Вообще мы жили довольно богато, я помню, как меня сельчане называли барчуком. Не знаю, что они имели в виду, думаю именно наше материальное состояние. В доме у нас на полу два ковра лежат, ещё один с изображением леса висит на стене. Есть серебряная посуда для особо важных гостей. Каждый день мы едим мясо, а сельчане балуются убоиной весьма редко. Чаще едят пустые щи и каши. В шкафу висит одежда на разные случаи. Есть даже господские костюмы, это для поездок в город. А ещё у меня имеются ботинки и крепкие сапоги. А мои сверстники щеголяют в лаптях и поршнях. Сапоги носят избранные и то, по особым случаям. На зиму у обоих имеются меховые шубы, прямо как у нашего барина Сергея Аполлинариевича Четихина. Ну так на то он и барин, а мы-то просто мастеровые. Так что мы весьма зажиточны с точки зрения соседей.

После еды я быстро ополоснул кружки, протёр поверхность стола и присоединился к деду. Тот уселся на лавку, что под нашим окном и устало вытянул ноги:

— Ну, Михайло, не взыщи. Завтра я тебя подыму как обычно.

Это было не совсем утверждение, скорее он спрашивал, имея в виду моё состояние здоровья. После того, как я кивнул, дед довольно приобнял меня за плечи и прислонился к тёплой бревенчатой стене.

Село готовилось ко сну, солнце окрасило верхушки деревьев в красноватый цвет. Ещё полчаса и стемнеет.

Тихо как, мне это непривычно после городского шума. Не хватает этого фона. Недалеко лениво брешет собака, неожиданно вдали раздался звонкий девичий голос и звук гармошки. Оказывается, тут тоже есть культурная жизнь, вон девки затейливо песню выводят. Что-то грустное и незнакомое.

М-да, наверное, я всё-таки поторопился. В моей памяти эта самая утренняя гимнастика была чем-то навроде увлечения. А тут прямо садизм, ей богу.

Дед, несмотря на возраст, начал растяжки и строго так посматривал на меня. Типа, попробуй мне пофилонь. В принципе тело у меня хорошее, гнётся нормально, заметно, что мой предшественник не запускал себя. А когда меня пробил пот от упражнений, мы перешли к силовым.

Оригинально, дед то у меня оказывается гиревик, ловко так начал креститься здоровенными чушками с ручками лишь отдалённо напоминающими знакомые мне по форме гири. У меня тоже свои имеются, но чуть поменьше.

Теперь понятно, откуда у меня характерные мозоли на ладонях. Это от двухпудовых гирь. Смотря на деда, я начал повторять его движения и тело вспомнило. Сначала я боялся запустить тяжеленными снарядом в напарника, потом увлёкся. Мне знакомо это ощущение. Называется гормоном радости, вырабатываемым при физических нагрузках. При этом от этих самых нагрузок получаешь определённое удовольствие.

Вся зарядка заняла у нас минут сорок. Потом мы переоделись и пошли к кузне.

Хм, вроде я этим занимаюсь не первый год, но еле протянул до конца рабочего дня.

Я подмастерье, то есть мои обязанности «поди-подай». В реальности на помощнике многое лежит. Разжечь горн, работать на мехах. Затем брать молот, весом килограмма полтора в руки и следить за старшим. Кузнец молоточком тюкает по наковальне, задавая ритм и точку удара, а я должен бить точно и менять силу удара в зависимости от указания.

Собственно, нам везли вещи на ремонт не только сельчане, но и крестьяне со всей округи. Мы и варили, и клепали, и ковали. В основном это был сельскохозяйственный инвентарь, инструмент, а также домашняя утварь. Работы хватало, было интересно следить за умелыми руками деда. Я чувствовал себя ассистентом, подавая ему инструмент. Зубила, пробойники и бородки нужного размера.

Часов в пять дед наконец-то дал отмашку. Блин, по ощущениям будто состав угля перекидал, плечи и руки ноют. Но усталость привычная. Полив деду из ведра, сам решил сбегать на речку. Сразу за кузней ступеньки ведут резко вниз, где течёт неширокая речка.

Какое блаженство, я с размаху сиганул в воду. Запоздало подумал, а вдруг здесь небезопасно купаться. Но уже поздно, я в несколько гребков добрался до противоположного берега. Вроде здесь глубоко, ноги не достают дна. Но течение приличное, когда я нанырялся и решил покайфовать, раскинув руки, то меня потащило течением вниз.

