— Надолго к нам? — вежливо уточнил Веце у Маниэр, изящно уточнив, когда она собирается свалить, дабы не смущать его боле своим присутствием.

— Навсегда. — без промедления ответила она, с удовольствием глядя, как у полукровки краска отлила от лица.

— И-и сколько же займет это ваше навсегда? — сквозь первый шок выдавил Веце, догадавшись, что она попросту издевается.

— Всю мою длинную вампирью жизнь. Или всю жизнь графа. — чуть улыбнулась, но глаза не дрогнули, — Но ты точно о том тревожишься? Там уже твою порцию едят. — и даже притворное сочувствие не утрудилась натянуть.

Веце с ужасом повернулся к столу, так и оборвав мысль о том, какая Маниэр мерзавка, на полуслове. Мариэль уже сожрал одну из трех котлет и жадно тянулся вилкой к клецкам.

Полукровка едва не задохнулся от гнева, клецки — еда простолюдинов и бедняков, святое на его скромном столе, и как может подлец Мариэль, столько лет не слишком натурально притворяющийся нищим, посягать на малые радости бедного Веце, при всех своих богатствах⁈

Да Мариэль золотом в красных орков швырял, буквально деньгами раскидывался, а теперь ворует кусочки теста у нечастного сироты-брата?

Клецки. Ах, Веце помнил, как первый раз их поел, когда старая служанка в поместье прошлого графа соскребла остатки муки со стенок мукомора, замесила буквально с пол жмени теста и отварила пресные клецки. Они были липкими и недоваренными, прилипали к зубам и обжигали рот, но это была самая первая его еда у вампиров, самое вкусное, что он когда-либо ел в своем детстве.