Мы с Артуром – очень воспитанные маги. Вместо того, чтобы высказать всё, что из сердца рвалось, ограничились коротким:

— Лавгуд!

Прозвучало это как-то обреченно.

— Забыли стальной проволокой косяк проложить, — с трудом разомкнув сведенные челюсти, констатировал я.

— Да мы много чего не учли, — откликнулся Шелби. – Всю концепцию надо менять.

— Лавгуд, ты как сюда попала?

— Вошла через дверь, — ткнула пальчиком блондинка.

— То есть потайного хода тут нет, — резюмировал я. – Уже хорошо.

— Скорее всего нет, — уточнил Артур. — Надо стены проверить. И потолок.

— Верно. Лавгуд, ты что здесь делаешь? Только кизляка искала или ещё зачем-то зашла?

— Я прячусь от профессора Снейпа.

— Да неужто? Он тебя ищет?

— Не знаю, — задумалась девочка. – Может быть. Ему, кажется, не нравится оранжевый.

— Оранжевый что?

— Цвет. В подземельях уныло, тускло, там быстро заводятся нарглы и пухлые заглоты. Слизеринцев надо спасать! Я решила начать с их декана и покрасила дверь в его комнату.

— Ну и зря, — меланхолично заметил Артур. – Оранжевый у него с Уизли ассоциируется, а от Уизли Снейпа трясет.

— Да? Странно, – нахмурилась Лавгуд. – Мне почему-то казалось, ему рыжие нравятся.

— Не о том говорим, — я потер переносицу. Голова разболелась. – Лавгуд, мы можем рассчитывать, что ты никому об этом месте не расскажешь и никого сюда не приведешь?

— Вы хотите сделать его своим?

— На время учебы и без противоречия Уставу Хогвартса.

— Хорошо, — кивнула блондиночка.

Помолчали.

— Что, вот так просто?

— Почему люди так любят всё усложнять, — с грустью вздохнула Лавгуд. – Вы попросили. Просьба обоснована. Конфликта интересов нет. Кизляков нет. Сегодня среда. Почему я должна отказывать?

Вот так и поговорили. Она потом приходила в гости, правда, без разрешения войти уже не могла – мы усовершенствовали защиту. Сидела, отпускала комментарии, иногда занималась какими-то своими непонятными делами. Общаться с ней было сложно. Иное мировосприятие плюс сильные, но бесконтрольные способности били девчонке по мозгам, превращая её в глазах окружающих в сумасшедшую. Не-не-не, она ни в коем случае не безумна! На свой лад она рациональнее всех нас.

Характер у неё дружелюбный, добрый, поэтому не проникнуться к ней симпатией не вышло. Мы невольно стали за ней присматривать. Подруг она на факультете не завела, хотя имелось человек пять-шесть, с которыми она периодически общалась в своей непередаваемой манере. Плюс пара барсуков, её соседей, плюс Джинни Уизли, про которую Полумна сказала, что раз та хочет быть принцессой, мешать она не станет, пусть ей всё это и не нравится.

То, что ожидало нас утром четырнадцатого февраля в Большом зале… Лучше бы нас опять убойными дозами тыквы напичкали.

Розовые цветы и лианы обвивали стены; с потолка, непонятно как приобретшего голубой цвет, сыпались конфетти в форме сердечек. Над столами периодически вспыхивали радуги, густой аромат роз и клубники плыл по помещению, навевая легкую эйфорию. Я торопливо лизнул кусочек безоара, чтобы избавиться от воздействия, и поспешил к столу Рейвенкло.

— Что тут происходит?

— Локхарт! — имя прозвучало, словно ругательство. – Устроил праздник!

Сказать больше Артуру помешали сияющие глаза наших милых дам. Похоже, розовая пошлость привела их в полный восторг, потому что они почти поголовно сидели с мечтательными лицами, глупо хихикали и со значение поглядывали на парней. Девочкам хотелось романтики.

— Слушай, может он распыляет что? – тихонько спросил я на ухо Артуру. – Ну ты посмотри, какая у них реакция.

— Проверяли уже, — с тоской, тоже вполголоса ответил пацан. – И на зелья, и на ментальные воздействия, и на черта в ступе с помелом. Своя это дурь.

