В данный момент первое судно уже начало обрастать обшивкой, второе только хвастается своим скелетом. На первом мы отрабатываем технологии. Рассчитываем, что в дальнейшем сможем начать неплохо зарабатывать. А пока что мне пришлось выдать семье Амосовых задаток в сотню новгородок, чтобы они могли содержать свои семьи. Свою небольшую верфь те продали и обосновались на моей. Теперь им не нужно мотаться по часу через весь город со Словенского конца на Плотницкий.

— Алексий, ты ли это? — я обернулся от громкого окрика. В этот день я возвращался из ремесленной слободки после посещения кузнечной мастерской. Там я разместил свой очередной заказ на металлоизделия для наших судов. Это металлические полосы, скобы и прочие метизы. А сейчас я тормознул у торговых рядов, присмотреть себе новые сапоги. Обернувшись я убедился, что это именно меня кличут. Два крепких господина. Одеты как купцы средней руки, один просто великан. Горделиво возвышается над толпой, повыше меня будут. Могучий разворот плеч говорит, что передо мной настоящий Илья Муромец. Богатырь, на поясе кинжал, который по размеру больше похож на меч.

Второй похлипче будет, но что-то смутно знакомое в нём есть.

— Алексий, ты меня не помнишь? Я Иван Бахрушин, помнишь мы с Аристофаном вместе в Новогород ходили по зиме? Только вы с Переславля тащились, а мы с самой Москвы.

Точно, сейчас вспомнил. Было дело. Мы даже обнялись на радостях, посидели в корчме, побалакали о своём, о купеческом. Иван был немало удивлён моими успехами в коммерции. Но узнав про моего тестя сделал ложный вывод об источнике моих успехов.

Мне же было интересно узнать про московское житьё-бытьё. В свете последних событий не помешает узнать, чем живёт будущая столица одной шестой суши. Ну и как-то разговорились. Иван прибыл с караваном по зимнику только два дня назад, собирается пробыть здесь не меньше двух седмиц. Вот я и пригласил его к себе домой. Договорились на завтра, к вечерней трапезе.

Ну, мне удалось его удивить. Сам факт владения таким большим каменным домом на Софийской стороне среди знати говорит о многом. Оля сумела удивить гостя нашими местными яствами и когда мы, разгорячённые ставленным мёдом раздухарились, я и пригласил гостя утречком на свою верфь.

Вот тут московский гость и присел. Я поведал, что в своём селе имею лесопилки и снабжаю досками не только верфи, но и строительных подрядчиков. Многие состоятельные господа предпочитают полы в домах из пиленной доски. А два будущих морских гиганта на стапелях моей верфи его окончательно добили.

Интересный товарищ. Ивана интересовало буквально всё. И почему мы тратим лишнее время на новый способ обшивки судна. И почему используем заморскую технологию, которой позже дадут название »Shell First«. То есть когда на шпангоуты натягивают обшивку и они же придают каркасу необходимую жёсткость, а не сама обшивка.

— Вес судна меньше в полтора раза? — Иван уважительно покачал головой, — хотел бы я иметь такое судно. Сколько мне обойдётся постройка такого красавца?

— Трудно сейчас сказать, первый корабль мой, на нём отрабатываем процесс. Когда закончу второй, скажу точно.

— А то смотри, я готов заказать у тебя два. Или даже три. Если договоримся.

Хм, вечером я поговорил на эту тему с Григорием Дурдеевым. Этот только ухмыльнулся:

— Хитёр твой московит. Он ищет выход в Варяжское и Хвалынское моря. А где ещё заказывать судно? Допустим в другом городе, а как он его протащит на Ладогу? По перекатам и волокам такую дуру не протянешь. Это тебе не ладья, в ней весу втрое больше. Да и размеры ого-го.

Несколько дней я размышлял на эту тему. Москва по торговой части сильно проигрывает Новгороду. Тут сказывается худшая доступность для европейцев. Конечно, Москва-река позволяет попасть в Оку и Волгу. Но выхода в Балтику нет. Поэтому из европейцев в основном в Москву приезжают те же немцы и поляки сухопутным путём. А он сложнее и дороже. Для груза, которое доставит большое судно по морю — сухопутным способом, требуется немалый караван. С охраной, фуражом для лошадей и питанием для людей. И по времени разница разительная, на порядок. Вот и ответ, почему Иван так заинтересовался моей продукцией.

