Сумрак медленно, но неотвратимо опускался на лес, со стороны болотины всё чаще и громче слышались крики и плески. Зыбкие белёсые тени скользили в камышах, всё ближе подбираясь к шалашу. И Зося не выдержала — сорвала ключик, нырнув в шалаш заторопилась, зачиркала бороздками по твердой сухой земле. В конце концов ей удалось нарисовать едва видимую линию, больше смахивающую на царапину. И это было лучше, чем ничего.
Коврик из тряпочек остался внутри круга, и Зося разместилась на нём, поджав под себя ноги.
Она смотрела в треугольный проход и ждала непонятно чего, как вдруг в кармане брюк завозился и ожил сотовый.
Это было так неожиданно, что Зося не сразу среагировала на звонок. А когда посмотрела — увидела на экране Петькин номер!
Заряда почти не осталось, но она успеет поговорить, успеет попросить у Петьки помощи!
От радости Зося едва не упустила телефон, а когда закричала: «Петя, Петя, у меня проблемы!» — услышала в ответ треск помех. Едва пробиваясь сквозь них, незнакомый деревянный голосок завел неразборчивую протяжную песню. Зося не могла понять ни слова, чувствовала лишь, как медленно и неотвратимо накатывает на неё липкая тягучая дремота.
Сотовый выпал из рук…
Кажется, выпал…
Пение прервалось…
А потом в проёме шалаша мелькнул слабый отблеск огня.
Где-то за камышами горел костёр, там было тепло и свет, а она так замерзла холодной ночью!
Зося даже не поняла, как оказалась возле огня. Пламя гудело споро и весело, распространяя ровное тепло. Протянув руки к костру, будто собираясь его обнять, Зося зажмурилась и улыбнулась — так хорошо и спокойно ей вдруг стало.
— Ты знаешь слова? — спросили откуда-то сбоку. — Её могут остановить только слова!
— Что — знаю? — девушка вздрогнула и обернулась, волшебство момента было испорчено.
— Слова. Колыбельная. Спой колыбельную для ночницы. — Зосин собеседник говорил невнятно.
— Зачем колыбельная — ночнице?
— Чтобы остановить. Ночницу нужно остановить. Ты можешь. Ты должна спеть ей колыбельную. Должна!
— Я не могу… я разучилась… у меня больше не получается…
— Ты вспомнишь… вспомнишь… и споешь… Останови её. И хотя уже ничего не исправить — всё равно останови…
Зосин собеседник вынырнул из темноты, и она узнала Корнея Захаровича! Пропавший Корнеич! Это он?? Совсем не изменившийся, такой же как пять лет назад! Только улыбка какая-то грустная и виноватая.
— Не надо было ей имя давать… А мать пожалела — назвала. Она же малая была, глупая, вот и пожалела сестричку… — Корней Захарович тяжело сглотнул и закашлялся, изо рта брызнул фонтанчик воды. — Глупая. Пожалела. Не надо было…
Он затрясся, исторгнув из себя новую порцию слизи.
Лицо начало раздуваться, синеть.
Замерев, Зося смотрела как в глазах Корнеича набухают зеленые пузыри, как сползает из уголка перекошенного рта завиток гнилой водоросли.
— Она кричала, пугала — приходила к ней… вот мать имя и дала. Пожалела. Стала играть… — Корнеич говорил всё невнятнее, в груди что-то сипело и клокотало. — Так и повелось — где одна, там и вторая… только одна живая, а другая мертвенькая… Я как лучше хотел… но опоздал… Останови её! Спой колыбельную. Помоги нам…
Ледяная липкая рука коснулась Зосиных пальцев.
Вскрикнув, Зося вскочила и, не удержав равновесия, полетела прямиком в гудящее пламя…
Огонь оказался влажным и стылым, Зосю затрясло от холода, и она забарахталась, пытаясь выбраться из костра.
Тело подчинилось нехотя, не сразу. Зося неловко перевернулась на спину и, открыв глаза, еще долго лежала, пытаясь понять — где она и что произошло.
Над головой нависли еловые ветки.
В треугольном проеме подрагивала тьма.
Не было больше ни Корнеича, ни костра.
Она просто заснула! Это был всего лишь сон!
Настолько реалистичный и яркий, как будто всё происходило наяву!
Вспомнив про странный Петькин звонок, Зося начала искать сотовый.
Сначала пальцы нащупали ключик, а следом и телефон.
