…Райкомовцы. Добрые чувства питали к ним партизаны. Бойцы привыкли видеть их рядом с собой и при штурме вражеских гарнизонов, и при отражении атак карателей, и в дальних переходах с одного боевого участка на другой. А когда наступало затишье между боями, партийного работника можно было видеть то на собрании коммунистов, то на совещании командного состава, то за дружеской беседой в кругу деревенских жителей, то у костра поющим с партизанами родную белорусскую песню. Бойцы и население уважали райкомовцев за смелость и неиссякаемую энергию, деловитость и боевой задор, за доступность. Люди шли к ним с радостью и с горем.

Однажды секретарю райкома партии принесли бумагу, исписанную корявым почерком. Кравченко прочитал:

Это — чрезвычайное происшествие. Если окажется, что партизаны действительно занимались мародерством, то разговор с ними может быть лишь один: военный трибунал. Кузьма Кузьмич лично занялся расследованием заявления колхозницы. В тот же день он приехал в отряд.

— Твои партизаны забрали у гражданки Костеневич корову, — сказал он Акимову.

— Вот дотошная баба! Уже успела пожаловаться в райком, — чертыхнулся командир.

— Ты не чертыхайся. Дело говори, — нахмурил брови Кузьма Кузьмич.

— В заблуждение ввела вас эта колхозница, — улыбнулся Акимов и рассказал все, как было.

К Великополью подходили немцы. В деревне было в то время несколько партизан. Они предложили жителям немедленно уйти в лес. Марфа Костеневич схватила ребятишек, выгнала из сарая корову. Одни из бойцов подбежал к ней и сказал: «Ты детей спасай, а корову я угоню». В суматохе партизан отбился от остальной группы и пригнал корову на базу. Вернуть животное в тот же день не удалось, а женщина подумала, что корову у нее отобрали, и пожаловалась в райком партии.

Случай, конечно, забавный. Тем не менее он послужил поводом для беседы секретаря с партизанами. Кравченко напомнил, что районный комитет партии, партизанские бригады и отряды осуществляют на местах функции Советской власти, поэтому их важнейшей задачей является забота о мирном населении, о строгом соблюдении советских законов. Кузьма Кузьмич привел много примеров, когда партизаны жизни не жалели для спасения населения от угона в фашистское рабство, отбирали у гитлеровских карателей награбленное имущество и возвращали его колхозникам.

Районный комитет партии решительно пресекал малейшие проявления недисциплинированности, своевольства со стороны отдельных партизан.

Когда постановление райкома о борьбе с самогоноварением и случаями пьянства обсуждалось на партийных и общих отрядных собраниях, некоторые партизаны говорили, что оно «слишком строгое». Какой, мол, вред от того, что выпьешь рюмку за наши боевые успехи, по случаю дня рождения, при встрече с товарищами, которых давно не видел? На эти вопросы следовал решительный ответ: «Самогоноварение запрещено. А тот, кто производит или достает самогон, злостным образом нарушает дисциплину и подлежит суровому наказанию. У партизан всегда должна быть ясная голова».

Райком партии был настоящим органом политического руководства. Он отвечал за все стороны жизни и боевой деятельности партизанских бригад и отрядов, делал все для того, чтобы народные мстители и местное население вносили наибольший вклад в общее дело победы над врагом. Требовалось охватить партийным влиянием все боевые подразделения, все деревни района, что в условиях вражеской оккупации было далеко не легким делом. Но коммунисты добивались этого.

Вот мы говорим: подпольный райком партии. Но что он представлял собой в действительности? Это 4–5 человек освобожденных работников и до 7 человек членов бюро из числа лучших командиров и комиссаров бригад, редактор районной газеты, секретарь РК ЛКСМБ. У райкома нет постоянного места: сегодня он в одной бригаде, завтра — в другой. Все его хозяйство умещалось в небольшом чемодане, где хранились важнейшие документы.

И все же райком действовал как орган политического руководства борьбой трудящихся. Бюро собиралось по мере надобности. Так, с октября 1942 года по февраль 1943 года было проведено восемь заседаний, на которых обсуждались следующие вопросы: создание парторганизаций в новых партизанских отрядах; постановка политико-массовой работы в отрядах и среди местного населения; о положении дел в Червенском доме инвалидов; рост партийных организаций за счет лучших, проявивших себя в боях товарищей; авангардная роль коммунистов в бою; о весеннем севе и мерах помощи крестьянам в его проведении; прием в члены и кандидаты партии (всего за это время в партию было принято 93 человека); отчет секретаря райкома ЛКСМБ о руководстве комсомольскими организациями…

Конечно, если бы члены райкома партии действовали в одиночку, то, будь они хоть семи пядей во лбу, все равно со всеми делами не справились бы. Сила райкома — в крепких связях с первичными партийными организациями бригад и отрядов, в хорошо налаженной информации. Кузьма Кузьмич Кравченко мог, скажем, находиться неделю в бригаде «За Советскую Белоруссию», но он всегда знал, что в это время делается в бригадах «Правда», «Разгром» и других. Комиссары, секретари партийных организаций, да и командиры считали долгом своевременно проинформировать районного партийного руководителя о делах в своих подразделениях. Для этого использовались не только специальные нарочные-связные, но и любая «оказия». Пошли, к примеру, разведчики или подрывники на задание через расположение «Советской Белоруссии» — командир или комиссар обязательно пошлют с ними записку секретарю райкома. Приехал партизан из бригады в какой-нибудь отряд по делу — ему поручают: «Вернешься назад — передай Кузьме Кузьмичу вот этот пакетик». Ну, а самое главное — это личное общение членов бюро райкома с партизанами, коммунистами, населением. У К. К. Кравченко, С. К. Данильчика, Ф. Г. Кошеля, Н. П. Гука и других партийных работников было правило: пришел в отряд — поговори не только с его руководителями, но и с партизанами.

Райком партии был постоянно в курсе всех событий, происходящих в районе. Это позволяло ему повседневно направлять деятельность партийных организаций, решать такие вопросы, которые были в данный момент наиболее актуальными. Интересно, в частности, проследить, как районный комитет партии заботился об укреплении партизанских сил, о совершенствовании их организаций. Райком постоянно следил за ростом партизанских отрядов, вел большую работу по вовлечению местного населения в ряды народных мстителей. Из наиболее крупных отрядов выделялись инициативные группы, которые становились потом основой, ядром новых боевых формирований. На одном из своих заседаний, например, бюро утвердило инициативную группу, выделенную из отряда имени Кирова, в составе 70 человек. В эту группу райком послал 8 коммунистов и 12 комсомольцев.

К концу 1942 года в Червенском районе действовало уже 14 отрядов. По решению районного комитета партии они были объединены в три бригады — «Разгром», «За Советскую Белоруссию» и 1-ю Минскую. Это позволило оперативно руководить действиями партизанских подразделений. Однако к осени 1943 года 1-я Минская бригада настолько выросла (в ней насчитывалось 10 отрядов), что руководить ею штабу стало очень трудно. Командиры и комиссары начали поговаривать, что для пользы дела бригаду следовало бы разукрупнить. Райком прислушался к мнению товарищей, изучил этот вопрос, подобрал кадры командного и политического состава и принял решение реорганизовать бригаду в три — 1-ю Минскую, имени «Правды» и имени Кирова. Вскоре, однако, выяснилось, что некоторые работники штабов бригад не совсем правильно уяснили смысл постановления райкома, не поняли значения реорганизации. Штабы действовали разобщенно, не заботясь о взаимодействии и взаимной поддержке. Райком в целях координации действий бригад создал в декабре 1943 года специальный штаб координации.