Я принялся наводить справки о московском купце. Нашлись люди, знавшие даже его батюшку. Купеческая династия Бахрушиных известна не только в Московском регионе. Выходцы из Переславля-Рязанского, в Москве осели относительно недавно. Дед Ивана торговал скотом, гонял его с Поволжья. Отец купца продолжил это дело, но с уклоном в кожевенное производство. А сам Иван кроме кожи, торговал также зерном. Рожь, овёс, пшеница. Про Ивана говорили, что у него большие связи при дворе великого князя московского. Эта информация заставила меня пригласить москвича ко мне в гости ещё раз.

После вечерней трапезы мы уединились с ним в моём кабинете. Я подготовился к деловой встрече. На столе лежит проект нашего судна, вычерченный мною лично.

— Смотри, Иван. В принципе я не против работать с тобой. Но я хочу тебе рассказать, как складывается цена на судно.

Морской корабль по цене приближался к цене хорошего каменного дома в центре города. Дорогая игрушка, к сожалению в отсутствии единой денежной системы её стоимость определить не просто. В цену входило много параметров. Размеры, грузоподъёмность, назначение. Военные корабли стоили дороже. Для постройки корабля требуется масса материалов. Дерево и металл, канаты и парусина. Трудоёмкий и дорогостоящий процесс. Знаю, что подобные покупали по цене изрядного земельного участка. Или ещё сравнимо со стадом крупного рогатого скота. В Новгороде корабли стоили дороже, нежели на периферии. Индивидуальный заказ ещё добавлял в стоимости.

Но что удивительно, Иван кивал, переспрашивал, но я не заметил на его лице печати недовольства ценой. Он интересовался, можно ли вооружить судно. А это вопрос интересный. Я им занимался в своё время. Корабельные бомбарды используют в небольших количествах корабли генуэзского и венецианского флотов. Я даже рассматривал их. Пока это просто тяжеленная игрушка. Основная тактика морских сражений — это старый добрый абордаж. Поэтому лучшее вооружение — это правильно снаряжённая сильная команда. Правда я подумывал о применении своего напалма. Но это будет оружием последнего шанса. Просто какой смысл сжигать вражеское судно, наполненное уже практически твоими трофеями. После напалма остаётся только отталкивать от борта горящее судно и бессильно наблюдать, как уходят под воду твои денежки.

— Ладно, Я тебе понял Алексий. Вернусь с напарником ближе к весне, тогда и поговорим обстоятельно.

Расстались мы по-дружески. Мужик он, конечно непростой, с ним надо ухо востро держать. Но и выгоду от него я поиметь немалую могу. Тот намекнул, что может пробить для меня разрешение на внешнюю торговлю. Я знаю, что мой тестюшка сейчас немного на измену присел. Правила игры поменялись, что незамедлительно обрушило привычную торговлю с Ганзой. Тем не улыбается обращаться к великому московскому князю за разрешением на торговлю. Правда, пока суть да дело, всё идёт по-старому. Но эти московиты ушлые, вскоре ожидается приезд московского воеводы, который и сядет на стол посадника. Но, это всё пока намётки. Вот придёт тепло, вернутся москвичи, тогда и будем договариваться. А пока нужно работать.

После сложных родов Ольга изменилась. Она начала отдаляться от родителей и больше времени проводить в нашем селе. Мне кажется, на неё так подействовал тот факт, что когда она была на волосок от смерти, матушка поторопилась её списать. Нет, сейчас к смерти относятся более философски. Среднестатистический житель на Руси абсолютно искренне верит в загробную жизнь, в рай и ад. В ангелов и всевышнего. Поэтому он рассматривает смерть как шаг в переходном периоде в другое состояние. Но при всём при этом, умирать никто не торопится. Тем более в столь юном возрасте. Ольге всего двадцать два года, девчонка совсем. Вот она и сделала свои женские выводы. Между нами и раньше было всё прекрасно. А теперь она окружила меня заботой настолько серьёзно, что иногда хочется сбежать. Охота для меня стала этаким побегом от плотной опеки. Нет, я ценю свою жёнушку. Она мне помогает и тянет все заботы, связанные с селом. Но порой у меня такое ощущение, что когда я дома, она одновременно находится в каждой комнате. Куда бы я ни пошёл, везде она на моём пути.