Когда Зося попыталась его оживить — по чёрному экрану прошла рябь и на неё взглянуло лицо Полины, а может — Владиславы?
Лицо одной из близняшек исказилось ненавистью, по нему зазмеились дорожки трещин, а потом телефон рванул в руках! Разлетелся на миллион кусочков!
И Зося разлетелась вместе с ним под жуткий грохот в голове…
Очнулась Зося от шорохов, а когда смогла разлепить веки — увидела возле себя белые длинноволосые силуэты.
Она лежала на земле, а рядом медленным печальным хороводом брели русалки. За ними как в том прошлом ночном видении маячила высокая остроголовая тень!
— Очнулась! Очнулась! Будет свадьба! Будет праздник! — девы вод захлопали в ладоши, запрыгали, понеслись галопом вокруг сжавшейся и ничего не понимающей Зоси. — Нужен венок! Нужен венок! Пусть выберет себе венок!
Несколько рук подхватили девушку, потащили через камыши — туда, где на старых деревьях висели гирлянды болотных кувшинок.
— Выбирай любой! Примерь венок! Какой тебе приглянулся? — загомонили русалки, подталкивая Зосю к дереву. Заметив её нерешительность, застучали ладонями о ствол, загукали протяжно. — Выбирай! Выбирай! Невеста должна выбрать венок!
В голове у Зоси помутилось от ужаса, отпрянув от дерева, она помчалась назад к шалашу. Следом за ней с гоготом и свистом понеслись русалки.
Маячившая за деревьями высокая тень наклонилась вперёд, потянулась к девушке длинной когтистой дланью, но промазала. Чудом успела Зося поднырнуть под руку чудовища и, ворвавшись в шалаш, закрутилась в поисках полыни. Среди темноты найти траву оказалось непосильной задачей, но в последний момент кто-то сунул ей в ладонь несколько примятых стебельков!
С хохотом и визгами русалки окружили шалаш, однако войти внутрь не посмели — их сдерживал защитный круг.
— Выйди к нам! Выйди к нам! — завели-запели просительно. — Мы в платье обрядим, наденем венок. Выйди в нам — пора сыграть свадебку. Женишок истомился!
— Не дождётесь! — крикнула Зося. — Убирайтесь в своё болото!
— Ответила! Ответила! Идём! Заберём! — закричали довольные русалки и, с лёгкостью миновав защиту, полезли в шалаш.
— Вот вам! — Зося прыгнула вперёд и ткнула в лицо первой полынным пучком. — Дарю полынь на венок! Нравится вам? Нравится?
При виде полыни русалки зашипели и попятились.
— Догадалась! Догадалась! — над поляной поплыл разочарованный стон. — Всё равно не уйдешь. Не выпустит лясун! Замкнёт дорогу! Перебьёт пути! До самого болота погонит — к нам, к нам, в топь!
Они еще долго кричали и выли за стенами шалаша, и Зося заткнула уши, чтобы не слышать их воплей.
Она надеялась, что это тоже сон, еще один примерещившийся кошмар, но время шло, а она всё не просыпалась.
Наконец, снаружи поутихло. В шалаш больше никто не пытался проникнуть, не звал её, не угрожал ни лясуном, ни болотом.
Но Зося так и не смогла расслабиться, сидела сжавшись в комочек и молилась по себя, чтобы поскорее пришёл рассвет.
Глава 7
Июньское солнце уже взошло над болотиной, а Зося всё сидела в шалаше. Перед глазами завис розовый туман, в голове было пусто.
— Очнися, девчоночка! Уходить надо! Пока меня не хватились.
Колкая сухая травинка пощекотала Зосю в носу, и девушка, поморщившись, чихнула.
— Сморгни! — глуховато проворкотало откуда-то сбоку. — Сморгни хутчэй (быстрее)! Сгони блазь. Ну!
Зося послушалась, повертела головой, с усилием прогоняя мороки ночи. И постепенно вернулась в реальность.
— Уходить надо! Слышишь, девчоночка? Поднимайся. И ключик возьми.
Застонав, Зося неловко встала в кругу и только потом сообразила, что к ней обращается невидимка!
— Вы кто? Вы где? — залепетала она, выставив перед собой полынный стебелёк.
— Заработала головушка? То добре. — тихонько рассмеялась её собеседница. — За полынь мне спасибо скажи. Без неё сманили б тебя русалки.
