Одновременно с подключением камина мать оформила в Министерстве разрешение на домашнее обучение. По заключению целителя из Мунго, мое магическое ядро сформировалось полностью, поэтому мне разрешили приобрести волшебную палочку, не дожидаясь одиннадцатилетия. Правом этим я не воспользовался. В тот период у матери не оставалось времени, чтобы начать обучение, к тому же медицинская энциклопедия настойчиво советовала первые чары создавать без помощника. Кроме того, пришлось бы лишний раз тащиться в министерство, чего делать откровенно не хотелось. Да и не нужна мне палочка пока что. Руны, зельеварение, артефакторика и окклюменция костылей не требуют, правда, в артефактах некоторые детали надо зачаровывать с помощью палочки, но их мало и мне на помощь всегда приходила мать.

Мы с ней, кстати, понемногу становились своими людьми в Лютном.

Глупо думать, будто бы посторонний человек может забрести в лавку, торгующую запрещенным товаром, и там ему без вопросов продадут гримуар по темной магии или банку с плавающим в спирту нерожденным младенцем. Ему вежливо скажут, что уважаемый маг ошибся и таким товаром здесь не торгуют, лавка совершенно законопослушная, либо, если не повезло, разберут на органы, предварительно выведав, откуда чужак получил информацию. К потенциальному покупателю долго присматриваются, его проверяют на связи с аврорами, передают по цепочке от посредника к посреднику… Вот и с нами так же. Сначала, видя интерес к определенным и не слишком разрешенным темам, маму направили к конкретному продавцу на блошином рынке Лютного, причем дали провожатого. Потом, постепенно, видя список покупаемого товара, дали рекомендации другим продавцам, которые тоже показывали не всё и не всем.

На магическом «дне» обнаружилась не только чернота, местные знали и использовали разное. Практики, непризнаваемые официальным магическим сообществом. Знания и способности, противоречащие теории колдовства, встречающиеся настолько редко, что о них забыли, их считают невозможными. За долю малую или в обмен на услуги местные были готовы не просто показать, но и научить некоторым простым и чрезвычайно эффективным приемам.

Мы с отцом, что называется, пустились во все тяжкие и нарушили едва ли не все статьи уголовного кодекса из раздела «мошенничество». Разве что мысли у магглов не читали, но я над этим работаю. Используя Феликс Фелицитис, выигрывали в казино (один раз, и то отец еле убежал от охраны), потом перешли на мгновенные лотереи. Скупали драгоценные камни с дефектами, придавали им достойный внешний вид с помощью зелий и втридорога перепродавали ювелирам. С помощью безразмерной сумки занимались контрабандой наркоты во Францию, только недолго — поставщика грохнули. Немного посомневавшись, повторили трюк с картиной. Действовать приходилось крайне осторожно, чтобы не попасться на глаза аврорам, поэтому мы старались брать везде понемногу и скрывали лица с помощью амулетов. По той же причине пришлось отказаться от ряда выгодных проектов, например, афера со взятием банковских кредитов провалилась, не начавшись. И дело не только в том, что шкурки бумсланга находились на особом учете — ингредиенты можно достать в Лютном. Просто авроры совместно с невыразимцами каким-то образом проверяют странные случаи мошенничества в финансовой сфере, а мы не имели права рисковать.

Короче говоря, денежка капала, дома понемногу росла подборка книг по темной магии и диагностике проклятий, я осваивался в магическом мире. Ювелиры в Косом охотно принимали выковырянные из сережек и колец камни (в жизни не представлял, сколько драгоценностей покоится на дне Темзы), так что с галеонами проблем не было. Ну как не было? На текущие траты хватало.

Блошиный рынок в Лютном в одиночку посещать не стоило. Здесь существовали определенные правила, защищающие покупателей, но эти правила переставали действовать за оградой. На коротком участке пути от рынка до Косого волшебника могли ограбить и избить, причем такие инциденты происходили стабильно. В основном жертвами становились юноши из приличных семей, недавно выпустившиеся из Хогвартса и захотевшие пощекотать себе нервы посещением местной клоаки. Получали они именно то, что искали, авроры даже не особо расследовали подобные дела. А вот покупателей, особенно примелькавшихся, местные бандюганы трогали редко. И все равно — один я туда никогда не совался.