Блин, за поворотом открылся участок берега с мостками, где несколько тёток полоскали бельё. Проблема в том, что течение довольно сильное и у меня не получается плыть долго против него. А вылазить на берег не совсем комильфо. Я-то придурок понадеялся, что заберусь назад по ступенькам на наш огород и скинул порты на берегу. Ну и чего вот сейчас делать? Бабёнки перестали обмывать косточки соседкам и уставились на меня. И не похоже, чтобы им это дело быстро надоест.

А, пошло оно всё, что так и буду в воде прятаться?

Когда я выходил на пологий глинистый берег, раздалось улюлюкание. Ну да, любуйтесь, пока бесплатно. В порыве бесшабашности я даже перестал ладонями прикрывать своё богатство. Наоборот, поднял руки и бёдрами изобразил процесс соития. Но смутить этих оторв у меня не получилось. Лишь на несколько мгновений зависла тишина, а потом тётки подорвались и с новой силой принялись выкрикивать всякие гадости:

— Мишаня, погодь, я только девок приведу, вот тогда всем покажешь, что умеешь.

— Мишка, выбери меня, я дюже горячая, не пожалеешь.

Мне осталось только махнуть им рукой и гордо удалиться. Вдоль берега добрался до нашего участка бошкодралом минут за десять.

Уснуть сразу не получилось, в голову лезли всякие дурные мысли. До меня только сейчас дошло, что я своим появлением в чужом теле практически убил молодого парня. Ведь он и не собирался сделать другому такой щедрый подарок, своё юное тело. Думал и мечтал о будущем. Вон с девкой своей миловался, наверняка планы строил. Мне было бы легче, если он бы, как и я погиб, и я просто занял бы его место. Покрутившись на тюфяке, набитом сеном, я постарался загнать поглубже эти мысли. Я ведь не напрашивался, неведомая сила решила за нас обоих. Так что теперь, пойти и кинуться с обрыва вниз головой? Раз уж так получилось, надо жить. Жить за двоих и царство небесное незнакомому мне парню. Извини, так получилось.

Через полторы недели я окончательно смирился с новыми обстоятельствами в своей жизни. Мы с дедом жили душа в душу в том плане, что работа и общее увлечение физическими упражнениями нас сблизили. И если первые дни я замечал некую насторожённость в его глазах, видимо я не всё делал, как всегда. То сейчас это ушло, мне даже кажется, что наши отношения стали более тёплыми.

Хрен его знает, как этот парень общался с односельчанами. Насколько я понял у него были серьёзные проблемы с коммуникацией. Друзей нет, просто знакомых, с кем можно поболтать тоже не особо. Кроме деда он общался только с тёткой Марьей и её старшим сыном Данилкой. Вот и сейчас они нас навестили. И пока женщина беседовала в доме с дедом, я зацепился языком со своими троюродным братом. Даниил чуть старше меня, щуплый с некрасивым вытянутым лицом. Один глаз немного косит, но всё это компенсировалось удивительным, данным от природы умением расположить к себе собеседника. Парень смешлив, за словом в карман не лезет и вроде относится ко мне с искренней симпатией.

— Слушай, айда в субботу в Мальцево смотаемся. Ты к своей зазнобе, а я тоже там подружку нашёл. Давай, чего в избе сиднем-то сидеть?

Хм, в субботу мы заканчивали пораньше и вполне можно успеть. До деревушки вёрст пять ходу, а если лесом, то и того меньше. Я знаю лесную тропинку, которая поможет сократить расстояние.

— Ну не знаю, можно наверное, — нерешительно произнёс я. Меня смущает, что придётся встретиться с незнакомой лично мне женщиной, которая имеет на меня конкретные виды. Но подумав, всё-таки согласился. Если буду бегать от всего непонятного, будет только хуже.

Дед, узнав, что у меня планы на субботу, вначале нахмурился. Ну не хочет он, чтобы я с той дамой общался. Но тут вмешалась Дуня. Узнав, что меня не будет весь субботний вечер, она уговорила деда и тот скрепя сердцем, согласился. Тоже поди хочет со своей полюбовницей помиловаться без свидетелей.