Старшие альфы альянса уже ждали нас в доме Мэдда, когда мы прибыли, и меня сразу же проводили на кухню, где я была изолирована от их дебатов, пока Айвер рассказывал им о том, что произошло в мотеле. Слоан бросила один взгляд на мое измученное лицо и поставила кофе, задержавшись со мной на кухне под предлогом ‘составить мне компанию’, но потом я услышала, как пришли другие ребята с Хави, и, даже не задумываясь, я рванула к двери, чтобы подойти к нему. Слоан преградила мне путь, в ее глазах светилось сожаление, когда она призналась, что ей было приказано держать меня в этой комнате.

Так что, я думаю, моя пара не единственный, кого сегодня судят.

Я не стала спорить с ней по этому поводу, потому что я даже не могу винить их за то, что они усомнились в моей лояльности на данный момент. Моя неспособность выполнить свою работу могла обрекать нас всех. У меня нет другого выбора, кроме как переждать, надеясь, что они увидят, что я сделала с Хави, и дадут ему шанс.

Слабым утешением является то, что они привезли его сюда, а не бросили в камеру в полицейском участке. По крайней мере, это означает, что они больше не считают его угрозой. И пока совет продолжает обсуждать его судьбу в другой комнате, я улавливаю обрывки их спорных аргументов, летающих туда-сюда. Похоже, сделка, которую он заключил с ними, все еще в силе — его стае будет предоставлено убежище на нашей территории, — но о чем они, похоже, не могут договориться, так это о том, что делать с ним сейчас, что более чем немного тревожит.

Так много всего произошло за такой короткий промежуток времени. Из-за снижения уровня адреналина я чувствую себя опустошенной, но, по крайней мере, моя волчица проснулась. Для меня большое облегчение снова почувствовать ее, даже если она так взволнована разлукой с Хави, что меня физически тошнит. Из-за этого и моего неистового беспокойства я не могу даже выпить чашку кофе, которую предложила мне Слоан — она стоит передо мной нетронутой, жидкость внутри давно остыла. Она берет на себя смелость вылить его в сливное отверстие и принести мне новую чашку, над которой поднимаются струйки пара, когда она несет ее мне.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Слоан, ставя его на стол передо мной. Она все такая же добрая и сострадательная, как всегда, даже перед лицом того бардака, в который я нас всех втянула.

— Бывало и лучше, — шучу я, с тоской глядя на нее.

Мое колено дергается под столом в нервном возбуждении, пальцы болят от того, как я заламывала руки.

— Я не предполагаю, что у тебя было какое-то предчувствие относительно того, чем все это обернется?

Она одаривает меня сочувственной улыбкой и опускается в кресло слева от меня, выдыхая воздух, от которого развеваются вьющиеся завитки волос, выбившиеся из конского хвоста и обрамляющие лицо.

— Насчет этого? Нет, — признается она, обхватывая руками свою кружку с кофе и глядя в нее. — Но когда мы впервые встретили Хави, у меня действительно возникло к нему предчувствие. Я рассказала Мэдду об этом в тот вечер, когда мы обсуждали, стоит ли давать им шанс. Я просто чувствовала, что Хави принадлежит нам, но я не знала почему и как.

Она поднимает взгляд, ее зеленые глаза встречаются с моими.

— Думаю, теперь это имеет смысл. Он твоя пара.

Я так долго хранила этот секрет, что мне немного неприятно слышать, как кто-то другой произносит эти слова вслух, и мое первое побуждение — отрицать это. Я не уверена, когда правда стала более неприятной, чем ложь.

Укол печали отзывается эхом в моей груди, когда я киваю в знак подтверждения.

Хави — моя пара. И я не должна быть заперта на этой кухне, оставляя его судьбу на усмотрение членов совета, которые едва ли даже знают этого человека. Я должна быть там, сражаться за него, как он сражался за меня сегодня.

— Как, черт возьми, я должна убедить этих парней снять его с крючка? — спрашиваю я вслух, еще быстрее ударяя коленом под столом. — Я даже не знаю, готова ли простить его.

Слоан наклоняет голову, проводит большим пальцем по краю своей кофейной чашки и задумчиво смотрит на меня.

