— Ты же будешь моей женой?

Я вновь покачала головой, соглашаясь. Хотеп в ответ улыбнулся.

— А как ты оказалась среди служанок Великой? Ты же с ней приплыла? А куда вы плавали?

Он засыпал меня вопросами, я опустив глаза вновь ему соврала.

— Да, одна из её служанок заболела, пришлось мне. Далеко, я не знаю.

Хотеп поднял голову и посмотрел на поднимавшегося Ра.

— Мне нужно возвращаться. Нефе, будь осторожна. И запомни, я найду тебя в Тинисе.

— Хотеп я очень тебя люблю, — кричала я ему в след и махала рукой.

Печально опустив голову я вернулась в дом наместника, вскоре барисы отплыли от берега. Мы возвращались домой.

[1] Итеру аа — Нил, в Уадж-Ур — Средиземное море.

[2]Изображения бегемотов появляются довольно рано в египетском художественном каноне. Бегемоты вместе с другими речными существами, такими как крокодилы, появляются на додинастической керамике, датируемой еще 3850 годом до нашей эры. Несколько древнеегипетских божеств, как мужского, так и женского пола, могут принимать облик гиппопотама. Демон-пожиратель Аммат также был частично гиппопотамом.

Таурт была одной из нескольких богинь, включая Ипет («Кормилицу»), Ререт («Свинью») и Хеджет («Белую»), которые могли принимать облик гиппопотама. Все эти богини ассоциировались с беременностью и защитой, и часто их трудно отличить друг от друга. Несмотря на популярность, Таурт была домашней богиней. Большая часть ее культа совершалась в домашних святилищах, а не в крупных государственных храмах. Изображение Таурт встречается на таких предметах домашнего обихода, как кровати, табуретки и подголовники. Стелы свидетельствуют о ее роли божества-целителя: Культ Таурт распространился далеко за пределы Египта, и изображения её появляются на Крите и в Нубии.

[3] Дети в Древнем Египте занимали особую нишу, были символом динамичности, живым человеческим существом во время становления. Каждый ребенок рассматривался как будущий борец со злом и за сохранение маата. Дети почти обожествлялись.

Поскольку Фараон был сыном Бога, так что понятия «дитя» и «божество» были практически тождественны.

Наличие детей в семье увеличивало статусность супружеской пары в обществе, а отсутствие детей считалось позором. Как плодовита была земля Египта, так же и детей должно было быть много. В отличие от других древних цивилизаций детей в Египте никогда не приносили в жертву, не выкидывали и не убивали новорожденных.

Каждый египтянин был обязан вырастить столько детей, сколько родилось у него в семье.

Все дети были желанными, но именно рождение мальчика считалось важным событием. Основной долг старшего сына были достойные похороны отца и обеспечение его загробной жизни. Хотя на день рождения дочерей отцы получали «выходной».

Уже в утробе матери ребенок считался живым существом. Наравне с другими воспитывались и дети, рожденные дефективными. Об этом свидетельствует мумия ребенка аненцефала.

Египет 2892 год до н.э. Тинис и смерть Джета.

Приближение к Тинису вызвало беспокойство у воинов на барисах. Охан подал знак им успокоиться и направился ко мне. Но в этом уже не было необходимости, я ещё издали увидела черный дым поднимавшийся над городом, он почти закрывал Ра. И его огонь будто погас над Тинисом.

— Великая… — произнес наставник.

— Я вижу. Что это Охан? — мой голос звучал напряжённо, а белый котёнок которого я везла из Тушпе, жалобно пискнул.

— Это не нападение… Это что-то другое, — ответил он задумчиво.

— Я видел такое однажды, когда был ещё ребенком. И очень надеюсь, что это не оно, — продолжил.

— Что ты видел? — я поднялась на ноги, всматриваясь в побережье, к которому направились барисы.

— Она пришла с Запада, и не уйдет пока всех не заберёт с собой.

Я испуганно посмотрела на него, на запад уходят умершие.

Сжав зубы, я попыталась успокоиться.

На побережье нас не встречали, ворота во дворец были закрыты. Мы долго стучали, нас будто и не слышали. Но всё же их приоткрыли и впустили внутрь только нас двоих с Оханом.

