Я думала о Хотепе… О том, что он здесь вместе с главой мятежников.

Очнувшись от дум, я привычно выкрикнула:

— Сехет!

Тиату саб тиату, тут же появляется на пороге, и сразу же приступает к делу.

— Великий…

Я подняла на него тяжёлый взгляд, и он осёкся.

— Свет Ра, даровал нам новый день — он тихо поизнес.

— И что даровал новый день? Мятежник готов к встрече? — посмотрела я на него прямо.

— Эээ, — в ответ Сехет.

Я удивлённо и недовольно подняла брови.

— Нет, он ушёл в дом отца Уаджи и ещё не вернулся, — голос друга слегка дрогнул.

Я глубо вдохнула и потом шумно выдохнула.

— Сехет, прости меня. Я волнуюсь, и от этого злюсь.

Я встала с трона и подошла ближе к Сехету.

— Ты не виноват.

— Великая Нефе, — Сехет слегка поклонился.

— Ты не исправим, — улыбнулась печально я.

— Не печалься моя любимая Нефе, — он попытался подбодрить меня и сам не понял, что сказал.

Сев на трон, закрыла глаза. Его слова вновь вызвали боль за себя, за Хотепа. Я знала, ощущала, что Сехет любит меня. Было больно за него, неразделенная любовь это медленная мука.

— Мне достаточно служить тебе Нефе, иногда видеть тебя, иногда слышать твой смех…

— Я прошу тебя, не надо Сехет… — мы встретились взглядами.

— Да-да, больше ты этого не услышашь, Великий — он склонился.

— У нас есть сегодня важное? — попыталась не делать ему больнее.

— Нужно осмотреть новый храм.

Я знала, что он ещё не готов, и мне было не обязательно это делать. Но оставаться сейчас во дворце и мучится тяжелыми думами не хотела.

Приняв важное для себя решение, я готова была согласится стать женой Семерхета и дать Черной Земле покоя и мира. Пусть будет так, это мой долг и обязанность.

В сопровождении большой охраны и Сехета, двух жрецов я шла к храму.

Издали была видна возвышающаяся стелу и подходя ближе, уже не сомневалась, чему и кому она посвещена.

На верхней части стелы было вырезано в камне моё лицо в короне фараона, а ниже была надпись, и она гласила, что я фараон Верхнего и Нижнего Египта.

По ступеням храма поднялись четверо, вместе со мной шли Сехет и два жреца из дворца.

Великолепный храм, величественный и красиво украшенный росписями на стенах, был посвящен богине Хатор.

Первое что предстало моему взору при входе, изображение бога Гора, покровителя царской власти, и он вёл меня — фараона к трону своего отца, Осириса. На Горе двойная корона, Верхнего и Нижнего Египта, государства, которым он сам когда-то правил на земле, будучи первым фараоном.

Он был изображён с головой сокола, что символизирует его высочайший божественный статус — прямого потомка бога Ра. На мне надет особый головной убор, убор звезды Сириус, с которой связаны разливы Нила и плодородие, в том числе, и плодовитость царской супруги.

Рассматривая следующее изображение на стене, я вновь увидела себя и рядом богиню Хатор. Было очевидно, что Сехет построил храм в мою честь, ведь Хатор — богиня любви, наслаждений и красоты.

Не сдержавшись я посмотрела на Сехета, он смотрел на меня.

— Великий… — это один из жрецов стоявших рядом.

Я повернулась к нему.

— Нужно записать все расходы, переписать всех мастеров… — он стал перечислять всё что дествительно нужно было сделать.

— Идите и сделайте это, — произнесла я так, как сделал бы это отец и я этому хорошо научилась.

Жрецы удалились и мы остались в храме вдвоем с тиату саб тиату.

— Сехет это великолепный храм и я тебе благодарна, но…

— Ты достойна Нефе, и ничего мне не надо. Твоя радость лучшее, что мне нужно в этом мире.

Что бы спрятать слезу, что потекла по щеке я отвернулась.

— Это твоё, возьми Нефе…

Он протянул ладонь, на ней лежал мой амулет.

Моя Таурт…

Маленькая фигурка на ладоне Сехета.

Я подняла глаза на него и спросила:

— Откуда она у тебя?

