А потом старче не вытерпел и поманил меня на улицу. Мы уселись на лавку под окном, Глафира Лукьяновна забралась отцу на колени и не мигая уставилась на меня. Мари осталась в доме, понимает, что нам нужно поговорить. А Дуня активно балует её плюшками, треща как сорока. Сестрица ничего не понимает, но кивает и вставляет французские словечки.

- Ну, Мишаня, рассказывай.

- Чего рассказывать-то дед?

- Ты мне дурочку не гони, - сделал он вид, что рассердился, - твоя Машка, она кто для тебя? Супружница, аль так.

Под «аль так» он видимо понимает свободные отношения.

- А, так бы и сказал. Сестра она моя, старшая.

Дед откровенно завис. Он снял дочь с колена и хлопком по попе отправил в дом.

-Ккак сестра? - дед даже заикаться начать от неожиданности.

- Так сестра. На самом деле она сестра моего лучшего друга. Но тот умер, а опекунство повесил на меня. И мы вдвоём так и живём. Как брат и сестра.

- А…, фух, а то я аж вспотел. Тогда понятно, Мари значиться. И что она чистая француженка?

- Ну, по-крайней мере с утра ею была. Может сейчас если хорошенько отмыть, окажется испанкой или даже мавританкой.

- Ладно, хорош зубы скалить, айда в дом. А то Евдокия там заговорит твою сестрицу.

Что удивительно, Мари не стала выёживаться, когда ей постелили на лавке, отгородив место шторкой. Такое ощущение, что она с рождения жила в подобных условиях, когда рядом в одной комнате спят несколько человек разного пола.

Утром следующего дня я проснулся удивительно поздно. А это не свойственно для меня. Скоро полдень. Видать сказалось, что мы с дедом хлопнули за мой приезд. А потом здесь так тихо. Только в отдалении слышны перестуки из кузни. А Мари сидит за одним столом с Евдокией и обеими девчонками. Перед нами два тазика, дамы чистят вишню, удаляя косточки, - а, Михаил, садись. Сейчас Проша завтрак подаст.

Давно я так не завтракал. Жёлтая от жирности сметана, ржаной духовитый хлеб и варёные яйца. Пока ел, умилялся. Сестрица с дичайшим акцентом бодренько так чешет, путая русские и французские слова. И что показательно, соседки её как-то понимают. Говорят обо всём, и о ни о чём, - «Как у вас? А у вас?»

О еде, о режиме дня, об обычаях и всё-такое. Переодевшись в старую дедовскую одёжку, пошёл в кузню и проторчал там до конца рабочего дня.

М-да, форму я, конечно, потерял, но руки ещё помнят, что надо делать. На правой руке вспух кровяной мозоль, но настроение просто замечательное.

А вечером бегом купаться на речку. К сожалению, Мари боится открытой воды. В бассейне плавала с превеликим удовольствием, а вот речка или озеро под полным запретом. Я пытался как-то по привычке помочь ей, но девушка вырвалась. Мы стали жутко стеснительными. Прошло то время, когда она цеплялась за мою шею, прижимаясь всем телом и повизгивала от противоречивых ощущений. Всё, мы стали старше и начали ощущать себя дамой.

Так прошла неделя, потом вторая. Если честно, по началу я опасался встречи с бароном Четихиным. Как-то не тянуло меня на общение с ним. Но имение вроде стоит закрытое, а управляющий Мартын поведал, что барин второй год носа не кажет. И вроде путешествует по Европам. Это известие меня более чем устроило. А Мартын теперь меня именует исключительно по имени-отчеству и с большим уважением. Видать дед довёл до его сведения изменение в моём статусе. Ну и я со всем уважением. С Мартыном нужно дружить. Дело в том, что Степана мы сразу отпустили и сейчас придётся договариваться о транспорте уже с местным управляющим.

Интересным получился субботний вечер. Данила пригласил нас на посиделки местной молодёжи, а заодно познакомил со своей супругой. Полноватая девица с коровьими глазами лично меня не вдохновила. А вот супруг прямо от неё не отходит.

Ну, полноценного погружения в жизнь сельской молодёжи не получилось. И хотя я попросил Мари одеться попроще, даже в домашнем платье она смотрится тут как лебедь среди диких уток. Да и на меня местные парни посматривают с опаской. Так что мы послушали несколько песен в исполнении наших оперных див под гармошку и решили не мешать остальным развлекаться.

