Стоп! Откуда она поняла, что это именно бука? Почему не подумала про ночницу, например? Или какое-то другое существо?

Про буку как персонажа славянской демонологии она читала, когда готовила магистерскую. Поскольку в колыбельных зачастую обязательно присутствовал этот страшный образ. Мнения исследователей по этому существу разделялись. Одни считали его олицетворением всякого шума, мешающего ребёнку спать, другие утверждали, что это вымысел взрослых, чтобы пугать непослушных детей. Кто-то обобщал под этим именем всех представителей низшей славянской демонологи, но были и такие, кто всерьёз утверждал, что бука — это привидение, «пугалище», похищающее/пожирающее детей.

В её сне бука предстал именно таким чудовищем и явно собирался утащить ребёнка. И если бы не семена льна и те слова, ему бы всё удалось.

Зося и раньше придумывала колыбельные обереги, но никогда не называла их отгоном. И слова у песенок были несколько иные. Не такие просторечные. Казалось, что кто-то вложил их ей в голову этой ночью, подсказал, что именно нужно произнести!

Зося предположила даже, что это была баба Чура. Могла же она найти иной способ взаимодействия с ней, если косынка подвела?

Зосе очень хотелось, чтобы всё было именно так. Не Андрей же с Прасковьей помогли ей и ребёнку?

Стоп. Стоп! А помогли ли?!

Бука, конечно, не забрал малыша, но он утащил его любимую игрушку — медвежонка!

Зося вспомнила, как запричитала Валюха, услышав это.

Что, если бука может воздействовать на ребенка через игрушку?

Что, если тот по-прежнему в опасности??

Нужно отыскать его! Предупредить родителей!

Но как, как это сделать, если она не знает адреса! Не знает даже, кто прятался под одеялом — девочка или мальчик?

Зосины размышления прервала Валюха — принесла запаренный сбор. Помимо ромашки и укропа она добавила в смесь что-то еще, и от резкой горечи настоя у Зоси свело горло.

— Отравить меня хотите? — прокашлявшись, неуклюже пошутила Зося, чем вызвала новый приступ брюзжания у кикиморы.

— Нет бы спасибо сказала, так она еще обзывается! А я и чайку заварила. И мармаладки из пачки достала.

— Я не ожидала, что будет так горько!

— Не ожидала она. Не знаешь, что дают — так не пей! Потом поздно будет пугаться.

— Да вы что, правда меня хотите отра… — поперхнувшись, Зося выплюнула остатки питья.

— Шучу я. Не одна ты пошутить любишь. Пошли на кухонку. Завтракать пора.

Завтракать и правда было пора.

За всеми треволнениями Зося не заметила, что наступило утро.

Сказав Валюхе, что сейчас будет, она переоделась и отправилась умываться.

Косметикой Зося не пользовалась, наскоро ополоснула лицо, небрежно провела расчёской по волосам и, не взглянув в зеркало, вышла на кухню.

Там царило уныние.

Сычик и Порфирычем пригорюнились у стола, с тоской посматривая на горку мармеладок на тарелке.

— Чего губы жмёте? Больше ничего предложить не могу, — категорично заявила Валюха. — Холодильник ночью опустошили.

— Там должны были остаться яйца. — вступилась за холодильник Зося. — Сейчас пожарю омлет. Или лучше блины? Вы любите яичные блины?

Судя по реакции окружающих, блины любили все. И яичные, и из теста.

Зося выбила по одному яйцу в четыре мисочки, разболтала каждое, поперчила, присыпала сухим укропом, себе посолила, а остальным — нет, помятуя, что потусторонние существа не любят соли.

— Соль не забудь! — тут же велела Валюха. — По крупиночке и нам можно. Она ведь не освячёная, нет? Тогда соли, не сумлевайся.

Зося послушно посолила, а потом еще раз разболтала смесь вилкой до однородности, вылила в шкворчащее на сковороде масло и прикрыла крышкой. Через минуту первый блинок был готов. Зося перевернула его на тарелку, а сверху присыпала натёртым пармезаном. В морозилке еще оставалось немного, как раз на четыре блина. Завернув блин рулетиком, пододвинула его сычику, а сама взялась за следующий.

Готовка отвлекла Зосю от тревожных мыслей, и она смогла спокойно поесть.

