Деревенька называлась смешно — Патрикевичи.

А выглядела уютной и симпатичной как с картинки.

Корней Захарович высадил ребят у околицы и показал на первый из домиков, едва просматривающийся за буйно разросшимися деревьями сада.

— Хозяйку зовут Филонида Паисьевна. Не перепутайте! Она очень ревностно относится к своему имени-отчеству.

— Филонида Паисьевна. — благоговейно повторил Петька. — Бывают же имена!

— Такие сейчас почти не встретить. Не то, что раньше. Вы записывайте, фиксируйте для истории. Тоже ведь наше прошлое. — Корней Захарович подмигнул выбравшимся из салона ребятам. — Обратно — как договаривались, сами доберётесь. Только в лес не сворачивайте, держитесь дороги. Она одна, не перепутаете. Прямо да прямо, а после под горку… В столовую к Любаше зайдёте, она вам перекус сообразит. А вечером махнём на рыбалку.

— Спасибо, — поблагодарил его за всех Петька и, помахав вслед отъезжающей машине, улыбнулся девчонкам. — Ну что, исследователи, готовы внимать бабкиным байкам?

— Готовы, — вздохнула Зося и первой побрела в сторону домов.

На самом деле сюда можно было не приезжать. У группы и без того уже собрался внушительный багаж материала. Местные восприняли приезд практикантов-филологов с радостью, зазывали к себе в гости, вспоминали рассказы родичей про старину, пели песни, частушки, пересказывали байки. В поселке где директорствовал Корней Захарович бережно относились к корням и почитали народное творчество. При клубе состояло несколько кружков — там занимались хоровым пением, танцами и собирались любители литературы.

— Сюда стоило приехать хотя бы из-за всего вот этого!.. — Петька будто прочитал Зосины мысли и упоённо взмахнул руками. — Вкусный воздух! Красивые цветы! И лес, лес настоящий! Где еще увидишь такое?!

— В интернете… — пробормотала Зося не оглядываясь. Восторги Петьки она не разделяла, в деревнях раньше никогда не бывала и к природе относилась спокойно. Даже безразлично.

— Вечно ты ноешь! — немедленно прилетело в спину то ли от Полины, то ли от Владиславы. — Всё тебе не так, привереда!

— Ничего я не ною… — шепнула Зося чуть слышно.

Пререкаться с девчонками было бесполезно. Приехали и приехали. Чего уж теперь.

С сестрами у нее сразу не сложились ни дружба, ни взаимопонимание. Оказавшись вместе в одном универе, на одном факультете и в одной группе, они вынуждены были друг друга терпеть. Зося всеми силами старалась держать нейтралитет, а близнецы открыто выражали неприязнь. Может, ревновали к Петьке?

Хотя какая может быть ревность, если ради них Петька готов был на всё — как увидел на первой паре, так и пропал. И многолетняя дружба с Зосей с того момента дала широкую трещину.

Зося не понимала — чем его привлекли две тощие, длинные, абсолютно одинаковые девицы с противным характером.

Сходство между сестрами было поразительным, они казались отражениями друг друга!

Обе густо подводили глаза, выбеливали лица, гладко зачёсывали густые тёмные волосы. Отличие состояло лишь в одежде — Полина носила черные платья в пол и изумительной красоты сотуар из чёрного жемчуга. Винтажный, по её словам. Бабушкин подарок. Владислава предпочитала брюки и блузки такого же цвета. И серебряные браслеты на запястьях.

Растрёпанный добродушный увалень Петька таскался за сестрами как хвост. Полина в глаза назвала его пажом, а Владислава — рабом. Зосю это бесило, а Петька не возражал, смотрел на близнецов с одинаковым обожанием.

По иронии судьбы все четверо оказались вместе и на первой полевой практике. Корней Захарович — давний друг их декана, охотно принял ребят у себя в поселке, поселил при школе и всячески опекал. Посетить расположенные за лесом Патрикевичи посоветовал тоже он — обещал незабываемые впечатления от знакомства с известной собирательницей быличек и травницей бабкой Филонидой.

