Кифен растерялся, с таким он ещё не сталкивался и попросту даже предположить не мог, что делать, голова опустела, а в ушах звенел пронзительный ужасный крик.

Даян, ближайший лекарь, среагировал с заминкой в несколько секунд — накинул купол, поглощающий звуки, и вырубил заклинанием припадочного.

— Умеешь же ты выбирать, Эринар. — прицыкнул Даян, спешно направляясь к Степану, — Не переживай, такое иногда случается. Все в порядке. — вынул из кармана маленькую склянку с ядом и встряхнул, — Некоторые жители отравлены черной магией, поэтому при лечении умирают. — и стер кровавую пену с лица пациента краем простыни.

— Так он умер? — сдавленно спросил попаданец, до боли сжав кулаки.

— Этот? — небрежно спросил Даян, — Нет конечно. — и влил в рот пациента яд, — Но теперь умрет. Минуты две, и можно уносить. — и спрятал пустую колбу в пространственное хранилище.

— Ты… отравил его? — сипло вырвалось у Степана, — Он ведь мог выжить, у него несерьезная рана. — используй он другое заклинание, без светлой магии, этот парень бы сейчас уже к повозке ковылял.

— Ей, Эринар, — Даян подвинул ноги зараженного пациента и сел на койку, установив над ними ещё один звуконепроницаемый купол, — ты здесь недавно, много не знаешь, поэтому не надо пялиться на меня так, словно я на твоих глазах котенка утопил. — а для Степана все именно так и выглядело.

— Тогда, — выдохнул, чтоб подобрать слова, — по какой причине ты поступил так? Я хочу понять. — не просто же так Даян отравил ни в чем не повинного солдата. Ну или просто Степан слабо верил, что кто-то из Лишьенских мог оказаться столь редкостным мерзавцем.