При этих словах толпа зашумела. Послышались несколько возгласов одобрения, словно некоторые считали это прекрасной идеей. А сам Косарь остановился в наступлении, чтобы взглянуть на своего господина.

Граф все еще кипел от моих замечаний, но в его взгляде также читался расчет.

— Что я получу, приняв твой вызов? — потребовал он.

— Вы получите добровольного противника для своего человека, и кто может отрицать, что это будет лучшим развлечением? — я жестом указал вокруг. — А если я проиграю, тогда сможете продолжить, словно я не вмешивался. Получите два боя по цене одного.

Моя сделка была привлекательна. Я продолжил.

— Но если выиграю, вы отпускаете своего слугу ко мне. Кроме того, платите мне сто червонцев за его содержание, лечение и мои хлопоты.

При этом выражение лица графа стало торжествующим. И надо отдать ему должное, он не принял мою сделку сразу. Проявив намек на настоящее благородство, в котором я не был уверен, он поднял руку, требуя, чтобы толпа замолчала.

Когда она это сделала, он ясно произнес:

— Ты не понимаешь, во что ввязываешься. Мой человек здесь опытный боец с годами практики за плечами. Поэтому даю тебе еще один шанс отступить. Хотя за оскорбление, нанесенное мне, я имел бы полное право довести это дело до конца.

По правде говоря, я не ожидал, что он даст мне такую возможность. Подавил полуулыбку.

— Милорд, благодарю за возможность. Но я не могу потворствовать тому, что вы делаете со своим слугой. Не могу отступить. Неважно, кем был ваш человек раньше, честь принуждает меня довести это до конца.

Граф резко кивнул.

— Да будет так! — крикнул он.

Он подал сигнал своим людям рядом.

— Уберите этого человека с помоста, — затем он снова повернулся ко мне. — Ваши условия приемлемы. Желаете продолжить учебными мечами, как в первоначальном поединке? Или у вас хватит смелости на убеждения?

На этот раз я позволил улыбке проявиться. Отдал графу саркастический салют клинком.

— Для дела чести нет альтернативы. Это должна быть сталь.

При моем заявлении толпа снова зашумела. Мои слова изменили предложение с простой публичной встречи на нечто более опасное. Сталь означала, что смерть была реальной вероятностью, и только милость победителя позволила бы проигравшему остаться в живых.

Из-за забрала я не мог разглядеть выражение лица Косаря, но чувствовал жестокую усмешку.

— Да будет так, — прорычал граф, явно довольный моим выбором.

Мы потратили несколько минут на подготовку. Я снял плащ и наполовину обернул, наполовину накинул его на свободную руку, чтобы использовать как щит или опутать оружие противника при необходимости.

С точки зрения зрителей, я находился в явном невыгодном положении. Косарь был полностью закован в броню, а я — нет.

Он потратил время на то, чтобы поменять учебный меч на стальную саблю. Более тяжелое оружие, чем мой клинок, предназначенное для рубящих, а не колющих ударов.

Я уже изучал его броню, ища слабые места, хотя по правде говоря, это не будет большой проблемой. Воспользовался возможностью размяться и сосредоточиться, готовый использовать свой дар в любой момент, мана пульсировала во мне.

Толстый засаленный ведущий воспользовался возможностью снова разогреть публику, представив предстоящий поединок как редкое удовольствие. Шанс увидеть, как проливается благородная кровь. Он призывал зрителей делать ставки на первую кровь, на то, сколько переворотов склянки я смогу продержаться, и многое другое.

Очевидно, он ожидал, что Косарь победит меня, как и наблюдающие, потому что когда он предложил делать ставки на общий исход, его слова были встречены смехом.

Пока этот человек говорил, Максим пробился ко мне, его лицо было таким бледным, что он выглядел больным.

— Владислав, ты с ума сошел? Зачем ты ввязался в это? Ярослав Косарь убьет тебя!

Я бросил на него мрачный взгляд.

— Разве то, что граф и его человек делают здесь, не отвратительно? — парировал я.

— Да, но…

— Тогда как я могу стоять в стороне и ничего не делать, сохранив честь?