После разговора с Уаджи, который во время Охана замещал его, как глава охраны дворца, всё стало понятно.

Мой наставник оказался прав, пришла богиня с Запада, она забирала целыми семьями. Дома где находили умерших сжигали, поэтому над Тинисом всегда стоял чёрный дым.

Вход во дворец закрыли, но даже это не спасло. Заболели несколько служанок, и мой верный Джет. Но больше всего меня поразило то, что верховный жрец приказал всех больных увести в город. Я долго молчала, услышав это, а потом решительно произнесла.

— Я должна поговорить с Пер О!

Жрецы врачеватели и с ними верховный, находились во дворце, и не пустили меня к отцу.

— Охан, прикажи охране пустить всех воинов внутрь? — отдала я первый приказ.

— Уаджи ты с кем? — повернув голову посмотрела на него.

— Великая, не сомневайся, я верен тебе, — он склонился почти до земли.

— Не время, — остановила я его.

— Я должна увидеть Пер О.

Я посмотрела прямо в глаза Уаджи, дав понять, что он должен сделать это.

Одновременно с этим все воины, что вернулись со мной были впущены во двор. Ворота за ними закрыли.

— Накормить, — отдала я приказ начальнику слуг дворца.

— Великая, — Уаджи выстроил охрану дворца и в её сопровождении я отправилась внутрь, к покоям фараона.

Мы двинулись по длинному коридору к покоям фараона, слуги боязливо разбегались. Вслед мне последовал выкрик верховного жреца, но я даже не обернулась, не то чтобы остановиться.

— Боги покарают тебя…

— Пусть… — пульсировало в моей голове, сейчас важнее другое.

Сейчас важнее было умилостивить, успокоить богиню с Запада, или Черная Земля опустеет.

— Пер О я приветствую тебя! — произнесла я громко на пороге покоев отца, и склонилась.

— Вернулась! — он не ожидал увидеть меня, ему ничего не сообщили.

— Да я здесь, отец.

— Подойди Нефе, — он позвал меня ближе, движением руки.

Я подошла и отец привстав обнял меня.

— Не знаю — не знаю, вовремя ли ты вернулась…

Он вновь сел, возраст брал своё.

— Великий Каа нужно действовать. Выслушай меня, прошу, — посмотрела в его глаза.

— Нефе, что ты опять хочешь свершить? Понимаешь, время бывает разное… Есть время вершить… А сейчас пришло время ждать…

— Если всё время ждать, богиня с Запада тебя догонит. А я хочу побороться!

Каа, а посмотрел на меня внимательно.

— Знаешь, Нефе я думаю что твой жизненный путь будет коротким. Ты сама себя погубишь… — он замолчал, печально взирая на меня.

— Я не знаю отец, какой путь мне дали Боги, но я буду бороться, сколько смогу.

Каа покачал головой, одобряя мои слова.

— Так что ты хочешь сделать? — произнес он после этого.

— Нужно уйти из Тиниса, возьмем верных мне воинов и наших ближних. Переждём в Инбу-хедже.

— Ты хочешь противиться воли Богини? — удивился.

— Нет, отец. Я хочу ей показать, что у нас ещё есть что сделать на этом жизненном пути.

— Что же важного мы не сделали? — посмотрел он на меня строго.

— Мы не дали покой, людям Черной Земле. Твой внук как наследник, принесёт этот покой! — произнесла я.

— Хорошо, только не нарушай Маат, ведь мы его главные хранители. Понимаешь? На нас с тобой исполнение законов Маат[2].

— Я понимаю, помню твои наставления. И потому с твоим именем буду всё делать.

— Сам, ещё есть силы, и рука тверда, но и твоя поддержка мне нужна, — фараон встал.

— Начальника стражи, начальника войска, верховного жреца, всех ко мне, — громко он приказал слугам.

Те забегали, исполняя его волю.

— Великий Каа… — первым появился верховный жрец.

Я молча на него посмотрела, на склонившегося. Как мне показалось он ещё больше потолстел.

— У меня есть важное дело, Великий Каа, а, — отвела я взгляд от жирной туши и обратилась к отцу.