— Вы спасли мне жизнь! — его голос дрожал. — Спасибо! Я теперь ваш человек, навсегда!

В его словах слышалась настоящая благодарность. Парень явно готовился умереть от рук Косаря или по прихоти графа, а теперь не мог поверить, что остался жив.

— Молодой господин, я благодарю вас от глубины души, и если есть что-то, чего вы желаете, все, что нужно сделать, это попросить!

— Можешь начать с того, чтобы подняться с пола, если не возражаешь, — мягко сказал я.

Я почти двинулся помочь ему, но знал, что это было бы неподобающе, даже несмотря на очевидные ранения. В этом мире существовало четкое разграничение между слугой и господином, даже более строгое, чем в моем собственном. Пересечение этой линии только запутало бы бедного человека.

Егор закивал и поспешно поднялся на ноги.

— Конечно. Как пожелаете, — затем он поколебался. — Простите меня, мой господин, но боюсь, что я был невнимателен в то время и не уловил ваше имя. Кто тот, кто заступился за меня на арене?

То, как он сказал «арене», прозвучало так, будто ему пришлось подавить дрожь.

— Меня зовут Владислав Александрович Златомиров. Можешь обращаться ко мне «мой господин» или «господин Златомиров», как пожелаешь, хотя у меня нет официального титула. А ты Егор Молодцов?

Он кивнул.

— Да, мой господин.

Я решил, что парень достаточно окреп для разговора. Максим уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Явно хотел поскорее уйти, но сейчас был подходящий момент для вопросов.

— Можешь ли ты рассказать мне, Егор, какое преступление ты совершил в доме графа, что привело к тому, что ваша жизнь оказалась в такой опасности?

Вопрос нужно было задать. Я должен знать, с кем имею дело и кого пустил под свою крышу.

Я внимательно следил за его реакцией, ловя любые признаки лжи. Егор на секунду опустил глаза, но злость тут же вспыхнула в них снова. Он выпрямился и ответил, глядя прямо на меня.

— Меня обвинили в воровстве.

Больше он ничего не сказал. Только это, без протестов невиновности. Но явно считал себя несправедливо обиженным.

— В воровстве чего?

— Свежеиспеченного пирога из кухни господина, который должен был подаваться его гостям тем вечером.

— И ты это сделал? Взял этот пирог?

Быстрое покачивание головой.

— Нет, мой господин, не брал.

Видимо, у него остались теплые чувства к бывшему хозяину. Или просто привык молчать, мало ли что. Вытягивать из него информацию оказалось занятием не из легких.

— Егор, скажу один раз. Мне нужен слуга, тебе нужна работа. Пока не поправишься — будешь у меня на попечении в любом случае. А дальше зависит от тебя, особенно от того, как отвечаешь на вопросы. Запомни: пока служишь мне, твоя верность принадлежит мне. Хочу полной честности, не просто правды, а всей правды. Если будешь темнить, буду думать о тебе самое худшее. Я ясно выразился?

Я говорил спокойно, без повышения голоса, но парень явно понял, что шутить я не намерен. Егор мне просто свалился на голову, но это не значит, что я обязан с ним возиться. В городе полно людей, готовых работать за крышу над головой и три блюда в день.

Парень снова закивал. На этот раз гораздо энергичнее.

— Да, господин, простите, господин, — слова сыпались так быстро, что превратились в скороговорку. — Понимаю, больше напоминать не придется. Меня обвинили в краже пирога, но я не брал. Знаю, кто взял, только сказать не мог. Это был внучатый племянник самого графа Шипова — стащил пирог, чтобы съесть с какой-то своей девкой.

Понял.

— Значит, твоя судьба была решена в любом случае.

Он кивнул.

— Да, мой господин. Если бы я донес на племянника, мое наказание было бы за нелояльность вместо воровства.

Он поколебался тогда, но продолжил, прежде чем я успел спросить.

— При всем при том, я действительно в прошлом брал с кухни еду, не предназначенную для меня, — его признание прозвучало честно.

Интересно. Если бы он не заговорил, я бы так и не узнал об этом.

— Расскажи мне подробнее.

