При упоминании девицы и её печальной участи, Зося помрачнела. Снова вернулись страхи, настроение испортилось.

— Не куксись. — тут же отреагировала Валюха. — Спать иди. Мы всё приберём.

— Что-то не хочется спать. Вдруг он придёт?

— Как придёт, так и уйдёт. В дом ему не зайти, если не пустишь.

— А дальше? Как дальше жить? Он же сторожить будет!

— Когда придёт — тогда подумаешь. Пока же нет никого. Вот и поспи.

— А вы?

— И мы покемарим. Я уже ваш диванчик испробовала. Мягонький. Удобный.

— Валентина…

— Валюхой зови. — разрешила тэрэнька. — Мне так привычнее.

— Хорошо. Валюха. Извините за вопрос… Почему вас превратили в… в…

— Кикиморку? Язык подвёл, будь он неладен! Поболтать дюже любила. Да сплетни пособирать. Вот Прасковка и осерчала.

— А обратно? Есть способ превратить вас обратно?

— Обратно не превратить. — Валюха тоненько вздохнула. — Спасибо, хоть так. А могла бы и хуже сделать.

— Куда уж хуже?

— Да туда. Могла бы в одержимую обратить, разум забрать, всё человечье вытравить. Тогда бы только с нитками и возилась. Куделю путала, на людей бросалася. Не дай такого, не приведи!.. Превратила меня, горемычную… Поставила палку, накрутила на неё тряпок, а потом…

Голос тэрэньки задрожал, и она всхлипнула.

— Спасибо, что ты подвернулася. И забрала фартук! Невмоготу мне было притворяться! Андрюхе-ироду угождать! Подумывала даже о том, чтобы в печку нырнуть… Ох, судьба-судьбинушка, повернулася ты ко мне задом!

Под печальный рассказ тэрэньки Зося начала дремать. Всё-таки она здорово вымоталась за этот день. Да и за предыдущие тоже.

— Поспи, хозяйка, — мягкие ладошки подтолкнули Зосю в коридорчик. — Пойди, покемарь хоть немножечко. А мы тут приберемся-похлопочем.

Зося послушно поднялась и побрела к себе. Прежде чем улечься, извлекла из-под подушки мешочек с льняным семенем и положила рядом на кровать. Потом проверила сотовый — хотела узнать, отреагировал ли Петька на её сообщения. Однако те так и висели непрочитанными, и Зося решила, что завтра обязательно сходит к бывшему другу, чтобы поговорить начистоту. Пускай посмотрит ей в глаза и объяснит причину своего вранья!

Выключать ночник она не стала, укутавшись в одеяло закрыла глаза и тут же погрузилась в сон.

А на кухоньке еще долго продолжал побулькивать чайник да звякали чашки под тихое бормотание телевизора.

В комнате было темно, лишь слабо мерцал на тумбочке у кровати маленький глазок ночника-колокольчика.

В его голубоватом свечении Зося едва смогла различить небольшой холмик под стеганым лоскутным одеялом и медвежонка с глазами-пуговицами, сидящего на подушке. Разномастные пуговицы — зелёная бусина и плоский коричневый кружок — почему сразу привлекли её внимание.

Холмик на кровати подрагивал. Тот, кто прятался под одеялом — не спал и был явно напуган.

Штора на окне шевельнулась, что-то негромко прошелестело в шкафу, и от кровати донёсся тоненький всхлип.

В углу за тумбочкой Зосе почудилось шевеление. Из скопившейся там темноты медленно полезло что-то непонятное, длинной и тонкой тенью зазмеилось по стене.

Нечто напомнило Зосе щупальце осьминога. Сокращаясь и подрагивая, оно подбиралось всё ближе к кровати. Вот уже достигло изголовья. Вот оторвалось от стены, принялось ощупывать подушку, коснулось краешка одеяла…

Прячущийся под ним малыш заплакал, задвигался, пытаясь отползти подальше от жуткого ночного гостя, и тогда Зося, наконец, отмерла и швырнула на кровать горсточку семян. Крупинки рассыпались по одеялу, а она уже читала вслух «отгон»: «Баю-бай, баю-бай, поди бука за сарай! Убирайся куда хошь, только деточку не трожь!»

Она повторила эти слова несколько раз, всё громче и увереннее, прежде чем нечто послушалось.

Тень замерла, покачиваясь, а потом неохотно сдала назад. Проползая мимо подушки, зацепила медвежонка, оплела его чёрным жгутом и утащила с собой за тумбочку.

