Я считал эту комнату кабинетом Тристана. Здесь стоял письменный стол с чернилами и бумагой. Но он явно хотел, чтобы наша встреча была неформальной.

— Теперь, — сказал он, — как насчет того, чтобы рассказать мне причину твоего неожиданного визита?

Он сказал это с блеском в глазах, который говорил о том, что он прекрасно знал, зачем я пришел. Но озвучить причину все же стоило.

Я откинулся в кресле и принял уверенную, но расслабленную позу. Сначала я планировал действовать агрессивно. Потребовать от него вернуть долг Максиму Ратникову, по крайней мере ту часть, что касалась моего выкупа. А если откажется, вызвать на дуэль.

Но неожиданная многогранность этого человека заставила меня отказаться от такого подхода. Плюс я понял, что Тристан Дубровский обладал даром и явно тратил время на его развитие.

Он был сильнейшим из тех немногих, кого я встретил в этом мире. Его энергетическое ядро горело ярче, энергетические каналы были четче и мощнее даже собственной охраны. И он не пренебрегал родовым магическим даром. Любопытно. Видимо, не все местные дворяне были бездельниками.

В моем мире он все еще считался бы слабым, возможно, уровня продвинутого ученика. Но здесь и сейчас существовала реальная вероятность, что я мог проиграть ему в дуэли. Унизительная мысль для бывшего Верховного Стража, но факт есть факт.

Из воспоминаний Владислава я знал, что родовая сила Дубровских связана с магией. Тристан мог принести на поединок зачарованное оружие или защитный амулет, и с моими нынешними возможностями это стало бы серьезной проблемой.

Поэтому я уже рассматривал совершенно другой план атаки.

— Я здесь потому, что мой плен не пошел мне на пользу и наполовину так хорошо, как может показаться, — криво усмехнулся я, давая понять, что слышал его пробормотанный комментарий раньше. — Хотя, должен признать, ничто так не способствует физическому развитию, как перспектива стать чьим-то обедом.

Блеск в глазах Тристана усилился, и он поднял стакан, словно в тосте, одновременно показывая, что готов слушать дальше.

— Очевидно, ты знаешь, что меня взяли в плен, так же как знаешь, что меня освободили. Иначе мы бы не разговаривали. Но чего ты можете не знать, так это того, что Максим взял высокопроцентный краткосрочный заем для выкупа моего освобождения, и этот заем скоро нужно возвращать.

Молодой аристократ хотя и не такой молодой, как Максим кивнул.

— Мне известно, — сказал он. Но больше ничего не добавил. Несомненно, он уже понимал, к чему ведет разговор, но хотел, чтобы я сказал прямо.

Поэтому я так и сделал.

— По моему мнению, бремя этого займа лежит на нескольких сторонах. На Максиме, это верно, поскольку он подписал контракт. Но и на мне, поскольку Максим мой друг, и было бы бесчестно переложить на него финансовые трудности ради моей выгоды.

Дубровский кивнул, словно понимая мою логику без возражений.

— Но есть еще одна сторона, которой также принадлежит часть этого бремени, — сказал я.

Блеск в глазах Тристана остался.

— Расскажи, — сказал он.

Я должен был отдать ему должное за самообладание. Многие другие уже начали бы возмущаться или даже злиться, поняв, к чему клоню. А Тристан просто сидел с бокалом в руке и ждал. Либо у него стальные нервы, либо он полный дурак. Пока что я склонялся к первому варианту.

— Я понимаю, что у тебя есть соглашение с моим дядей относительно моего благополучия, — сказал я.

Тристан не ответил сразу. Он взял паузу и еще раз внимательно меня изучил. Затем сказал:

— И ты считаешь, что это соглашение делает меня должником хотя бы частично?

— А как может быть иначе? Конечно, защита от похищения входит в заботу о моем благополучии? И раз эта защита явно провалилась, разве не дело чести сделать все возможное для моего освобождения? Почему тогда именно Максиму позволили взять этот долг на себя?

