— Продолжай наблюдение! — приказал Алексей и почувствовал, как у самого больно защемило сердце. В который уже раз испытывает это неприятное ощущение заместитель командира бригады по разведке. «Эх! — с горечью думает Алексей Максимович, стиснув зубы, чтобы не выдать волнения. — Разведчик видит, а я-то ничего не вижу!» В одной из боевых операций Алексей едва не лишился зрения: потерял левый глаз, а правый, чудом уцелевший при взрыве снаряда, стал видеть совсем плохо. Возвратившись из партизанского госпиталя, Клюй больше всего боялся, что его спишут по чистой. Но руководство бригады чутко отнеслось к боевому товарищу.

— Мы понимаем тебя, Максимыч, — тепло, по-отечески сказал Илья Мартынович Федоров. — В подрывную группу тебе идти нельзя, а в хозвзводе сам не усидишь. Иди-ка ты к разведчикам, будешь у них заместо политрука. Работать с людьми тебе, бывшему директору школы, не привыкать. Будешь беседы проводить, о сводках Совинформбюро рассказывать…

Алексей Максимович поблагодарил руководителей бригады за доверие, с трудом удержав слезу. Разведчикам он пришелся по душе. Алексей водил бойцов на задания, проявляя смелость и решительность, умел в трудную минуту поддержать партизан, прийти на выручку. Он сплотил взвод в дружный коллектив, где каждый боец до тонкостей знал свои обязанности, понимал командира с полуслова. А душой этого коллектива был Алексей Клюй.

Все это учло командование бригады, назначив Алексея Максимовича заместителем командира по разведке.

Разведгруппа провела возле вражеского гарнизона весь день. Партизаны тщательно изучили подступы к нему, выявили несколько огневых точек, обнаружили три поста охраны. Алексей Максимович тщательно проанализировал сведения, добытые разведчиками, доложил данные командиру бригады. А на следующее утро разведчики снова лазили под Роговой, снова пристально вели наблюдение.

— По-моему, разведданных вполне достаточно, — сказал Клюю начальник штаба Фогель.

— Надо кое-что уточнить на западной окраине Роговой, — доложил Алексей Максимович. — Мне еще не совсем ясно, можно ли при необходимости обойти вон тот дзот, что стоит возле дороги. — И Клюй показал пальцем место на карте.

Разведчики снова в пути. Алексей Клюй не считается с тем, что он сам и его подчиненные устали, недосыпают и недоедают в последние дни. У него одна цель — не упустить в разведке фашистского гарнизона ни одной мелочи.

Но вот разведгруппа закончила свою работу. Командованию бригады была представлена точная схема оборонительных укреплений врага и подступов к его гарнизону. Алексей Клюй обстоятельно доложил о численности и вооружении гарнизона, о расположении постов охраны и их смене, о порядке движения патрулей. Все это было использовано при разработке плана операции по разгрому роговского гарнизона.

В одну из последних августовских ночей 1943 года отряды «Штурм» и имени Фрунзе скрытно расположились на подступах к гарнизону. Командиры произвели последние уточнения. И вот уже по цепям из уст в уста полетел сигнал «Вперед!». Враг обнаружил партизан лишь тогда, когда они проникли в деревню. В предрассветное небо взвилась ракета. Но было уже поздно. Партизаны забросали гранатами дзоты, дома, в которых расположились гитлеровцы, перебили охрану концентрационного лагеря для советских военнопленных. Оставшиеся в живых гитлеровцы, не выдержав дружного натиска партизан, отступили, оставив на поле боя свыше сорока трупов солдат и офицеров. Потерь у партизан не было — лишь одного бойца задела шальная пуля.

После этого немецкое командование больше уже не восстанавливало в Роговой ни своего гарнизона, ни концентрационного лагеря. Бригада «Штурмовая» получила свободный доступ к железной дороге Минск — Молодечно.

— Спасибо вам, друзья! — поблагодарил разведчиков комиссар бригады Федоров. — Вы во многом обеспечили успех боя.

— Постараемся действовать еще лучше, — заверил комиссара Алексей Максимович.

«Еще лучше!» Эти слова были девизом партизана Клюя, который отдавался делу всей душой.