Ребёнок разразился рёвом, принялся звать маму.

Послышались голоса, кто-то подошёл к двери, повернул ручку.

Зося поняла, что сейчас в комнату войдут и увидят её возле кровати!

Как она объяснит своё появление здесь? Как сможет оправдаться?

Метнувшись к шкафу, Зося рванула на себя створку и, не раздумывая, нырнула внутрь. Темнота надвинулась на неё, потянула куда-то. Вскрикнув от ужаса, Зося полетела вниз, вниз, вниз… пока не ударилась коленями обо что-то твёрдое и не очнулась на полу возле своей кровати.

— Помоги мне! — бормотало над ухом. — Тяни её, тяни же!

— Таку кобылу потянешь… — недовольно возражал кто-то гундосящим баском. — Стар я ужо девок на горбу таскать.

— Как в гости ходить да жрать на дармовщинку — значит не стар? А как помочь — так сразу кобыла? Не боишься, что язык за обзывательства отсохнет?

— Да ты чего несёшь, деревня неотёсанная? — возмутился голос. — Кому угрожаешь?? Запру тебе в лифту за такие слова!

Тэрэнька в ответ разразилась визгливой бранью, но Зося уже окончательно пришла в себя. Оттолкнув в сторону что-то мохнатое и тёплое, оперлась о кровать и кое-как поднялась без помощи.

— Я прогнала буку! — заговорила, обращаясь к невидимой Валюхе. — Он хотел забрать малыша! А я помешала! Прогнала его!

— Какой там бука! Не было здеся никого. Уж я бы точно его прочуяла. То колбаса о себе знать дает. Наелася ты на ночь — вот кошмары и привиделися. — Валюха отряхнула Зосины коленки. — Сейчас йоду принесу, смажу тебе синяки.

— Приснилось? Но всё было так реалистично! Я так отчётливо видела предметы! Вот… вот как его. — Зося показала на торчащего у кровати лохматого и покрытого клубками колтунов кота с морщинистой, смахивающей на человеческую мордахой.

— Ой… Кто это? — спохватилась она. — Откуда он…

— Порфирыч. За спичками зашёл. Поболтать остался. — зачастила Валюха. — Местный он. Подъездный. Вроде сторожа здесь.

— Подъездный… — тупо повторила Зося. — Вы в нашем подъезде живете, да?

— Работаю я тута. — пророкотал Порфирыч, смущенно почесываясь. — А живу на чердаке. Условия, конечно, такое себе, но я привык.

— Так я слетаю за йодом? — начала было Валюха, но в дверь просунулся сычик Злуч с пузырьком в клюве.

— А вату, вату-то забыл! — укорила его тэрэнька, энергично взбалтывая содержимое пузырька.

— Не надо ваты! Ничего не надо! — Зося решительно отвергла помощь. — Не могу поверить, что это был сон. Я так чётко всё видела! И лён рассыпала! И отгон произнесла!

Приподняв подушку, она пошарила под ней и вытащила припрятанный там мешочек. Потянув завязки, перевернула его и потрясла, но внутри было пусто.

— Бублички-курасаны! — охнула невидимая Валюха. — Ты, что же, отгон самолично начитывала? И он подействовал?

— Вроде бы. Я видела, что тень уползла. Только медвежонка прихватила.

— Тень! Медвежонка! — запричитала Валюха. — Получается, что ты во сну и вправду по чужим квартирам гуляла? Как смогла-то, хозяйка?

— Да не знаю я! — в отчаянии выкрикнула Зося. — Пришла сюда, легла и заснула. А потом…

— Ты, главное — успокойся! Дыхание уравновесь. Я травяного сбору запарю, потом чайку сообразим…

— Какого ещё сбору?

— Ромашкового. Ну, и укропного семени к нему присовокуплю. Для успокоения души.

Зося хотела возразить, но Валюха нарочито громко протопала из комнаты, подгоняя перед собой Злуча и лохматого Порфирыча.

— Ты умывайся пока, чипурись. Барышням обязательно нужно чипуриться…

Когда компания вывалилась за дверь, Зося обхватила себя руками и зажмурилась. Следовало привести мысли в порядок и попытаться понять, что же с ней произошло. Хорошо бы было посоветоваться с бабой Чурой, но Зося не помнила, куда подевала платок. Да и толку в нём не было никакого. Обидно, конечно, что предложенная связь не работала. Уж баба Чура точно бы растолковала ей, что за бука приходил к ребёнку!