А вот его напарник оказался не из тех, кто сдается. Пока первый ублюдок пытался осмыслить свою новую реальность, второй тут же перешел в атаку. Быстро и уверенно.

Я ожидал клинкового удара или выстрела из скрытого оружия, поэтому заранее покрыл рапиру тончайшим пространственным разломом. Отточенное мастерство позволяло мне предугадывать траектории, даже если цель была неясна.

Но вместо привычного оружия противник неожиданно активировал второй огненный кристалл. С пальцев убийцы сорвался огненный шар размером с грейпфрут и полетел прямо мне в грудь, будто его метнул невидимый великан.

Что ж, теперь смысл слов Максима стал предельно ясен. Эти ребята пришли не просто убивать — квартира должна была превратиться в факел вместе с нашими телами. Стоило ли мне удивляться идеально подготовленной парочке? Наверное, нет. Но не признать их профессионализм было бы глупо.

Реагировать нужно было мгновенно. Уклонение? Слишком рискованно — этот шар сжег бы квартиру так же легко, как бумагу. Даже попытка отбить его рапирой или кинжалом могла только усугубить ситуацию. Слишком просто для них, слишком плохо для меня.

Мгновенным усилием я развеял пространственный разлом на клинке, заменив его гравитационным. Это был мой сильнейший инструмент в текущем состоянии, даже если его мощность все еще оставляла желать лучшего. А теперь посмотрим, кто здесь действительно играет с огнем.

Я среагировал достаточно быстро, чтобы разлом успел сформироваться прямо перед огненным шаром, и в кратчайший миг две силы столкнулись.

Мой гравитационный разлом имел как начальную, так и конечную точку, а это означало, что огненный шар мог бы пройти сквозь него. Но вместо этого давление, заключенное в небольшом разломе, оказалось настолько велико, что огненный шар попросту исчез.

Если бы это было все, с чем мне пришлось иметь дело, бой бы уже закончился. Но кем бы ни были эти люди, они являлись профессионалами. Раненый на полу ничего не мог сделать, но его спутник, хоть и тоже раненый — я видел, как на полу появляются пятна крови, — не сдавался.

Он запустил вслед за первым огненным шаром второй, затем третий, и даже четвертый и пятый, хотя последний оказался слабее. Он видел, как я использую свои клинки, и сражался на расстоянии, но и в этом он проявил смекалку. Первые четыре огненных шара были нацелены на меня, но последний — его он направил наугад, выбрав целью одно из кресел.

Я оказался недостаточно быстр, чтобы поймать их все. Со вторым огненным шаром разобрался так же, как и с первым, и с третьим тоже, создавая один разлом за другим и гася пламя, прежде чем оно успевало нанести какой-либо ущерб.

Но четвертый оказался чуть быстрее, чуть дальше, чтобы я мог поймать его точно. Мой гравитационный разлом поглотил часть его огня и изменил направление, но остатки мне пришлось отбить рапирой.

Несколько искр попало на ковер, и я знал, что они просто так не погаснут. Как и ничего не мог поделать с последним шаром.

Я поймал себя на том, что рычу от злости.

— Как ты смеешь! — выкрикнул я, скорее восклицание, чем вопрос. Я был в ярости, и хотя создание стольких сложных разломов так быстро истощало, я еще не закончил. Хотя убийца находился вне досягаемости моего Дара, в прошлой жизни я практиковался в метании кинжалов, рапир и всего остального, что мог использовать в качестве оружия.

Я уже продемонстрировал это умение, когда метнул кинжал в Ивана, пригвоздив его руку к двери склада. На этот раз я перехватил рукоять меча и метнул его, словно копье.

Невидимый убийца издал какой-то писк, и по положению его средоточия я понял, что как минимум задел ему плечо.

Я метнул и кинжал, левой рукой, но этот бросок оказался менее эффективным. Он ударился навершием и упал на пол.

Но я уже был рядом с ним и силой воли создал еще один разлом. Неважно, что он был меньше других. Неважно, что он был слабее, и к тому же обычный, а не гравитационный, которые я так эффективно использовал до этого.

