— Успев до того порушить не одну судьбу.

— Тоже верно, — согласился старик. – Или, наоборот, помочь возвыситься. Сейчас у артефакторов самая горячая пора – сметают любые защитные изделия, выгребают запасы подчистую. Навар получается в два-три раза от прежнего.

— Народу много незнакомого, — вмешалась Мэгги-Пятно, торговка вязаной одеждой. – Заходят даже те, кто раньше в Лютный не совался. Но ладно бы только они! Иностранцев много, откуда взялись, непонятно. Ходят, высматривают что-то, покупают редко, горланят по-своему. Нехорошие люди.

— В прошлую войну тоже народ с континента валил, — хмыкнул Сэм. – Потом подевались куда-то.

У поддерживавших Неназываемого аристократов хватало денег и прочих ресурсов для найма бойцов с другой стороны Канала. Кроме того, отовсюду валила разная шваль – как из желания встать под знамена чистокровности из идеологических соображений, так и просто надеясь пограбить. Пятнадцать лет назад всю эту публику долго, тщательно вычищали авроры под руководством Грюма и Крауча, с тех пор страх забылся.

— Вот бы они и сейчас подевались!

— Ну сообщи красным мантиям, порадуй их!

— Да щас! – насупилась Мэгги. – Чтоб пид…сы мне всю торговлю порушили? Ты ж сам первый меня гнобить тогда начнёшь.

— Конечно, начну. Нечего официалам здесь делать.

— Так что – ждать, пока эти чужаки свои порядки наводить не начнут? Думаешь, они долго такими тихими останутся? А Билли чего-то мои слова мимо ушей пропускает.

— Ничего он не пропускает. Просто нарываться не хочет. «Худой мир лучше доброй ссоры», слышала пословицу?

— Ой-ой, мудрец нашелся! Вот увидишь, когда драка начнется, нас не спросят. И что тогда? Фронт на помощь звать? Да нахер этих психов!

Магглорожденных волшебников можно описать по-разному. Потомки простецов, грязнокровки, чистый лист, новая кровь и так далее. А ещё – выходцы из мира, имеющего долгий успешный опыт террористических войн. Ассасины, русские эсеры, ирландские националисты, Карлос-Шакал, «Аксьон Директ», операция «Гладио», Мюнхенская Олимпиада… В последние годы особую известность получил радикальный ислам. Вполне естественно, что, когда сторонники Неназываемого начали убивать их, простецовы дети попытались ответить знакомыми методами.

Получалось у них поначалу плохо. Начинающих террористов быстро ловили и сажали – либо они погибали при задержании. А потом появился Фронт освобождения магглорожденных.

Существуют две версии создания этой организации. Первая считает Фронт инструментом маггловских спецслужб, недовольных усилиями Министерства по наведению порядка в магической Британии. Пожиратели, не стесняясь, действовали в простецовом мире, убивали подданных Короны, поджигали фабрики, заводы, иными способами наносили ущерб. Фронт стал «ответкой», а его акции – напоминанием о длинных руках спецслужб Её Величества.

Вторая теория чисто внутренняя. Во взрывах и убийствах аристократов, подозреваемых в служении Неназываемому, а также членов их семей обвиняют других аристократов или просто чистокровных волшебников, не имевших возможности мстить открыто. Тоже вполне возможный вариант. Сложение теоретических знаний простецовых детей, их готовности действовать, с ресурсами чистокровных могло породить организацию, наводившую шороху ещё долго после исчезновения Темного Лорда. Поговаривают, проблемы с финансами у Лонгботтомов вызваны именно тем фактом, что старая Августа едва ли не все деньги спустила на поддержку Фронта. Если так, своего она добилась — Рабастан и Родольфус детей после Азкабана иметь не могут, других Лестрейнджей больше нет, ситуация с Блэками непонятная.

В определенном смысле большое количество амнистий среди Пожирателей после войны следует отнести тоже на счет Фронта. Его деятельность не прекратилась после той ночи в доме Поттеров. Наоборот, количество террористических актов на какое-то время выросло, причем страдали в них не только личности, симпатизировавшие «движению чистой крови», но и совершенно непричастные маги. Симпатии уставшего от войны общества качнулись в другую сторону. Как следствие, спустя два года младший Малфой и ему подобные оказались полностью оправданы, а Министерский репрессивный аппарат объявил о разгроме Фронта.

