Младшенькая частенько залазит мне на колени, поёрзает, поможет мне сделать ход и бежит на свой стульчик. Рядом сидит Дуня. Та позабыла меня стесняться и толкает рукой, когда делает удачный ход. Но девочка в принципе молчалива и её эмоции можно считать по мимике.

Напротив нас сидит старшая сестрица, мне трудно не бросать на неё взгляд. А когда она смеётся, я непроизвольно любуюсь ровными белоснежными зубками, а губы она непроизвольно покусывает, поэтому они у ней насыщенно малинового цвета. А ещё девушка откидывает непослушную прядку со лба и иногда смотрит на меня. И при этом даже не пытается изобразить неприступность. Глядишь лет через пять и улыбку подарит.

А после вечерней трапезы Григорий повёл меня в библиотеку. Но мы не стали сразу играть в шахматы, сначала о деле.

— Значится, удалось мне узнать про твоего обидчика. Он и в самом деле пропал, вместе с двумя своими челядинами. Родня ищет, даже пообещали молодого сильного коня подарить тому, кто принесёт известия о нём. И вот что интересно, никто не знает, куда он исчез. Утром встал как обычно и поехал с двумя слугами по делам. А потом, предположительно получил некие новости и стремительно покинул город. И это было в первой половине дня.

Хм, это что же получается. Он следил за мной и возможно у него был сообщник среди челяди в Марфином доме. А когда я решил после утренней трапезы возвращаться домой и мне запрягли сани, то доглядчик побёг к своему нанимателю. Ну а тот быстренько собрался и никому не сообщив, поспешил сесть в засаду. Пленник, который, надеюсь сейчас на пути на невольничий рынок Каффы или Стамбула, поведал, что они долго дожидались меня и изрядно промёрзли. Отчасти это объясняет мой нереальный успех тогда. Но, а вот кто и когда точно сообщил хозяину о моём выезде — он не знал.

Но после этих слов купца мне конкретно полегчало. До этого было большое желание просто сняться с места и исчезнуть из города. Не хотелось бодаться с местными, это заранее проигрышная ситуация. На стороне сотского старосты весь административный ресурс плюс братство ушкуйников. Хотя Скорята говорил, что у них как у флибустьеров. Изредка объединяются для похода, но в принципе каждый сам за себя. А воинское счастье такое изменчивое, все под богом ходят.

— Марфа, может не надо? Давай хоть порознь пойдём.

В воскресенье Марфа уговорила меня сходить в церковь на утреню. А мне это кажется глупым и вызывающим.

Надо понимать, что сейчас мужчине разрешается многое в плане побочных связей на стороне. Грех невеликий, сам был свидетелем. Батюшка на исповеди по-отечески пожурит и велит прочитать несколько лишних псалмов на ночь глядя. И всё.

А вот женщины совсем в другом положении. Интимные связи допускаются только в законном браке с супругом. Я не говорю сейчас про наложниц и подневольных девок. А всё остальное от лукавого и называется блудом. За это следует общественное порицание и церковь может призвать к ответу. Какому? Ну, тут всё зависит от персоналий.

А Марфа в ответ только фыркнула и взяла меня под руку. Так мы и пошли пешком в храм божий. На божественной литургии, конечно, стояли порознь, но нас уже срисовали и с любопытством шушукались. Ну, думаю гадали о моей персоне. Я пока не примелькался в городе, большую часть времени провожу на нашей фазенде. Вот народ и любопытствует, что за гусь перелётный объявился.

А Марфа явно личность известная. Ну да, боярыня исконная. Не то что, когда боярин берёт в жёны купеческую дочь, польстившись на богатое приданное. Насколько я понял, Марфа и сама повыше покойного супруга родом будет. Ну так она сама рассказывала. Вот и идёт теперь, высоко задрав нос. А мне от этих шепотков со всех сторон неприятно.

— Алёша, а ты что стесняешься меня? — ну вот и типичный супружеский скандал последовал, когда мы вернулись домой. А я всего лишь заметил, что мне не нравится столько пристального внимания. Марфа надулась и отошла только после вечери, когда я по-хозяйски погладил её по спинке и ласковым хлопком по сытной заднице послал в сторону опочивальни.