Он улыбнулся в ответ.

— Ты оставила её в храме бонини Таурт Инбу-хеджа, а я заменил её на большие подношения.

Я взяла свой амулет и надела на шею. Вновь две Таурт вместе, папина и Хотепа.

Мы молча вышли из храма.

Внизу у ступеней стоял Охан и по виду он был чем-то обеспокоен.

— Я не знаю, что случилось, но он покинул Тинис, — это произнес он.

— Кто покинул? — я даже не могла подумать о ком он.

— Хотепсехемви.

Я была удивлена, но промолчала. Сейчас когда я уже готова согласится на требование мятежников, он вдруг сам избежал этого разговора.

— Ты же его знаешь, почему он изменил своё решение?

В ответ было молчание.

— Я поговорю с Уаджи, может он что знает. А ты Охан поговори с отцом Уаджи, он был в его доме.

Но всё было тщетно, никто не знал почему Хотепсехемви покинул Тинис, так внезапно.

Какое-то время я ждала, что из мятежных септов придут известия, но и этого не было. Тизкур и Джумузи вернулись на родину, мы тепло простились, надеясь на встречу в будущем.

Завершился перет и начался шему[1].

Неизвестность давалась мне тяжело, пропал аппетит, я похудела. Но и это было не последним, что со мной случилось. В один из дней ослабшая, я упала. Обеспокоенный Охан позвал Мерит, мне нужна была её помощь.

Мерит внимательно меня выслушала, и произнесла:

— Больше двадцать пять лет назад и у меня были такие же симптомы.

Я не поняла её, нервничая, не хотела разгадывать её загадки.

— Мерит, ты можешь сказать чем я больна?

— Мне нужно осмотреть тебя, тогда я скажу уверенно.

Я позволила ей всё, она ощупала мой живот, приложила к нему ухо, вслушиваясь. Потом измерила его веревкой, чем удивила меня. Затем она зачем-то ощупала мою грудь, что было весьма болезнено. И остановившь посмотрела прямо на меня.

— Мерит? — я не выдержала.

— Больше двадцати пяти лет назад, перед рождением сына, у меня были такие же симптомы.

Я замерла, понимая, что случилось то о чём просила богиню Таурт.

— Надеюсь ты довольна, Великий фараон? — Мерит внимательно посмотрела на меня.

— Да, — произнесла в ответ дрогнувшим голосом, понимая какие испытания ждут меня впереди.

Когда Мерит ушла, я задумалась. Хотепсехемви дал мне отсрочку, сам того не зная.

Я хотела этого ребенка, моего и любимого Хотепа. Я готова была отдать за него жизнь. И уже не важно было каким будет мой путь, длинным или коротким.

Я была уже не одна, и мне предстояло сражаться за двоих. Но надеялась, что после победы нас будет трое. Всё должно было решиться в битве, и я стала собирать войско.

Вскоре пришли известия, что войска Семерхета, возглавляемые его братом двигаются к Тинису.

Мне было понятно, что он хочет успеть до завершения шему и наступления ахета. Многоводный Нил перекроет ему доступ к Тинису.

[1] Перет — сезон всходов (октябрь — февраль).

В октябре воды Нила отступали с полей, оставляя после себя слой плодородного илистого чернозёма. В этот период крестьяне возделывали землю и засевали её зерном.

Шему — сезон сбора урожая (март — май).

К этому времени урожай созревал, и крестьяне начинали его уборку. Важно было успеть собрать весь урожай до того, как Нил снова затопит поля.

Ахет — сезон разлива Нила (июнь — сентябрь).

В это время возделывать землю было невозможно, так как все поля были затоплены. Поэтому многие крестьяне работали на фараона, строя пирамиды или храмы. Также в этот сезон крестьяне занимались починкой сельскохозяйственных орудий, уходом за домашними животными, строительством жилищ.

Приближаемся к завершению книги, осталось несколько глав.

2890 год до н.э. Эпоха Первой династии фараонов, столица Египта Тинис.

Битва и смерть.

Не попытки Сехета отправить мар шипри[1], чтобы договориться с мятежниками, не послания [2],что писались от моего имени не смогли привести нас к согласию и договору.