— С праздником и с победой вас, друзья! — поздравил партизан комиссар Федоров.　

Пять дней понадобилось, чтобы расчистить дорогу от обломков разбитых вагонов и　

военной техники и навести временный мост.　

А какими словами рассказать об отважном пулеметчике из отряда «Штурм» Александре Емелине, бесстрашном минере из отряда имени Чкалова комсомольце Сергее Ковалевском! Существуют два подхода к оценке жизни. Одни восторгаются возрастом, другие — делами человека: что он сумел за свою жизнь доброго сделать, какую память по себе оставил? И это, по-моему, правильно. Иное полено неделю протлеет, но над ним и　портянки не высушишь, а другое ярким пламенем всего лишь пяток минут горит, зато десяток продрогших партизан высушит и обогреет. Так и жизнь: она красна не годами, а делами…　

Емелина в отряде любовно называли «Саша-пулеметчик». Это имя к нему так же крепко пристало, как в кинофильме «Чапаев» к Анке-пулеметчице. Саша и в самом деле был духовным внуком чапаевской Анки. До войны он десятки раз смотрел на экране «Чапаева», и Анка была его кумиром. В годы войны Саша не расставался со своим другом — «максимом». И подвиг совершил, похожий на Анкин. Емелин участвовал в боевой разведке возле местечка Радошковичи. Партизаны неожиданно встретились с превосходящими силами противника. Гитлеровцы, увидев перед собой горстку советских бойцов, атаковали их.　

— Отходи! — крикнул Александр и сам лег за пулемет.　

Огненной струей он обдал фашистов и прижал их к земле. Александр оглянулся назад и улыбнулся: товарищи подползали к лесу.　

Гитлеровцы снова бросились в атаку на пулеметчика с криками: «Рус, сдавайся!» Александр нажимал на гашетку и по-чапаевски ободрял себя: «Врешь, не возьмешь! Пока я жив и есть патроны, ко мне не подойдете!» Саша был тяжело ранен, но не оставил пулемета. Свыше пятнадцати трупов уже валялось на снегу, однако враг не приблизился к Сашиной позиции ни на шаг. Партизан сражался до последнего патрона. Фашисты ворвались на позицию, когда Саша был уже мертв/　

Товарищи из отряда «Штурм» продолжали числить его в боевом строю, открыв на героя-пулеметчика счет убитых фашистов. Пусть больше Сашины руки не сжимали рукоятки пулемета, но его «максим» работал на святое дело освобождения Родины от врага.　

Короткой, но яркой жизнью вошел в бессмертие и партизан Сергей Иванович Ковалевский из отряда имени Чапаева бригады «Смерть фашизму». Он остался для нас живым примером непоколебимой боевой стойкости. 16 января подрывник поставил мину-авиабомбу на магистрали Минск — Москва. Увлеченный работой, партизан не заметил, как был окружен немецкой охраной. Завязалась перестрелка. Сергей выпустил из автомата все патроны.　

— Взять живым! — скомандовал немецкий офицер.　

Гитлеровцы взяли бойца в кольцо, однако приближались к нему с опаской. Когда они были уже совсем рядом и Сергей видел их звериный оскал, он крикнул: «Смерть фашизму!» — и дернул за шнур мины-авиабомбы. Герой погиб при взрыве; вместе с ним погибли и 10 гитлеровцев, набросившихся на партизана-подрывника.　

В бою под деревней Боровуха Холопеничского района был ранен партизан из бригады имени Кирова Павел Купин. Израсходовав все патроны, он пополз по снежному полю к лесу. Партизана заметил фашист. Видно, горяч был бандит, если побежал за партизаном, забыв, что у самого ни одного патрона не оставалось. Павел, превозмогая боль, привстал на колени и бросил под ноги гитлеровцу гранату. Но она не взорвалась. Гитлеровец навалился на партизана, прижал его к земле и выхватил нож. Кунин, собрав последние силы, вцепился зубами в руку врага и, отняв нож, прикончил его. Кунин, весь залитый кровью, нашел в себе силы доползти до леса, где и был подобран товарищами.　