— Может быть, и нет, но готова ли ты потерять его?

— Нет.

Ответ слетает с моих губ еще до того, как я полностью обдумываю ее вопрос, но это правда. Я думала, что была готова уйти от Хави после нашей последней совместной ночи в хижине. Я думала, что смогу просто спрятать все свои чувства подальше, потому что объективно, принимая во внимание все факты, шансы на то, что у нас все получится как у пары, были удручающе малы.

Но с тех пор я пришла к тяжелому осознанию того, что любовь не объективна. Это не соответствует списку плюсов и минусов, и это не то, что можно исправить с помощью сброса к заводским настройкам или пропатчить как строку кода. Как оказалось, нет единственно правильного ответа, когда речь заходит о сердечных делах, и впервые в своей жизни я должна заставить себя смотреть сквозь черное и белое, чтобы увидеть оттенки серого.

Жаль только, что я не пришла к этому осознанию раньше, прежде чем позволила себе попасть прямо в ловушку Далилы.

Если бы этого не произошло, ушла бы я от Хави во второй раз?

Я хочу сказать «да», потому что сегодня я поехала в мотель с намерением предупредить его, чтобы он убирался из города, но как только он открыл дверь и я увидела его лицо, я потеряла всякую решимость. Хавьер Круз так глубоко запал мне в душу, что теперь он как будто часть меня. За последние двадцать четыре часа я плакала из-за него, целовала его, сомневалась в нем и была спасена им. Неудивительно, что мой разум настолько запутался, что я едва могу ясно мыслить.

— Тогда, я уверена, ты что-нибудь придумаешь, — загадочно говорит Слоан, лениво проводя кончиками пальцев по изгибу между шеей и плечом, где у нее метка пары Мэдда.

Она бросает взгляд на мою кружку с кофе, все еще полную передо мной.

— Ты выпила много кофе. Если тебе понадобится воспользоваться туалетом, он есть в той стороне, дальше по коридору гостевого крыла.

Она кивком головы указывает на дверь позади себя.

— Это вторая дверь налево. Не третья, это комната, в которую поместили Хави.

Она отодвигает свой стул от стола и встает.

— Мне, наверное, стоит налить еще кофе мальчикам.

Понимание приходит, когда она начинает проходить мимо меня, и я тянусь к ее руке, хватая ее в свою.

— Спасибо тебе, — шепчу я, крепко сжимая его и глядя на нее снизу вверх.

Она кивает, на ее губах появляется озорная улыбка.

— Не задерживайся, ладно?

Я киваю в ответ, вскакиваю на ноги и выбегаю из кухни, пока она не передумала. Слоан рискует ради меня, и я не собираюсь упускать возможность все исправить. Сегодня Хави поставил на карту все ради меня. Это мой шанс сделать то же самое для него.

Задняя дверь из кухни ведет прямо в холл, откуда не видно главной комнаты загона, где члены совета все еще совещаются. Голоса мужчин эхом отдаются у меня за спиной, когда я бесшумно крадусь по коридору, проскакиваю мимо туалета и направляюсь прямо к третьей двери слева, как указала Слоан. Я задерживаю дыхание, когда тянусь к ручке, открываю дверь и проскальзываю внутрь так быстро, как только могу.

Хави сидит на краю кровати, его голова поднимается, когда я вхожу. Как только наши взгляды встречаются, он вскакивает на ноги, и я едва успеваю закрыть за собой дверь, прежде чем он пересекает комнату и втискивается в мое пространство, обхватывает мою щеку рукой и приподнимает мой подбородок, чтобы осмотреть порез на моей шее.

Сейчас это просто царапина — с тех пор, как моя волчица проснулась, мое исцеление от оборотня начало восстанавливаться, — но Хави все еще проводит пальцами по заживающей ране с беспокойством, его лицо искажено страданием.

— Мне так жаль, моя любовь, — хрипит он, нежно проводя кончиками пальцев по моей коже. — Я никогда не хотел, чтобы тебе причинили боль.

— Я знаю, — говорю я, мое горло сжимается от его прикосновения, и я с трудом сглатываю.