— Это было прошлой зимой. Мои мать и отец оба болели, а граф… ну, он не всегда хорош в ведении счетов. Было много людей у него на службе в тот год, которым платили реже, чем следовало. Я был одним из них, и отчаялся. Поэтому взял капусту и несколько картофелин, чтобы приготовить суп.

Обмана или манипуляций в словах мужчины я не обнаружил. Он просто рассказывал, что произошло, надежда в его глазах медленно угасала по мере рассказа. Он полностью ожидал, что я откажусь от него из-за его провинности.

— Значит, украл минимум, чтобы семья не подохла с голоду, — сказал я. Он кивнул. — Егор Молодцов, пообещай мне: если снова окажешься в подобной беде, обращайся ко мне сразу. Не потерплю, чтобы ты таскал из моей кладовой, какими бы ни были причины, но помогу, если попросишь. Ясно?

Егор готов был броситься на пол и благодарить до посинения. Но сдержался и лишь добавил:

— Больше не повторится. Родители не смогли пережить зиму, несмотря на все мои старания.

Я кивнул. Максим явно терял терпение, и остальные вопросы к слуге могли подождать.

— Мы ненадолго выйдем, — сказал я. — Будешь следить за апартаментами, принимать посыльных, если появятся, и восстанавливаться. Когда вернемся, расспрошу о твоих навыках и прежнем хозяине. Хочу знать, насколько вероятно, что он отреагирует на наш небольшой конфликт, и какой может быть эта реакция.

Он кивнул.

— Слушаюсь, ваше благородие.

Я повернулся к Максиму, накинул плащ и проверил кошель с червонцами. Пора было выходить.

Свободного извозчика пришлось ждать дольше, чем вчера. Один экипаж за другим проезжал мимо с пассажирами. Лошади цокали копытами по дорогам, уже наполовину очищенным от снега. У всех была одна идея. В итоге нам все же удалось остановить пустую повозку.

Объяснять ничего не потребовалось.

— К зимнику? — спросил кучер в добротных перчатках и приличной одежде.

Мы кивнули и забрались внутрь, едва устроившись на сиденьях, как лошади уже тронулись с места. Водитель явно знал, куда везти.

Теперь с деньгами в кармане Максим не стеснялся тратиться на транспорт. В ту ночь, когда схватили прежнего меня, он действительно сидел на мели. Иначе ему не пришлось бы просить место в экипаже Тристана.

Интересно получается. Я устроился поудобнее и тихо пробормотал:

— Все-таки мне нужна собственная карета. И кучер на постоянной основе.

Максим потирал руки, пытаясь согреться. Перчатки помогали слабо, воздух все равно пробирал до костей. Услышав мой комментарий, он криво усмехнулся.

— А заодно почему бы не нанять повара, горничную и не снять резиденцию побольше? — недоверие сквозило в каждом слове. Он искренне не верил, что мы способны на подобное.

Наивный. Если бы он знал, сколько золота проходило через мои руки в прошлой жизни… Но здесь, в этом мире, я начинал с нуля. И это даже забавно. Улучшение наших жилищных условий стало для меня чем-то вроде интересного вызова.

Из нищих дворян в процветающих аристократов за пару месяцев? Почему бы и нет.

— Пока я восстанавливался, у меня случилось что-то вроде прозрения, — сообщил я. — Заработать деньги… Да их вокруг полно. Нужно лишь делать то, что необходимо, чтобы часть осела в твоем кармане.

Максим воспринял мои слова несерьезно и рассмеялся.

— Не только я остался без гроша в кармане, — намекнул он. Имел в виду, что и изначальный Владислав был практически на мели.

Да, бедняга Владислав действительно умудрился спустить наследство. Но он не обладал моим опытом и… особыми возможностями.

— Верно. Но с момента пробуждения я уже заработал несколько сотен червонцев для себя и немало для тебя. Готов поспорить, что к завтрашнему вечеру мы полностью рассчитаемся с основным долгом. И это только начало. Если получилось раз, получится и снова.

Я имел в виду свою прошлую жизнь в другом мире, но Максим этого не знал. Он решил, что я говорю о чем-то более конкретном: о дуэли или сделке с Тристаном.