По самому рынку можно было ходить безбоязненно. Многие посетители шатались по нему без определенной цели, разглядывая разложенную на трансфигурированных прилавках мелочовку или вступая с продавцами в короткие пересмешки «за жизнь». Иногда у того или иного предмета собиралась целая толпа, чтобы определить, что оно такое есть и сколько может стоить. Здесь торговали подержанными книгами и отдельными листами из них, сомнительного свойства зельями и условно-запрещенными ингредиентами, ядами и приворотными, ритуальными инструментами демонологов и нелегальными палочками. Ничего серьезного — человеческие органы и тому подобный товар, тянущий свыше пяти лет Азкабана, следовало искать в других местах.

В тот день мама застряла у торговца рукописями, и я от скуки заглянул в дальний угол рынка. Туда, где держали угол зельевары и алхимики. Сев просил привезти ему шерсти шотландских брауни, ну и просто запасы следовало пополнить.

— Что это у вас такое? — уже на обратном пути, затоварившись, я подошел к лотку смутно знакомой торговки. — Дощечки какие-то?

— Обереги сидхе, — ответила старуха. — Против злого глаза, для благополучия в доме, ну а этот тебе пока без надобности. Приходи годиков через пять, хе-хе.

Дубовые пластинки украшал рисунок, напоминавший кельтский орнамент и в то же время неуловимо от него отличавшийся. Переплетенье линий, незаметно складывающихся в значки рун… вот только вместе с знакомыми символами огамы рядом возникали неизвестные знаки. Никаких острых углов, надпись-узор шла без видимых переходов или разрывов, закручиваясь в кольцо без начала и конца.

Я провел над пластинками рукой.

— Ничего не чувствую. Вы уверены, что они действуют?

— Ты и не должен, милок, — фыркнула старуха. — Стала бы я бесполезный амулет продавать?

— За деньги, безусловно, стали бы. Кстати, сколько просите?

— Три галлеона.

— Сколько? — от заявленной суммы челюсть непроизвольно отвисла, и возглас вышел смазанным.

— За каждый, — добила меня продавщица.

Нормальный амулет стоит от десяти золотых и выше, родовые артефакты считаются вовсе бесценными. Так то — нормальный! Поделку без вложенной силы с сомнительными достоинствами продают по цене материалов, да еще и считают сделку выгодной. В ответ на последнюю сентенцию продавщица взвилась и принялась браниться, расхваливая товар. Сбросить цену она отказывалась напрочь.

Торговались мы недолго. По-видимому, старухе стало обидно за прилюдные сомнения в мастерстве, и она решила наказать дерзкого мальчишку.

— Три галлеона, милый. Доставай деньги, не обижай старую, не спорь…

Я раздвоился. Первая часть меня понимала, что бабка права, что пластинки размером с младенческую ладошку действительно стоят этих денег, и они мне нужны, причем нужны прямо сейчас, немедленно. Где еще найдутся такие? Они хорошие, красивые, полезные. Надо немедленно достать кошелек и скорее купить вожделенный товар, пока продавщица, вредная бабка, не передумала.

Вторая часть меня с отстраненным интересом наблюдала, как руки лезут за пазуху и вытаскивают кошель. Властно подавив первую, она покачала головой:

— Нет.

— Что?! — поперхнулась торговка. — Как нет?!

Продолжить она не успела. Вынырнувшая сбоку мать сходу наложила на нее Силенцио и принялась орать, из-за соседних лавок выскочили продавцы и влились в набирающий обороты скандал. За секунды вокруг нас скопилось человек десять, и все они гомонили, спрашивали, чего-то хотели. Мама, кажется, обвиняла торговку в использовании какого-то голоса, а ее безуспешно пытались успокоить. Чувство раздвоенности исчезало, вместе с ним уходило и странное оцепенение, заморозившее мои эмоции, звуки снова стали криками и шумом, а не фоном происходящих событий.