Пока я говорил, внешне оставаясь спокойным, я незаметно собрался — на случай, если придется действовать быстро. Сила внутри меня готова была вспыхнуть, если Тристан разозлится или попытается на меня напасть. Но при этом я сдерживался и вежливо ждал его ответа, как он ждал моего.

Когда он наконец заговорил, его слова оказались совсем не теми, что я ожидал.

— Скажи мне, молодой Владислав, — произнес он. — Знаешь ли ты подробности соглашения между твоим дядей и моим отцом?

— Что ты имеешь в виду? — спросил я. — Разве такие соглашения не стандартны?

Он достаточно дружелюбно кивнул.

— На первый взгляд да. Но в некоторых случаях семьи преследуют особые цели. Скажи мне, понимаешь ли ты, зачем твой дядя вообще искал такую договоренность для тебя?

Я кивнул.

— Чтобы дать мне больше жизненного опыта. Научить, как устроен реальный мир и какое место я в нем занимаю.

Сохранить серьезное выражение лица, произнося эти слова, стоило мне немалых усилий. Такая цель имела полный смысл для защищенного книжного шестнадцатилетнего мальчишки, но куда меньше для Великого мастера червоточин, которому уже далеко за сотню.

Я готов был поставить жизнь, что у меня больше опыта, чем у всех аристократов моего возраста.

— Верно, — сказал Тристан. То, как он на меня посмотрел, подсказывало, что он разделяет по крайней мере часть моих слов.

Ни по форме, ни по содержанию я не вел себя как шестнадцатилетний мальчишка. Или даже семнадцатилетний, учитывая недавний день рождения. Тем не менее он продолжил свой рассказ.

— О чем ты, несомненно, не знаешь, так это о конкретном содержании этих договоренностей. Отец рассказал мне о них. Похоже, твой дядя совершенно разочаровался в тебе. Не верил, что ты когда-нибудь принесешь семье хоть какую-то пользу. Извини за прямоту, но его мнение о тебе было очень низким. А ваше семейное состояние… ну, тебе и так все известно. Денег в закромах кот наплакал. Едва хватает на тех, кто хоть что-то из себя представляет и готов трудиться. А на тех, кто ни на что не способен или просто не желает…

У Тристана хватило тактичности не договаривать остальную часть предложения, но я и так понял.

— Хочешь сказать, мой дядя говорил откровеннее, чем принято в подобных договоренностях?

— Так и есть.

Я на мгновение закрыл глаза. Ну надо же, Владислав, в какую историю ты меня втравил. Оказывается, дядюшка решил либо сделать из племянника человека, либо вообще от него избавиться.

— Значит, договорились так: либо из меня выйдет толк, либо я тихо сгину в городских трущобах и перестану быть обузой?

Тристан медленно кивнул.

— Похороны не так дороги, как содержание мота.

Судя по воспоминаниям Владислава, паренек не был отъявленным бездельником. Да, голова у него работала больше на мечты, чем на практичные дела, но в этом крылась своя ценность, если грамотно направить. Так же как и в умении обращаться с клинком.

Стоило поговорить с дядей и обсудить с ним мои соображения. Но пока разговор с Тристаном еще не закончился.

Я глубоко вздохнул.

— Значит, по твоему мнению, оставить меня на произвол судьбы означало соблюсти дух вашего соглашения, — сказал я.

— Можно привести доводы, что это соответствует и букве тоже.

Спорить не стал.

— То есть либо я сам выбрался бы из этого болота, либо мелкая проблема решилась бы более окончательным способом.

Тристан кивнул. Но потом сказал то, чего я не ожидал.

— Тебя может удивить, но я не был готов зайти так далеко. Я собрал нужную сумму и заплатил бы выкуп сам, если бы Максим меня не опередил.

Любопытно.

— Почему? — спросил я.

Что во мне могло его зацепить настолько, чтобы он счел мою прежнюю версию достойной спасения?

Тристан пожал плечами.

— Когда я был в твоем возрасте, я тоже ни на что путное не годился. Репутация, которой, честно говоря, наслаждаюсь до сих пор. Но отец дал мне шанс. Более одного, на самом деле. А ты был с нами совсем недолго. Не хотелось оставлять тебя на произвол судьбы.