Краска залила лицо Максима. В моих словах содержалась скрытая критика в его адрес, и он это понимал. Тем не менее он не собирался отступать.

— Какой толк от твоей чести, если ты мертв? — потребовал он.

Я внимательно изучил его лицо.

— Я ведь неплохо владею клинком, не так ли? — спросил я его.

Мне хотелось понять его точку зрения на то, насколько хорош мог быть оригинальный Владислав. В идеале мне не хотелось внезапно показать огромную разницу в мастерстве во время этого поединка, поскольку такие вещи было бы труднее объяснить, чем случайные пробелы в знаниях.

В то же время, когда на кону стояла жизнь, я не собирался сдерживаться.

— Конечно! Это единственное, что не вяжется с остальной твоей натурой. У тебя настоящий талант к оружию. Но этот человек был достаточно хорош, чтобы выжить как разбойник и подняться в их рядах! И наверняка ты понимаешь, что он тоже одаренный. Он будет сильнее и быстрее любого, с кем ты сталкивался, и будет пытаться убить тебя!

По тому, как говорил Максим, он явно не давал мне больших шансов. Но ведущий сказал свое, и бедного слугу графа убрали с помоста. Пора было начинать.

— Еще не поздно взять все обратно! — сказал Максим с нотой отчаяния в голосе. — Извинись, и, может быть, доживешь до завтрашнего дня.

Я покачал головой. Знал, что намерения Максима были хорошими, но я также знал пару вещей, которых он не знал.

— Где была бы моя честь, если бы я так поступил? — сказал я.

— Дамы и господа, поприветствуйте наших соперников, поединок вот-вот начнется! — прогремел ведущий.

Максим сдался, поняв, что меня не переубедить.

— Ну что ж, если ты отказываешься прислушаться к разуму, все, что мне остается — пожелать удачи. Если случится худшее, я передам весть твоему дяде и скажу, что ты действовал с честью.

— Спасибо, друг мой. Теперь, пожалуйста, убирайся с помоста и обязательно поставь на мою победу. Судя по всему, тебе дадут приличные коэффициенты. Используй свой титул, чтобы поставить без денег, и обещаю — не пожалеешь.

Максим кивнул, но без особого энтузиазма, и я не был уверен, послушается ли он. Но у меня больше не было возможности думать о чем-то, кроме противника. Почти сразу после его ухода ведущий заговорил снова.

— Пусть начнется этот поединок между Ярославом Косарем из личной охраны графа Шипова и молодым дворянином Владиславом Александровичем Златомировым!

Он убрался с помоста с похвальной быстротой, пока толпа, которая значительно увеличилась с начала всей этой истории, кричала и выражала одобрение.

В дополнение к броне Косарь раздобыл щиток для левой руки. Не знаю, зачем он решил, что это ему нужно. Возможно, чтобы уравновесить мое использование плаща таким же образом.

Мы все еще стояли примерно в пяти метрах друг от друга, и я отсалютовал в знак уважения к противнику.

В ответ мужчина прорычал:

— Пожалеешь об этом, мальчишка. Хотя недолго. Мой клинок искупается в твоей голубой крови, обещаю.

С этими словами Косарь ринулся вперед…

Он явно намеревался закончить бой в первые же мгновения. Он размахивал саблей влево и вправо, и в некотором смысле Максим был прав. Мой противник был одаренным. Он был гораздо сильнее, гораздо быстрее любого обычного человека и явно сдерживался при наказании слуги графа, вероятно, чтобы максимизировать ставки.

Если бы я остался на месте, он разрубил бы меня, как дерево, даже если бы мне удалось защититься плащом.

Но там, где он видел не более чем слабака, изнеженного отпрыска аристократа, высокого и слишком тощего, чтобы содержать настоящую силу, реальность была совсем иной.

Несомненно, мое тело уступало ему. Несомненно, он превосходил меня в скорости, и разница в весе его доспехов, щита и сабли не замедляла его ни на долю секунды. Но чего он не замечал, так это того, что душа, населявшая теперь эту оболочку, прошла обучение высочайшего уровня методами из другого мира.