Дом постепенно просыпался. В подъезде раздавались шаги, переговаривались голоса, и Порфирыч засобирался на пост.

Промокнув усы салфеткой и почесавшись среди колтунов, он отвесил Зосе поклон да поковылял на задних лапах к выходу.

— Заглядывай после смены, — пригласила его Валюха. — В картишки перекинемся, киношку посмотрим.

Зося слегка обалдела от такой наглости, но возражать тэрэньке не стала.

Порфирыч напомнил ей чем-то старого любимого кота, что жил у них когда-то давно. С тех пор миновало много лет, но Зося до сих пор скучала по нему.

— Так! Какие планы на день? — деловито осведомилась Валюха. — Не надумала в торговый центр сгонять? Я и фартушек постирала. Чтобы ты прилично выглядела.

— Позже сходим. Мне нужно зайти к Петьке. Хочу с ним объясниться.

— Ну, сходи, — милостиво разрешила Валюха. — А потом погуляем по центру. Я всё одно от тебя не отстану.

Визит к Петьке оказался неудачным.

Зося долго ждала на площадке, беспрерывно давила на кнопочку звонка, даже стучала. Но ей так никто не открыл.

Только из соседней квартиры выглянула щуплая старушонка, плотно упакованная в ветхую длинную шаль. За годы общения с Петькой Зося сталкивалась с ней всего несколько раз и не помнила её имени.

Пошевелив крючковатым носом из-под низко надвинутой косынки, старуха недовольно прошамкала:

— Чего колотисся, чего лупцуешь? Весь дом ходуном трясётся!

— Я к Петьке пришла. Он мне очень нужен. Вы не знаете, он дома?

— Нету там никого. Я уж и позабыла, когда Петька твой здесь появлялся. Крайний раз две мадамы захаживали. Одинаковые с лица. Побыли недолго. И быстро ушли. А больше никого и не было.

— А когда вы Петьку в последний раз видели? — полученная информация напрягла Зосю. Две мадамы — это, конечно, близняшки. Что, если Петька попал в переделку и поэтому не доступен для контактов??

— Давненько не видала, говорю же. А точно не вспомню. Память у меня что песок… — старушка подкрякнула от смеха и, прихватив Зосю за футболку цепкой лапкой, выдала неожиданное. — Шла бы отсюда. Нехорошо там теперь. Гнилое место.

— В смысле? — Зося попыталась освободиться, но старушка оказалась сильна и держала крепко.

Она придвинулась ещё ближе, выдохнула Зосе в лицо:

— Перевалка. Перевалка там теперь. Так что не стучи больше, а то могут и открыть!

От бабки несло нафталином и залежалым тряпьём. Белые жуткие глаза, не мигая, смотрели на Зосю. И в одном, словно назойливая мошка, мельтешила и подергивалась чёрная точечка зрачка.

— Я… я пойду! — Зося отшатнулась, едва не упав, и понеслась вниз, перепрыгивая через ступеньки.

— Иди, иди. Не заблукай только. — прокрякало ей вслед, и негромко скрипнула закрывающаяся дверь.

Впечатленная встречей, Зося проскочила мимо своей квартиры, миновала несколько пролётов и вывалилась из подъезда в июньское тепло.

Какая жуткая бабка!

Зося едва помнила соседку, но ей показалось, что старуха ничуть не изменилась с тех времен, когда они с Петькой играли в песочнице и ходили в садик.

Петька, Петька!

Что же ты наделал?

Куда вляпался!

Зося думала, что их дружба на всю жизнь, а получилось иначе.

Петька предал её. А теперь скрывается. Боится встречи. И сотовый отключил. Специально шифруется, чтобы избежать расспросов? Или из-за чувства вины?

В то, что с ним случилось что-то плохое, Зося всё-таки не верила. Хотя такой вариант тоже нельзя было исключать.

Свежий ветерок охладил пылающие щёки, принёс тонкую сладость цветущего жасмина, и Зося задумчиво побрела вдоль дома, вывернула на улочку, приостановилась возле маленького магазинчика сувениров. Засмотревшись на выставленные в витрине безделушки, случайно перехватила взгляд стоящего позади парня.

Парень улыбнулся и шагнул ближе, но Зося быстро пошла вперёд.