Доброй славой пользовалось в бригаде «Дяди Коли» имя партизана-подрывника Анатолия Шимановича. В июне 1941 года он закончил Плисскую среднюю школу Смолевичского района и мечтал поступить в летное училище. Война расстроила планы юноши. Вскоре в родную деревню ворвались фашисты. Анатолий сначала прятался от гитлеровцев, а потом ушел в партизаны. Под руководством опытного подрывника Александра Тормозы Шиманович изучил минное дело и 17 октября 1942 года во главе группы вышел на первое самостоятельное задание. Сначала Анатолий потерпел неудачу: мина не взорвалась, так как шнур зацепился за ветку дерева. Подрывник быстро исправил ошибку, и второй эшелон полетел под откос. Было разбито более двух десятков вагонов с живой силой противника.　

Боевое крещение было удачным. Анатолий Шиманович со своей группой часто выходил на железную дорогу и к началу 1944 года подорвал 14 вражеских эшелонов, девятнадцать раз перерезал подземный кабель Берлин — Восточный фронт, неоднократно участвовал в штурме вражеских гарнизонов.　

…Мои воспоминания прервали голоса, доносившиеся из перелеска. Я оглянулся и увидел группу вооруженных партизан, помогавших сдвинуть сани, тяжело нагруженные дровами. Крики раздавались на русском, белорусском и еще на каком-то незнакомом мне языке. Подъехав к группе, я заметил в ней двух парней, одетых в немецкую форму; шапки-ушанки на них были наши, даже с красными звездочками.　

— Кто это? — Поинтересовался я.　

— Французские камерады, — бойко ответил ездовой, державший вожжи. — Вы же сами, товарищ командир, давали разрешение принять их в нашу бригаду.　

«Это французы Иоганн Винклер и Альберт Барбиш», — догадался я.　

Французы заулыбались, подошли ко мне и стали что-то говорить. Я пожал плечами: дескать, не понимаю.　

— Мы тоже их не понимаем, разговариваем на пальцах, — пояснил ездовой. — Но хлопцы хорошие, воюют здорово.　

Мне вспомнилось, как недавно читал газету «Котовец» бригады «Народные мстители».　

В своем письме «Вместе с русскими» французы писали:　

Я пожал руки французским товарищам. Вроде бы и не применял силы при рукопожатии, но француз согнулся и крикнул: «Ой!»　

— Что он, ранен? — спросил я партизана.　

— Нет, — засмеялись те. — Мозоли сейчас набил. Топор держит не по-нашему, рубит, словно воробей клюет. Научится!　

Француз догадался, о чем идет речь, и в знак согласия закивал головой. Я пожелал боевым друзьям успехов, очень сожалея, что не знаю ни одного слова по-французски. Выручил находчивый и дотошный Николай. Он подошел к французам и сказал:　

— Камрад… Париж… Морис Торез… «Юманите»… Во! — После этого он показал большой палец и закончил по-немецки: — «Гут!»　

Французы остались довольны речью Николая и, обняв его за плечи, произнесли ответную речь:　

— Москва… Ленин… Карашо!　

Поговорив с партизанами, мы двинулись дальше. Слева от нас, за дальним лесом, угадывался Логойск — районный центр, который фашисты превратила в крупный гарнизон. Мне припомнилось, что возле этого городка 15 июня 1943 года была схвачена смелая партизанка Лариса Матюшко, руководившая подпольной комсомольской организацией на Болотной станции в Минске. В тот летний день Лариса с двумя немцами-антифашистами Францем Гиршем и Мартином (имя неизвестно) наскочила на вражескую засаду. В неравном бою Матюшко и ее товарищи погибли. В дикой злобе каратели искололи тело отважной партизанки штыками.　

Проезжая логойскими лесами, я думал и о том, что где-то здесь воюет с оккупантами чешский патриот Франц Горак, член Коммунистической партии Чехословакии с 1934 года. Он не раз арестовывался, больше года просидел в пражской тюрьме. Горак возмущался насильственной мобилизацией чехов и словаков в гитлеровскую армию, помогал товарищам доставать подложные медицинские справки о непригодности к службе. Но вот мобилизовали его самого. С полным безразличием надел он немецкую форму, без боязни ехал на советско-германский фронт. Франц был себе на уме. Он устроился шофером-механиком авторемонтных мастерских в Минске. Сразу же связался с коммунистическим подпольем города и партизанами Логойского района. Вскоре он передал подпольщикам два пулемета, автомат, винтовку, пять пистолетов, много гранат и патронов, сообщал разведданные о немецко-фашистских воинских частях.