Когда в начале войны фашисты оккупировали Заславский район, директор Тресковской средней школы А. М. Клюй не растерялся, не стал искать себе укромного места. Он встретил своего товарища Семена Кулаковича и сказал:

— Надо бороться с врагом.

— Вдвоем? — удивился Семен.

— Да, пока вдвоем, — спокойно ответил Алексей Максимович.

Клюй и Кулакович поначалу собирали на местах недавних боев винтовки, гранаты, патроны, толовые шашки. Друзья бесстрашно выходили на дороги, убивали одиночных гитлеровских солдат и офицеров, обстреливали вражеские автомашины. В апреле 1942 года Алексей и Семен вступили в партизанский отряд «Штурм».

— У нас есть небольшой запас тола и капсюлей-взрывателей, — сказал командиру отряда Алексей Максимович. — Разрешите мне создать группу подрывников. Будем устраивать диверсии на железной дороге.

Командир согласился с предложением партизана. Так с первых же дней пребывания в отряде Алексей Клюй стал подрывником и возглавил диверсионную группу, в состав которой вошли такие же, как и он, храбрецы — Семен Кулакович, Геннадий Тригубов и Михаил Ковалев. В мае 1942 года Клюй и его друзья подобрались к железной дороге возле деревни Швали и подорвали эшелон с цистернами спирта. Вскоре после этого они спустили под откос еще один воинский поезд возле деревни Петрашки на перегоне Заславль — Радошковичи.

К сентябрю 1942 года подрывная группа Клюя израсходовала весь припасенный ранее тол. Было спущено под откос девять вражеских эшелонов с живой силой, техникой и боеприпасами. Командир отряда «Штурм» Василий Худяков приказал партизанам использовать все возможности для того, чтобы добывать взрывчатое вещество и капсюли-детонаторы. А подрывники об этом заботились больше всех. Однажды Алексей Клюй и его товарищ Николай Соловьев были посланы в разведку в районный центр Заславль. Выполнив задание, они возвращались на партизанскую базу. У деревни Дехновки бойцы заметили подбитую немецкую пушку.

— Давай обследуем артиллерийские позиции. Может, что и найдем, — предложил Алексей.

Партизаны обнаружили возле пушки два снаряда, которые были доставлены в отряд. В тот же день подрывники отправились на железную дорогу. Вышли к магистрали возле деревни Липени, разведали местность и на рассвете 19 сентября подложили снаряд под полотно, поставив капсюли-взрыватели на колесный замыкатель. Бойцы аккуратно замаскировали место минирования, отползли от насыпи в кустарник и стали ждать. Вдали загрохотал эшелон противника. Поезд приближался. До мин осталось двести, сто, пятьдесят метров… Но что это? Паровоз прошел над снарядами, но взрыва не последовало. Эшелон скрылся за поворотом пути.

— Что бы это такое? — удрученно произнес Кулакович.

— Лежи! Дождемся еще одного эшелона, — приказал Клюй.

Но вот и второй эшелон промчался мимо, а взрыва снова не произошло.

Клюй выполз на полотно и стал осторожно разминировать снаряды. Вдруг грянул взрыв, вверх взметнулось жгучее пламя. Алексея взрывной волной отбросило далеко в сторону. Только в бригадном госпитале, куда его доставили товарищи, он пришел в сознание. Началось длительное лечение. Алексей Максимович сильно переживал, что ему больше не придется занять место в строю бойцов. Но, как уже говорилось выше, командование бригады «Штурмовая» с пониманием отнеслось к переживаниям партизана и разрешило ему остаться в рядах народных мстителей.

Алексей Максимович проявил незаурядные способности в организации бригадной разведки. Хорошо зная повадки врага, он проводил смелые разведывательные операции. Особенно ярко проявился талант Алексея Максимовича при организации разведки железнодорожной магистрали Минск — Молодечно в дни подготовки «рельсовой войны». Разведчики во главе с Клюем представили командованию бригады ценные сведения о подходе к железной дороге и расположенных вдоль нее вражеских гарнизонах и укреплениях. Бригада успешно выполнила намеченный план разрушения полотна железной дороги от Минска до Молодечно, не потеряв при этом ни одного человека.