— Нет, ну правда, девчонки, какая же здесь благодать! — настроение у Петьки было отличное. Подскочив к обочине, он сорвал парочку ромашек и с поклоном вручил близняшкам по цветку. — Не хотите погадать? Любит-не любит…

— Мы и так знаем, что любит… — Полина рассеянно отбросила цветок. — Как думаете — почему Корнеич нас не проводил к бабке? Не представил, как поселковым? Не познакомил лично?

— Может они не ладят? — предположил Петька.

— Может и так. Но это странно…

— Более чем. — согласилась Владислава. — Эта Филонида вполне может нас турнуть.

— Не турнёт. — успокоил Петька. — Я её уболтаю. Меня бабульки любят. Правда, Зось?

Зося промолчала. Слова Полины немного насторожили её. Быстрый отъезд Корнея Захаровича и впрямь выглядел непонятно. Директор очень любил поговорить, сам водил ребят по домам, охотно знакомил их с местными. А тут — подвез и ретировался. Права Полина, это более чем странно.

— А может бабка — ведьма? Ууу!.. — Петька состроил зверскую гримасу. — Вот Корнеич и дал заднюю! Испугался её котла и метлы.

— Ведьмарка, — машинально поправила его Зося. — Местные называют ведьм ведьмарками.

— Ага. — согласился с ней Петька. — А еще каудухами. Забавно.

— Ничего забавного! — оборвала его Полина и приложила палец к губам. — Тише… вы слышите?

Со стороны леса донёсся странный звук — будто оборвалась натянутая струна. И почти сразу над головами с шумом пронеслась какая-то птица. Зося едва успела заметить серо-чёрное оперение и… оранжевый, смахивающий на лисий, хвост!

Глаза немедленно заслезились от слепящего солнца, и девушка решила, что ей просто почудилось.

— Сорока к плохому! — охнула Владислава и быстро сплюнула через плечо.

— Сороку увидеть к плохим вестям! — поддержала сестру Полина.

— Да бросьте вы, девчонки. — засмеялся Петька. — Сорока к перемене погоды летает. Сколько раз проверено. Правда, Зось?

Обсуждать причины появления сороки Зося не собиралась, да и торчать возле дома бабки-сказительницы — тоже. Поправив рюкзачок, она решительно вошла в калитку и двинулась по тропинке к крыльцу.

Из-под ног бросились куры, возмущённо прокукарекал петух, с заднего двора откликнулись еще какие-то птицы. На шум выглянула в окошко хозяйка — румяная бодрая старушка в белом платке и цветастом платье.

— Это кто же ко мне пожаловал? — добродушно поинтересовалась она. — Что за гостиньки на пороженьке?

— Здравствуйте! — расплылся Петька в улыбке. — Мы из города. На практику приехали. Собираем местный фольклор.

— Фольклор? — протянула бабка, внимательно разглядывая подошедших ребят.

— Ага. Сказки. Былички, песни.

— Ну, если былички — проходите. У меня не заперто.

— Здравствуйте, Филанида Паисьевна! — Петька снова поприветствовал бабку, и девчонки нестройно повторили. — Здравствуйте. Добрый день.

— Откуда имя моё прознали? — нахмурилась бабка.

— Да нам Корнеич сказал. Корней Захарович то есть.

— Корней значит… — бабка поправила платок и смерила ребят мрачным взглядом. — Что ж сам не зашёл?

— Да мы без понятия. — развел Петька руками. — Торопился, наверное.

Филонида Паисьевна покивала и, повернувшись к печи, принялась перемешивать что-то на широкой сковороде. Вкусно запахло поджаркой, и под аппетитное шкварчание у ребят немедленно подвело живот — так захотелось попробовать бабкиной стряпни.

— Рукомойник в сенях. Полотенце там же. Ополосните руки и за стол. Разносолов не держу. У меня всё просто, без выкрутасов.

Филонида Паисьевна разложила по тарелкам щедрые порции картошки, накромсала большими кусками огурцы, налила по полному стакану прозрачного компота из сухофруктов.

— Вот вы говорите — без выкрутасов… — Петька лукаво взглянул на бабку. — А имя-то у вас совсем не простое! Редкое имя! Малоупотребляемое!

— Обычное имя. Как мать с отцом нарекли — так под ним и хожу. Меня — Филонидой, а сестру — Авигеей… — бабка вдруг запнулась и метнула быстрый взгляд за окно. — Похоже, дождь собирается. Не вовремя вы ребятушки по гостям наладились.