Перед обаянием красавчика Гилли устояли немногие. Само собой, Лавгуд. Со второго курса – Мораг МакДугал и потенциальный «синий чулок» Лайза Турпин. С ужасом оглядывала зал третьекурсница Чанг, безуспешно пытаясь привести в себя «поплывшую» подругу Мариэтту Эджком. Точно так же вела себя Хелен Долиш по отношению к Памеле Элтон. Начиная с пятого курса, девушки вели себя сдержаннее, но вовсе не потому, что меньше симпатизировали Локхарту. Они учитывали реакцию своих парней. Хотя некоторые, наоборот, демонстративно хлопали в ладоши или сочиняли валентинки профессору ЗОТИ, желая вызвать ревность.

Мимо пронеслась староста Кристал, глядя в сторону стола преподавателей влюбленным коровьим взглядом. Честно сказать, в последнее время она меня пугает. Из-за Локхарта она разругалась с Перси Уизли, обязанности свои выполняет кое-как, даже на каникулы не поехала. Ничуть не напоминает ту умную, рассудительную девушку, какой была в прошлом году. Пенелопа буквально преследует профессора, забив на прочие интересы, и её фанатизм со стороны выглядит страшно.

Тем временем упомянутый кумир поднялся со своего места, встав так, что ниспадающие складки розовой мантии выгодно подчеркивали его фигуру, и принялся вещать:

— С днём святого Валентина! Для начала позвольте поблагодарить всех, — а их сорок шесть человек! – кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки.

— И половина из них – голубого цвета, — донеслось со стороны старшекурсников. Рисковый тип, вон, какие взгляды девчонки мечут.

— … это ещё не всё!

Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла мрачная процессия разодетых ангелочками гномов. Народ зашушукался. Вредные садовые гномы были широко известны своей приспособляемостью и тем, что до сих пор никому не удавалось пристроить их к полезному занятию. Найти их можно везде, плодятся они, как бешеные кролики под виагрой, уровень интеллекта низкий, магией не владеют, поэтому в дикой природе их жрут часто и с удовольствием. Как следствие, гномы любят селиться возле людей, которые их обычно не трогают. Впрочем, мерзкий характер даёт себя знать, гномам нравится гадить соседям. Некоторые исследователи не считают их полноценно разумными.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! – разливался Локхарт. – Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается!

Закаменевшее лицо Макгонагалл медленно развернулось к Гилдерою, чего тот не заметил.

— Я уверен, мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как варить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о приворотных средствах! Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Возможно, он бы много чего ещё наговорил, если бы не поперхнулся. Кажется, слова застряли у него в глотке под взглядами остальных профессоров. Только Флитвик, слывший в молодости изрядным бабником (информация от дедушки Роберта), сидел, уткнувшись лицом в ладони, и не смотрел по сторонам, остальные рассматривали Локхарта с самым недружелюбным видом. Так что он быстренько заткнулся и с изрядно потускневшей улыбкой принялся поглощать завтрак.

Понял, что перегнул палку.

Жуткая вакханалия творилась весь день. Исчез Пивз – пацаны утверждали, последний раз полтергейста видели понурым, вслух переживающим о собственной убогости. Ну, в общем, да, настолько качественно изнасиловать чужие мозги ему ни разу не удавалось. Кто-то разыскал упрощенный аналог того заклинания, которое используют в Министерстве для пересылки внутренней корреспонденции, в результате по школе летали зачарованные валентинки. Наибольшую сумятицу вносили гномы. Что бы там Локхарт ни сделал с ними, характер поганцев ему улучшить не удалось, поэтому доставка поздравления зачастую происходила болезненно для получателя и очень смешно для окружающих. Они реально хватали учеников за ноги, не давали пользоваться палочкой и под дружный хохот собравшихся на бесплатное шоу зачитывали послания.

Мы с Артуром получили по шесть валентинок. Вернее, пять плюс одну, потому что психоделическая открытка Полумны идет отдельной строкой. Ей место в каком-нибудь музее авангардной живописи, ещё можно использовать в качестве иллюстрации учебника психиатрии. Сами отослали столько же – это обычная вежливость, не более.