Из темноты выплывал обломок. Массивный. Плавно вращающийся вокруг собственной оси, он походил на вырванную из тела структуру — с неровными краями, оборванными кабелями, висящими клочьями обшивкой и торчащими, как переломанные кости, трубами.

Изображение всё ещё оставалось неточным, поэтому сложно было сказать что-то наверняка.

— Это… — начал было я, но старик Блюм опередил меня.

— Похоже, версия с уничтоженной базой получила своё подтверждение, — мрачно произнёс он, подходя ближе. Он тоже покинул совещание, увязавшись за нами без приглашения.

— Давайте не будем спешить с выводами, — попросил я, заметив несколько любопытных лиц, украдкой наблюдающих за происходящим из коридора.

— По геометрии похоже на жилой модуль, — заметила Ниамея, изучая очертания на втором экране. — Хотя есть и странности. Толщина обшивки, например. Такое больше характерно для модульных сооружений внутри кораблей. Внутренняя конфигурация тоже отдаленно напоминает корабельную. Видите, вот тут — изолированный отсек с усиленной защитой. Это похоже на энергоблок или хранилище.

Обломок медленно вращался, показывая всё новые повреждения. Некоторые из них явно были следствием внутренних взрывов. Поверхность была сильно обуглена, на стыках явные следы оплавленного металла.

— Подходим ближе, — решил я, наблюдая за странным обломком.

Спустя двадцать минут сканирования и наблюдений стало понятно, что это точно не жилой модуль корабля, попавшего под атаку Пожирателей или столкнувшегося с астероидом. Удалось рассмотреть слишком много уцелевших конструктивных элементов, характерных для стационарных жилых построек в условиях открытого космоса — армированные рёбра, целые участки переборок, фрагменты герметичных шлюзов.

— Нужно удостовериться, — продолжил я. — Если база действительно уничтожена, то… нет смысла жечь топливо в бесполезных поисках.

Ниамея без лишних вопросов направила корабль к обломку. Мы приближались очень осторожно, постоянно постоянно лавируя между камнями.

Время тянулось медленно. Я неотрывно следил за показаниями дальних сенсоров и основным обзорным экраном, на котором безликие серые глыбы астероидов сменяли друг друга с удручающей монотонностью.

По мере того как мы подходили к обломку, сокращая дистанцию, корабельные сканеры начали вести себя активнее. Внезапно на тактическом дисплее, рядом с уже зафиксированной крупной сигнатурой, появилось ещё несколько более мелких точек. Они вынырнули из-за плотного скопления мелкой каменной крошки и облака ледяной пыли, которые до этого момента эффективно скрывали их от наших сенсоров, создавая своего рода маскировочную завесу.

Несколько объектов меньшего размера, разбросаны вокруг основной цели. Похоже на поле обломков, но некоторые фрагменты достаточно крупные.

Ниамея вывела увеличенные показания одного из таких новоявленных объектов на вспомогательный экран. Даже сквозь помехи и искажения, вызванные расстоянием и пылевой завесой, форма объекта была узнаваемой, хоть и чудовищно деформированной. Это была цилиндрическая конструкция, теперь более походившая на смятую консервную банку невероятных размеров. Металл был порван, искорёжен, местами вывернут практически наизнанку. Отчётливо виднелись остатки крепёжных узлов и технологических люков.

Ниамея, не отрывая взгляда от показаний приборов, тихо произнесла:

— Спектральный анализ подтверждает… Остаточные следы топлива. Декстер, это топливная цистерна. Вернее, то, что от неё осталось.

Топливная цистерна. Эти два слова эхом отозвались у меня в голове. Сердце пропустило удар, а затем забилось быстрее, гоня по жилам смесь надежды и подступающего холодка тревоги. С одной стороны, это было почти стопроцентным подтверждением — мы на верном пути.

Звездолёты не разбрасываются топливными цистернами в астероидных полях. Такое могло принадлежать только стационарному объекту, базе, рассчитанной на длительное автономное существование или обслуживание множества кораблей. База охотников, о которой говорил Барнс, определённо подходила под это описание. Значит, главное ядро базы должно было быть где-то рядом, среди этих скал.