- Миша, - девушка забавно называет меня в русском варианте, - а мы тут долго ещё пробудим?

Этот вопрос она задаёт во второй раз. Ей не хочется нарушать идиллию семейного общения, но она явно скучает. Здесь ей просто нечего делать. Всё крутится вокруг избы. Не помог даже пикник на природе.

Я и сам понимаю, что торчать здесь бессмысленно. С дедом всё нормально, в Саратове нам нечего делать. А вот в Питер съездить надо бы. Вполне вероятно, что назад поплывём северным маршрутом. Так быстрее получится.

Расставание с дедом получилось вполне обыденным. Будто на недельку еду. Вот только напоследок, он у меня спросил:

- Миша, а сам-то чего не женишься? Вон какой красавец, все бабы поди твои, - мне только осталось его обнадёжить, что - вполне вероятно, ещё немного, практически в одном шаге я от принятия подобного решения. Ну а что я буду его грузить тем, что ни одна женщина не оставила в моей душе сильный след? К тому же я молод и сейчас самое время зарабатывать себе и своим будущим детям на достойную жизнь.

Дорога в Питер особо не запомнилась. На сей раз мы воспользовались услугами местной службы пассажирских перевозок. Уже знакомый мне дилижанс. Мари достаточно окрепла, для таких поездок. Вообще она перестала постоянно носить ножной корсет. Одевает его только для длительных прогулок. А сейчас она прикорнула, увалившись на моё плечо. Сидевший напротив мужчин понимающе улыбнулся и продолжил чтение местной прессы.

Столица встретила нас порывистым ветром. Вот только вроде было небо безоблачным и вдруг натянуло тучки.

Кучер отвёз нас в гостиницу Кулона, что стоит на углу Невского и улицы Новомихайловской. Она считается одной из лучших. Лично мне там сервис показался, мягко говоря, ненавязчивым. Тот факт, что у них нет клопов выставляется за некое чудо. В счёт включают всякую хрень, шаг вправо-влево и плати. Правда отношение стало получше, когда управляющий узнал, что мы французы. Просто на завтраке к нашему столику подошёл худощавый господин и попросил разрешения представиться. Ну мы и пригласили его подсесть за наш столик. Выяснилось, что он уже пять лет как приехал из небольшого городка на востоке Франции и очень рад поговорить с земляками. Ну я не совсем его земляк и мысленно морщился, слушая его словесный понос, когда он описывал российское общество в целом и отдельных людей в частности в самых непрезентабельных тонах.

Наконец-то у Мари заблестели глазки. Её, с одной стороны, поразили необъятные просторы России. А с другой, много сермяжного быта. И только Северная Пальмира показала ей Россию с лучшей стороны. Мы гуляли по Невскому, катались на лодке по реке, заходили в солидные магазины, и я наконец-то узнал, что сестрица тоже не чужда дамскому заболеванию. Называется шопоголизм. Девушка выискивала всяческие безделушки. Вот купила мне трость, которая мне как зайцу стоп-сигнал. Но модно. Кроме трости ручной работы она выбрала мне тяжёлый мужской зонт. Ну это хоть пригодится в городе, славящемуся дождливой погодой.

Нет, решительно надо отсюда перебираться. Дело в том, что здесь в гостинице даже за смену простыни и свежее полотенце надо платить. Я, как бы не против, деньги имеются. Но это уже какое-то вымогательство. Да ещё и этот неистребимый запах сырости, буквально преследующий нас в номере. А тут один наш земляк, посоветовал снять мебелированную квартиру. Сильно на этом не сэкономишь, но там можно найти подходящий вариант.

Нам понравилась четырёхкомнатная квартирка на втором этаже трёхэтажного доходного дома на набережной Фонтанки. До проспекта буквально пять минут ходьбы. Завтракать будем сами в квартире, а ужинать по ситуации. Зато доплатив истопнику, мы можем не переживать о сырости. В квартире будут тёплые полы.

В этот день мы поймали извозчика и я просто решил показать сестре Санкт-Петербург при свете дня. Но вот в районе Адмиралтейства наш извозчик пропускал встречную карету, а я успел заметить очень интересную вывеску, - стой, стой братец. Останови рядом вон с тем домом.