Важно было лишь то, что я сократил расстояние между нами до такой степени, что мог положить руку на его невидимую фигуру. Я так и сделал, проведя разлом сквозь него почти наугад, безжалостно разрушая его внутренности, не особо заботясь, сердце это, легкие или что-то еще. Мой разлом прошел сквозь плоть и кости, словно их и не было, и человек издал болезненный булькающий звук и умер.

Мгновение спустя он стал видимым на полу, как и его напарник. Но я еще не закончил. И ковер, и кресло если не пылали вовсю, то были близки к этому, и мне нужно было что-то предпринять, если я хотел, чтобы квартира уцелела.

Я бросился к первому убийце, тому, что еще был жив, и быстро отобрал у него оружие. Он не сопротивлялся. Едва ли даже заметил мое присутствие. Прямо над пупком у него зияла дыра, и даже без ранения средоточия его, вероятно, ждала мучительная, затяжная смерть, если бы он не получил должного лечения.

— С тобой разберусь позже, — сказал я, затем быстро переместился к ковру. Он был квадратным, около трех метров в длину с каждой стороны, и единственная причина, по которой он еще не загорелся полностью, заключалась в том, что в месте попадания огненного шара он был изрядно потертым. Как можно быстрее я сложил его со всех сторон, поднял и бросил на горящее кресло.

Оно пылало сильнее, обивка и ткань хорошо занялись, и начал клубиться дым. Дым был темным, едким и полным сажи, и я затаил дыхание, даже когда низко наклонился, чтобы схватить кресло за деревянные ножки. Я опрокинул его и потащил через всю квартиру к задней двери, выходившей во двор.

Я знал, что все еще есть шанс, что остался еще один убийца, стоящий в резерве на случай неудачи первых. Поэтому я оставался начеку, стараясь изо всех сил не быть застигнутым врасплох, пока оттаскивал кресло подальше от всего легковоспламеняющегося.

Дневной холод сохранил часть снега, поэтому я зачерпнул несколько пригоршней и бросил на горящее кресло, затем сбросил ковер на землю и тоже засыпал снегом.

Пламя быстро погасло, но я не собирался заносить поврежденные вещи обратно в квартиру, ни в таком виде, ни, возможно, вообще никогда. Угли могут тлеть, особенно в таких вещах, как обивка кресла, и могут разгореться вновь даже спустя несколько часов после того, как казалось, что они потухли.

Затем я вернулся внутрь, оставив дверь открытой в надежде, что холодный ветер унесет запах дыма и пепла. Только после этого вернулся к раненому на полу.

— Вы вдвоем работали? — спросил я его, мой голос был твердым и ровным. Я не прикасался к нему. Нисколько не угрожал. Угрозы уже подразумевались. Тем не менее, мужчина одарил меня рычанием. Он явно испытывал боль, явно страдал, но был и упрям.

К несчастью для него, извлечь информацию из человека, раненного подобным образом, было совсем несложно.

Я наклонился и надавил на его рану.

Он дернулся, издав короткий, жалкий визг. Его пальцы скребли по моей руке, ноги дергались, словно у пойманной рыбы. Позвоночник остался целым, а движения — слабыми и хаотичными, бесполезными против меня.

Сила его средоточия предполагала мощный Дар. Несколькими минутами ранее он, вероятно, был бы сильнее меня и потенциально опасным противником. Но с разрушенным средоточием и раненой плотью большая часть этой силы покинула его. Я отмахнулся от его рук и надавил сильнее.

Потребовалось всего пара минут, чтобы он признался, что они с напарником были одни. Они не ожидали никакого серьезного сопротивления. Хотя граф, и он подтвердил, что это действительно Шипов нанял их, упомянул, что я одаренный, они не были чрезмерно обеспокоены. В конце концов, у них были огненные кристаллы.

Подтверждения, которое он мне дал, было более чем достаточно. Я уже забрал его оружие, но теперь снял с его пальца кольцо с огненным кристаллом и кулон с шеи, затем потратил мгновение, чтобы сделать то же самое с его напарником.

В моей прошлой жизни таких кристаллов не существовало, поэтому я не привык ими пользоваться. Нужно будет изучить это более тщательно, но, судя по всему, недостатков у них было немного. Возможно, они станут костылем и отнимут часть мотивации к более естественному прогрессу, но в то же время я остро осознавал, насколько слабым все еще был.