И только в середине лето появилась определённость в наших предпринимательских успехах. И нарисовалась она в виде двух увесистых мешочков с серебряными монетами. Там в основном восточные дирхемы, но также попадались имперские денарии и более мелкие серебряные гроши. Прилично, по весу килограмма четыре, не меньше. Это пришла ладья со шведской стороны, на которой вместе с прочим товаром везли и мои свечи. Григорий сам не ходит в заморские страны, для этого у него имеются доверенные люди.

Полюбовавшись на монеты самой разной сохранности я понял, что не просто будет определить их общую стоимость. Надо взвешивать. Но Григорий настойчиво смотрит, ожидая моей реакции. Ну я и изобразил радостную улыбку. В любом разе неплохо, если это 15%, то сколько тогда будет его доля.

К сожалению здесь хождение золотых монет незначительно. Золото идёт исключительно с Востока. Торговать на Западе за золото не получится. В золоте состоятельные люди хранят свои состояния. И хождение их мизерное. А вот серебра сколько хочешь.

— Ну и что теперь будешь с этим делать? — купец кивнул на моё богатство. И в самом деле чувствую себя миллионщиком.

И вдвойне приятно, что Дурдеев меня не кинул. А ведь мог запросто, видоков в целях сохранности тайны не было. А составленный договор можно и проигнорировать, сидя на такой-то должности.

Я не сразу ответил. Были определённые мыслишки. Во-первых нужно ехать в глухие места, где не побывали купцы, специализирующиеся на воске.

А во-вторых, я хотел бы выкупить у Григория его фазенду. И дело не в том, что мы её пригрели. Тут всё намного значительнее. Недавно имел я интересную беседу с нашим Ерофеем. Тот с помощниками почти закончил рубить новое жильё. А пока рукастый мужик ложит новую печь. При чём делает её по моему совету больше похожей на классическую русскую печку с дымоходом. Я категорически возражал против обычной печи-каменки, сложенной без раствора. Это такое убожество, хотя практически в любой избе коптят именно такие. Я тут же нарисовал конструкцию предлагаемого изделия. С лежанкой и подпечьем для просушки дров. Хотя топить можно торфом, соломой, кизяком, камышем и всем, что горит. Все наверное помнят из фильмов как крестьянки открывали заслонку и ловко ухватом выхватывали чугунки или противень с выпечкой. В топочную камеру с глухим подом подгребаются угли и рядом ставятся нужная посудина. Сковороды, жаровни, чугунки и вышеупомянутые противни.

КПД конечно невысокий и нагрев идёт от уровня шестка, а это 80–90 см от пола. Но, по сравнению с той же каменкой этот несомненное чудо. Да и дышать в доме полегче, когда дым улетает в трубу. И думаю, что мои её оценят. Уверен, что есть и более продвинутые системы, но я помню эту конструкцию. И к тому же, именно русская печь продержится так много веков, успешно дожив и до моего времени.

Тут стали два вопроса. Где брать хорошую белую глину для топки и скрепляющий раствор?

А когда Ерофей хитро почесал густую бороду, я понял, что он что-то надыбал:

— Да есть туточки подходящая глина. Мне Савелий показал, дюже подходящая для нашего дела. А раствор? Знаю я секрет глиняно-песчаного раствора. А как ты думаешь я свои печи ложу?

— Не знаю, думал как и все каменки ложат. Без раствора.

На склоне глубокого оврага видны следы копки. Кто-то изредка сюда приходит за глиной.

— Проверял, много её тут? — Ерофей на мой вопрос показал знакомым жестом, типа выше головы. Я размял пластичный светлый кусок глины, — хорошо бы получить кирпич, который будет держать огонь в топке и не трескаться. .

Вот у меня и возникла идея купить у Дурдеева тот участок. А чего, место неплохое. Глядишь, прибарахлимся нормальной лодкой, всё равно нужна будет для наших дел. А пойдёт ещё и кирпич — вообще круто будет.

Григорий Афанасьевич пропустил между пальцев свою бородёнку и показал свою купеческую сущность: