Заявиться к герцогу ни с того, ни с сего было б весьма по-дружески, но после того как подрался с Риютцами, Степан вот вообще ближайший год пересекаться с драконом опасался. Ибенир, чтоб его Керналион, определенно захочет выбить из вампира всё дерьмо — то бишь благородный иномирный менталитет.

Но бегство от проблем — удел слабых, уверял себя попаданец, пока писал письмо герцогу и клялся явиться на ковер завтра утром. Пусть дракон к тому времени капельку остынет, а он, Степан, соберется духом. Все ж не каждый день он собирается на мероприятие, где его не самое доброе имя будут вполне обоснованно полоскать, а потом ещё, вероятно, дадут разок по морде.

И как бы ничего страшного — зелье выпил и зажило, но неприятно однако.

— Что это вы так прихорашиваетесь? — с подозрением прищурился Веце утром, обходя господина по кругу, — Никак в гнездо собрались? Думаете Маниэр повстречать? — и гаденько так улыбнулся, злорадствуя, что бедный-несчастный господин тоже в любви не спец и страдать вынужден.

— К герцогу Ибениру. — со вздохом ответил граф, — Говорят, ухоженных, прилично выглядящих людей меньше бьют. — полукровка закивал, мол, понимаю, понимаю, но не особо сочувствую.

— Людей. — выцепил главное из слов хозяина, намекая, что господин-то вампир, и ему по-любому прилетит.

— Твоя поддержка бесценна. — сцедил Степан, одернув манжеты. Открыл портал, мысленно сетуя, что маны хватит ровно туда и обратно, и ушел.

Ничего, недели через две резерв уже восстановится, и можно будет не переживать о подобных мелочах.

— Явился, значит, неблагодарный болван! — прошипел Ибенир, стоило вампиру оказаться у него в кабинете. Граф едва успел уклониться от книги, — Я, значит, бегаю, стараюсь, чтоб тебе титул вернули, пытаюсь уговорить короля оказать твоим землям поддержку, слежу, чтоб ты не сдох ненароком, а ты по деревням бегаешь, резней развлекаешься! — и граф понимает, что мирного диалога, какой должен быть между двумя взрослыми адекватными людьми в конфликте, не будет.

— Все было не так! — вяло возмущается Степан, уворачиваясь от чернильницы, — Клянусь!

Дракона всякие там клятвы и прочее не колышет, у него на столе жалоба от Риюта и тысяча петиций, которые та деревня выбила со своих покровителей, обменяв на скидку на свои услуги. И все и в жалобах, и в петициях просят примерно одного: убить вампира или, на крайний случай, сдать его им живым, чтоб они сами свершили народный суд, содрали с него шкуру, выдрали и отодрали все лишнее и совершенно обоснованно казнили.

— Да кто ж тебе поверит, скотина ты такая! Кому, кроме меня, твои оправдания интересны! — рассерженно швыряет в вампира стопу петиций.

И ведь не может Ибенир сказать, что в Риют наведался граф Вальдернеский, этого идиота потом даже отскребать неоткуда будет, если общественность узнает. И обоснований опровергнуть жалобу Риюта тоже не имеется — жертву Кифен спас, а улики селяне почти мгновенно уничтожили, стоило вампиру из деревни с детенышем убежать.

— Я поступил по совести! — отвечает Степан, тоже считая себя правым.

Что он, оставить Яниаля тем уродам должен был, лишь бы свое теплое местечко сберечь? Он глава клана, пусть этот титул не дает ему пока никакой власти, но жизнь клана под ответственностью Степана. И бросать Вальдернеских, какими бы грубыми, черствыми или непонятными они не были, он не имеет права. Он клятву дал. Магическую клятву.

И позволить клану сгинуть — все равно что подписать себе смертный приговор.

А Степану ещё не настолько клан и жизнь осточертели, чтоб пустить все на самотёк. Это все, конечно — оправдания. Спешные, на ходу придуманные, но вполне обоснованные.

— А мне что прикажешь делать теперь с последствиями твоей совести⁈ — рычит дракон, рухнув в кресло, — Сто пятьдесят человек убито в потасовке с тобой! И это даже не нападение монстров, тут ещё сложнее замять! — попаданец кривится в улыбке. Так дело б Априоше пытались замять, да? Что-то слабо верится, герцог тогда чуть ли не первый ябедничать к королю побежал!