Взрывы, нападения действительно прекратились. Сколько в том заслуги Министерства, а сколько – ставшего председателем Визенгамота Дамблдора, широкой публике неизвестно. Лично я ставлю на директора. Хотя бы потому, что нынешние действия того же Скримджера пока не впечатляют.

— Брошюрки видели? Что скажете?

— У меня где-то с прошлой войны такие же остались, — припомнил дядюшка Сэм. – Надо бы на прилавок положить – может, купит кто.

— А по содержанию?

— То, что там написано, нормальные маги без напоминаний знают.

— И что? – включилась Мэгги. – Толку-то от их знания? На Рябого Дика в прошлом месяце сынулька Империус наложил, и никто в семье не заметил. Даже жена, уж на что баба ушлая!

— Поговаривают, Дик ей за день до того в рожу сунул, потому и не заметила, — хмыкнул толстяк.

— Так ему и надо, пропойце!

Ещё немного побродив по рынку и послушав разговоры шапочных знакомцев, в подавлявшем большинстве случаев обсуждавших свои дела и на политику поплевывавших, наконец нашел нужного мне человека. Дин Томас установил свой мольберт на новом месте, причем сидел под стендом, увешанным фотографиями Хогвартса и других достопримечательностей. Например, Гарри Поттера, присутствовавшего едва ли не на половине снимков.

— Осваиваешь новые сферы? – дружески кивнул я ему.

— А, это. У нас паренек один учится на год младше, Колин Криви. Ты должен помнить его по второму курсу. Так он постоянно с камерой бегает и что-то щелкает. Я у него взял пачку фоток на реализацию и знаешь – неплохо берут.

— Персонаж в этом сезоне популярный.

— Поттер-то? – ухмыльнулся Дин. – Да, есть такое.

Поболтали, между делом обсудили текущие события. Томас – парень неглупый, старательный, учится в Хогвартсе, то есть перспективный, поэтому в Лютном к нему относятся неплохо. Своим он здесь не стал, но откровенничают с ним всяко больше, чем со мной. Кроме того, он близок с ямайской общиной, в последнюю пару недель вызывающую интерес у нашей леди. Ямайцы традиционно поставляют в Британию всякого рода запрещенку и наёмников самого низкого пошиба, так что их участие в британской заварухе неизбежно. Вопрос в том, на чьей стороне. Пожиратели, конечно, платят больше, зато Министерство может пообещать амнистию и ослабить чиновничий прессинг.

Впрочем, следовало прояснить позиции всех общин иностранцев. Они не особо сильны и влиятельны, но в данный конкретный момент, когда ценна каждая кроха ресурсов, противоборствующие стороны заинтересованы в любой поддержке. Те же китайцы могут обратиться за помощью к родне едва ли не со всего мира, а их боевики хорошо известны жестокостью и упертостью. Поэтому я написал письмо Падме с вопросом насчет дальнейших планов её родителей и пришел к Дину. К китайцам соваться не стал – с их представителями часто общается прадед Питер, он без меня выяснит нужное. Остальные общины не столь влиятельны, про них узнаю в Хогвартсе. Впрочем, с алжирцами и так всё понятно. Выходцы из пиратского гнезда в Северной Африке пойдут следом за Шеклботами, а те сейчас формально на стороне Министерства. Фактически же, насколько я помню, один из Шеклботов крепко повязан с партией Дамблдора.

Вот, собственно, и всё. Так и проходили мои каникулы. Тренировки, светские визиты, работа, изучение магии. Раз уж я показал себя достаточно взрослым и рассудительным человеком, клан не мог не использовать мои таланты. Нормальное явление, если вдуматься – в любой организации человека двигают вверх до тех пор, пока он не достигнет своего уровня некомпетентности. Меня тоже двигали, только из-за возраста осторожно и без четкого плана. Понятно, что ближайшие два года я проведу в Хогвартсе, а на более дальний срок старшие не загадывали.

Гражданская война началась. Эту пару лет прожить бы.