Но с другой стороны… я не знал, радоваться этому открытию или, наоборот, впадать в ещё большее уныние. Цистерна была одна. И она была уничтожена, выпотрошена, её содержимое давно рассеялось в космосе. А Барнс, этот скользкий ублюдок, в своих рассказах об убежище ни разу не обмолвился, сколько всего цистерн с топливом там хранилось. Была ли эта единственной? Или их было несколько, и нам ещё предстояло найти уцелевшие? Если эта разорванная бочка — всё, на что мы могли рассчитывать, то мы оказались в полной, беспросветной заднице. Без топлива «Цера» грозила превратиться в дрейфующий гроб.

Я посмотрел на Ниамею. Она поймала мой взгляд, и в её глазах отразилось то же самое сложное чувство — слабая искра надежды, омрачённая глубокой тревогой.

— Если будет больше фрагментов для анализа, — Ниамея обвела мерцающими контурами уже зафиксированные обломки на тактической карте, — я смогу попытаться просчитать траекторию разброса и значительно сузить область дальнейших поисков.

— Продолжаем сближение, — подтвердил я её предложение. — И держите ухо востро. Мы не можем позволить себе терять бдительность.

Поиски велись неспешно, почти на ощупь. «Цера» медленно двигалась среди каменных глыб, Ниамея виртуозно проводила корабль через самые узкие проходы, избегая столкновений. Пассивные сканеры работали на пределе, выискивая любые аномалии, любые признаки искусственных конструкций или необычных энергетических сигнатур.

Прошло ещё несколько томительных часов. Напряжение на мостике можно было резать ножом. Каждый шорох, каждое изменение показаний приборов вызывали у нас обострённое внимание.

— Это она… — пробормотал доктор Блюм, в его голосе слышалось скорее неверие, чем триумф.

— Похоже… что-то от неё всё же уцелело, — осторожно произнёс я, стараясь не поддаваться мимолётному облегчению. Напряжение последних часов никуда не исчезло, лишь трансформировалось в настороженность.

Тайное убежище, та самая разыскиваемая база охотников, оказалась более чем наполовину разрушена. Огромная часть комплекса, вырубленного когда-то в толще астероида, попросту отсутствовала, вырванная с мясом и разбросанная по окрестному космосу в виде тех обломков, что мы встретили первыми. На месте некогда герметичных отсеков теперь зияли чёрные провалы, ведущие прямо в ледяную пустоту. Внутренние конструкции были искорёжены, переборки смяты. Картина была удручающей.

Тем не менее, не всё было потеряно. Часть базы, уходившая глубже в тело астероида, казалось, уцелела. Там, за грудами обломков и вырванными шлюзами, могли сохраниться и жилые модули, и склады, и, что самое важное для нас, хранилища топлива. А значит, нужно было обследовать то, что осталось.

Был и один светлый момент. Вопрос с кодами доступа и биометрическими ключами, который ещё недавно казался таким острым и требовал от нас принятия чудовищных решений, теперь, по большей части, стал неактуален. Из-за масштабных разрушений большинство уцелевших отсеков оказались доступны прямо из космоса. Разгерметизированные коридоры, проломы в стенах, сорванные шлюзовые двери — всё это открывало путь внутрь без необходимости взламывать сложные системы безопасности. Какая-то часть систем, конечно, могла остаться под паролями или биометрией глубже внутри, но первоначальный доступ был обеспечен самой катастрофой. Я не мог не ощутить мрачной иронии судьбы — то, что уничтожило базу, одновременно давало нам шанс проникнуть в её уцелевшие недра.

Теперь оставалось снарядить поисково-спасательную, или, вернее, мародёрскую команду. План был прост и очевиден. Топливо находилось в абсолютном приоритете. Без него мы были просто мишенью, дрейфующей в космосе. Но и другие припасы были не менее важны: еда, вода — наши собственные запасы подходили к концу. Оружие и боеприпасы тоже не стали бы лишними, учитывая, кто всё время ошивался поблизости.