— Если вас это успокоит, то я тоже чуть не умер! — отбил вампир, но отчего-то подобное известие не обрадовало герцога Ибенира, совсем недавно созвавшего едва ли не всех лекарей со своих земель, чтоб этого полудурка иномирного откачать после стычки с архимагом.

Он, Керналион, значит, с дядей чуть не поругался, денег кучу спустил, а Кифен, сволочь эдакая, в лицо ещё смеет тыкать фактом, что опять в неприятности вляпался и чуть не сдох.

У Ибенира аж челюсть свело от злости, вот же паскуда, дракон к нему всей душой, а этот Кифен той ещё гадиной оказался, змеюкой на груди пригретой.

Захотелось в сердцах крикнуть, мол, да лучше бы ты там и правда сдох, на том б мои мучения и закончились!

Герцог сжал в руках подушку от кресла и после с силой швырнул в вампира.

— Не успокоит! А ну прекрати уклоняться и прими наказание с достоинством! — прошипел дракон. Уж от подушки можно было и не уклоняться, ну что за трусы эти переселенцы⁈

— Вот ещё! Чтоб точно ноги двинуть⁈ — возмущенно вырвалось у Степана, который, вообще-то, пришел, чтоб именно по морде и получить, и далее в относительно спокойной обстановке текущие проблемы обсудить.

И вообще, кто подушку магией укрепляет, когда бросается? Да по стене, куда она попала, трещина пошла! Вампир, конечно, покрепче стены, но проверять как-то несильно хочется.

— Даже если и так! — рявкнул Ибенир, — Облегчу твои страдания! Умрешь быстро и легко! Ты хоть представляешь, что наделал! — и голос дракона перешел на низкий рокот, а по сжатому подлокотнику пошли трещины.

Ибениру было капельку плевать на сам Риют — там, в отличие от Апроша, творились грязные дела, вся знать ядами закупалась. Да и не подчинилась эта деревня Городу Звезд, что значило, что никакого контроля над ними практически не было, а покровителей — полно.

Но расследование ещё не окончено, и всем вокруг ведь плевать будет, что граф тут жертва. Керналион вот сам не верил, что ему не плевать — они почти друзья, товарищи. Дракон этому переселенцу жизнью обязан, и герцог правда не знал, что делать.

Но долг перед страной — выше личного, а ответственность перед народом больше, чем благодарность. И Ибениру становилось тошно от мысли, что он обязан, чтоб его обязан закрыть глаза на правду и действовать так, как того требует большинство.

Но граф, безмозглый скот, никак не мог понять этой очевидной истины — великий герцог Ибенир подневольная птица. Его обязанность — заботится о народе, а не подтирать за приятелями. Да даже если б Керналион от своих принципов отступился и захотел — кто б ему позволил? Заперли б во дворце или тюрьме, пока мозги не проветрятся. Он ведь герцог, племянник короля, ему лучше умереть, чем замарать имя своего рода.

— Конечно, представляю! — ощетинился вампир, — Я был готов к последствиям. И пришел к вам сам, добровольно, чтоб мы мирно обсудили ситуацию и пришли к общему. — и дракона подобное легкомыслие выбесило окончательно.

Граф что, думает Ибенир — фея крёстная⁈ Вампир дел наворотил, а потом приполз и такой, ой, не знаю, как быть! Давайте вы что-нибудь придумаете, герцог? А то сам я последствия не вывезу!

— Ах ты наглец! Отродье иномирное! Ты думаешь, я ещё разговаривать с тобой буду после всего этого? Да я тебе башку отрублю сейчас, тварь ты неблагодарная! — и запустил в Степана оторванный подлокотник.

— А что я должен был делать⁈ — дать себя там и похоронить или, может, Яниаля оставить и позволить всяким больным на голову и дальше подобную дикость творить? Это на драконов никто травлю не устраивает, а Керналиона, так вообще только черные маги могут посметь тронуть.

А вампиров любой мог хоть на вертел насадить и веселья ради на костре зажарить — главное,чтоб герцог не узнал, и никаких проблем.

— Не соваться в Риют, идиот! — пророкотал Керналион, чувствуя себя отцом глупого упрямого ребенка. Нет, дракон все ещё в шоке, что у острожного Кифена вообще духу хватило в такое место забрести. В Риюте трое разведчиков герцога полегли, пока информацию о незаконной деятельности собирали, а переселенец выжил и треть деревни перебил.