— Не торопись, торопыга. Есть у меня для тебя одна вещица.

— Вещица? — не поняла Таня. — Вы о чём?

— А вот узнаешь…

Чура скрылась в домике, но пробыла там недолго, почти сразу вернулась к Тане, протягивая ей обмотанную черными нитками булавку. Среди них топорщились серым неопрятным комком чьи-то спутанные волосы.

— Вот, вернёшь вещь хозяйке. Это булавка Филониды. В руки не отдавай, прицепи ей на платье. Ну, да ты разберёшься, что нужно сделать.

Таня повертела булавку и спрятала в карман рюкзака, а Чура легонько коснулась её головы и будто к чему-то прислушалась.

— Сила в тебе опасная. Смотри, не оступись. Не дай Авигее себя обморочить. А то ведь во зло тебя сманит.

— Знаю, — кивнула Таня. — Не оступлюсь. Не бойтесь.

— Тогда отправляйся.

Чура неожиданно громко присвистнула и из-за поваленного ствола выглянула всклокоченная голова в шапке набекрень. Уже потом Таня увидела закрученную проволокой бороду, куртёшку мехом наружу, растянутые штаны да стоптанные валенки.

— Карузлик, отведи мою гостью до Патрикевичей. — попросила Чура, и карлик кивнул.

— Иди за ним, он покажет дорогу.

— Спасибо, — Таня снова поправила рюкзак и побежала за шустрым провожатым.

Через лес они прошли без приключений.

Таня позаботилась о том, чтобы не привлекать к себе внимание — пробормотала защитную скороговорку и переобула кроссовки. Идти стало неудобно, зато более-менее безопасно.

Несколько раз над головой пролетала сорока с пышным рыжим хвостом, покрикивала беспокойно, что-то высматривая внизу.

Курнеля — догадалась Таня. Чует меня, а увидеть не может. Летай, бабуся, летай. Пока хвост не прищемили.

Карузлик на курнелю никак не среагировал. Продолжая петлять среди стволов он торопился вперёд, и Таня едва поспевала за шустрым карлой.

Когда появились домики деревни он поклонился и хотел улизнуть, но Таня одним лишь взглядом пригвоздила его к месту.

— Не торопись, братец. Дай-ка руку. — Таня застегнула на мохнатом запястье заговоренный ремешок от часов. — Когда обратно соберусь — он нагреется. Тогда опять придёшь сюда и проводишь меня к Чуре. Ты понял?

Понял, понял. — молча закивал карузлик, и, попятившись, скрылся таки в кустах.

А Таня оглядела покосившиеся строеньица заброшенной деревни и медленно пошла к самому крайнему дому, из окна которого на неё пристально смотрела сморщенная худая старуха в темном платке.

Филонида Паисьевна увидела Таню несмотря на непрогляд.

И это осложняло задачу.

Таня рассчитывала, что сможет быстро нейтрализовать бабку и приступить к ритуалу призыва сестер.

Теперь же следовало что-то срочно придумывать, чтобы усыпить бдительность ночницы и воспользоваться полученной от Чуры булавкой.

— Филонида Паисьевна! К вам можно? — Таня подтолкнула незапертую дверь и ступила в небольшие сенцы.

Её никто не встретил, и потоптавшись на порожке, Таня двинулась дальше, готовая в любую секунду дать отпор неожиданному нападению.

Но ничего не случилось.

Тане позволили пройти.

Комната, в которую она попала, выглядела нежилой и запущенной. Несмотря на солнечный день здесь было сумрачно и стыло. Вся в пыли и паутине выступала из стены нетопленная печь. По углам залегли чёрные тени, на потолке лепилось недостроенное осами гнездо.

Хозяйка стояла возле окна и исподлобья смотрела на Таню из-под нависших складками век.

Если бы Зося оказалась здесь сейчас, то ни за что бы не узнала в угрюмой согнутой старухе улыбчивую и приветливую Филониду Паисьевну. На самом деле в последний Зосин приезд бабка выглядела точно так же, просто отвела Зосе глаза. На Таню же подобные уловки не действовали. И она хорошо видела и длинные ногти-крюки на руках, и коричневую всю в пятнах кожу лица, и босые когтистые ноги, покрытые то ли пухом, то ли мехом.

— Здравствуйте, Филонида Паисьевна! — Таня изобразила улыбку. — А я вот проездом в Патрикевичах. Гостинцы вам привезла от сестёр. Помните девчонок-близнецов? Знаю, что помните.

Бабка ничего не ответила, но Таня продолжила игру. Стащила рюкзак, и покопавшись в нём, положила на грязный стол пачку печенья и несколько конфет. Расчёт был простой — Таня понять, насколько изменения, случившиеся с бабкой, фатальны для неё. Если Филонида проявит к гостинцам хоть какой-то интерес, значит не всё потеряно и можно будет попытаться вытравить из неё Авигею. Хотя, судя по тому, что Таня уже увидела — процесс полного превращения почти произошёл, и Филонида растворилась в черноте сестрицы. Она запустила дом, не вела хозяйство, держалась равнодушно и отчужденно, никак не среагировав на Танино появление. К тому же она отлично видела скрытое непроглядом. И это, пожалуй, было самым главным доказательством необратимых перемен.

Как Таня и предполагала — подарки не произвели на Филониду должного впечатления, она даже не посмотрела на них. Только лишь голодный цвыркун откликнулся благодарным стрекотаньем на Танин добрый жест.

— Филонида Паисьевна…Так я чего приехала к вам… Хочу предложить сотрудничество. Если надо и договор заключим. Мне по работе нужно. Чтобы простаков ловить… У сестёр прям хорошо пошло. Я тоже так хочу! — Таня продолжила беззаботно болтать, чтобы не выдать ночнице своих истинных намерений.

Сама же медленно продвигалась к окну, крепко зажав в ладони булавку.

Чтобы не спугнуть тварь, она заставила себя не спешить и пыталась отвлечь бабку разговором.

И всё же Филонида разгадала её манёвр. Когда Таня подошла совсем близко, бабка быстро шагнула в угол и растворилась среди теней.

Мысленно обругав себя, Таня включила фонарик на сотовом и подсветила темноту.

Филониды в углу не оказалось. Только на стене шевелились и подрагивали чёрной кляксой скрученные в клубок щупальца. Сжавшись от яркого света, они метнулись в сторону и втянулись в щель под следующей дверью.

Всё это очень не понравилось Тане. Ей даже сделалось немного не по себе от прыткости и неуловимости ночницы. Похоже, её план провалился и усыпить бдительность твари не удалось. А если Авигея так и останется тенью, нейтрализовать её с помощью булавки тоже не получится.

— Филонида Паисьевна! — Таня поскребла в дверь ногтями. — Вы меня очень впечатлили. Правда, очень! Может, пора прекратить развлекаться и обсудить наше будущее сотрудничество?

Ничего. Только тоненький стрёкот-вздох из-за печи.

Ну, что же, войдём без приглашения.

Выждав минуту, Таня рывком распахнула дверь шагнула внутрь комнаты.

Темнота подалась ей навстречу, обволокла липкой влажной прохладой, дохнула в лицо затхлостью и пылью.

Луч фонарика потерялся в ней, а потом отключился и телефон.

И за спиной снова тоскливо и пронзительно прострекотал цвыркун.

— Хотите поиграть в прятки? Филонида Паисьевна? Пусть будет по вашему. Я иду искать!

Таня прищёлкнула пальцами, пытаясь высечь огонь. Подобный трюк давался ей очень легко, но именно сейчас произошла осечка.

Таня несколько раз повторила попытку, пока на кончиках ногтей на задрожал слабый золотистый огонёк.

Давай же! Расти! — мысленно подбодрила его Таня, но чей-то вздох из темноты с легкостью погасил не успевшее разгореться пламя.

— Филонида Паисьевна! Перестаньте шалить! — Таня мягко укорила бабку, старательно маскируя нарастающую растерянность. — Ну зачем вы от меня прячетесь? Так гостей не встречают.

Из темноты не донеслось ни звука, ни шороха. Лишь печальной коротенькой трелью вновь напомнил у себе цвыркун.

Опыта взаимодействия в полуночными духами у Тани не было. Никогда раньше ей не приходилось сталкиваться с ними напрямую. Неужели она что-то сделала не так? Неужели в чем-то совершила ошибку? Недооценила их возможности и силы?

Что ж, придётся действовать по-другому. Тане не хотелось открыто демонстрировать свои умения, но ей не оставили выбора.