Татьяна Васильевна, не давая никому перевести дыхание, жестом указала начать бой.

Воронов, будто ожидав именно этого, моментально двинулся. За несколько шагов он оказался у Зверева и, не давая ему и возможности подготовиться, резко пробил в живот. Зверев едва успел среагировать, но удар был настолько сильным, что он согнулся пополам, не в силах сдержать боль. Воронов не дал ему передышки, тут же нанес новый удар, на этот раз в голову, отправляя Зверева на песок.

— Ну и что это, Зверев? Ты же обещал, что нам будет весело, — провоцировала его Агатова, не скрывая сарказма. — А сам решил отдохнуть посреди боя. Вставай, не позорься еще сильнее.

Зверев с усилием перевернулся на бок, сплюнул кровь и с трудом поднялся на ноги. Лицо его перекосило от боли и злости. Он бросил быстрый взгляд на инструктора — ту самую, что только что публично унизила его перед всеми. Затем — на Воронова. Тот стоял спокойно, как будто не произошло ровным счётом ничего.

— Я… ещё не закончил, — прохрипел Костя, поднимая кулаки. Но взгляд его дрожал. Не от ярости — от страха. До него наконец дошло: он против кого-то, кто действительно намного сильнее его.

— Конечно не закончил, — усмехнулся Воронов. — Ты только начал умирать.

На этот раз Зверев сам пошёл в атаку. Рванулся вперёд, замах — и промах. Воронов ушёл вбок, словно знал заранее, куда полетит кулак. Затем — резкий выпад локтем в висок. Зверев взвыл, потерял равновесие, но удержался. Следом — подсечка. Песок снова встретил его лицом вниз.

Несколько человек на задних рядах рефлекторно поморщились. Бой был уже не поединком — избиением.

— Всё, — негромко сказала Агатова. — Хватит.

Воронов мгновенно отступил назад и расслабился, будто выключили тумблер. Он даже не смотрел на поверженного противника — тот уже не представлял интереса.

Зверев остался лежать.

Инструктор перевела взгляд на всех остальных:

— Вот так выглядит разница между самоуверенным бездарем и опытным бойцом. Учитесь. Или привыкайте к вкусу песка.

Она снова обвела нас всех взглядом.

— На сегодня это всё. Все свободны, увидимся завтра. Те, кто идут в медпункт, заберите с собой это тело. — она кивнула на Костю. — Остальные, валите на ужин.

С тихим стоном все поплелись в сторону раздевалок, а парни из компании Зверева подхватили его, все еще бессознательного, и потащили во владения Сапфирского.

А у меня в голове отчаянно роилась всего одна мысль. Я слаб. Чертовски слаб. Не буду кривить душой, из-за своего довольно высокого ранга я считал себя в какой-то степени особенным. Но сегодняшняя наглядная демонстрация разницы между мной и тем же Вороновым отлично дала понять: мне нужно расти, карабкаться наверх, выгрызать зубами себе путь и впитывать все знания, что может дать мне академия. Иначе долго я не проживу.

Следующие пару месяцев стали бля меня абсолютной рутиной. Утром — занятия, вечером — спарринги. Иногда наоборот. Агатова, кажется, всерьёз вознамерилась меня добить. Раз за разом ставила в пару с Костей. И первое время я стабильно ловил по зубам. Так стабильно, что начал считать: если получил меньше трёх ударов в лицо — уже успех.

Но что-то начало меняться. Сначала — стал чувствовать удары. Потом — начал их отбиватьть. Потом — возвращать. А потом… выиграл. Раз. Потом второй. Иногда — вничью. И не потому что Костя стал слабее. Просто я перестал быть совсем беспомощным.

Да, это была маленькая победа. Но чёрт возьми — моя. Заработанная. Выстраданная. Синяками и хрустом в костях.

Агатова, разумеется, тут же ткнула меня лицом в дерьмо.

— Хорошо, Крапивин. Раз ты нынче такой герой — попробуй теперь против Сапфирова.

Лев вышел на круг спокойно. Без лишнего интереса. Как будто всё уже знал наперёд. Он не бил — вскрывал. Точно. Холодно. С интересом. Я чувствовал себя не оппонентом, а материалом для вскрытия. И в каком-то смысле — был им. Первый же обмен — и я на песке. Вдох — боль. Выдох — снова боль. Весело.

Игнат тем временем прорвался на пятую ступень и был этому рад как дурак бесхозным фантикам. Орал об этом на каждом углу. Завёл счётчик дней "до шестерки", требовал называть его "величественный водяной маг" и даже как-то попытался сделать себе медаль из ложки и шнурка.

Я не злился. Просто… это же Игнат. Проще смириться, ведь убивать все равно жалко.

Также наша группа со временем разделилась на небольшие компании. Аристократы, как и ожидалось, разбились на два лагеря — вокруг княжон. Пожарской и Буревой. Первая собирала тех, кто был поспокойнее, уверенных в себе и своём будущем. Вторая — всех, кто был громче, наглее и готов спорить по любому поводу. Ничего удивительного, в целом. Эти две смотрели друг на друга как кошки перед дракой — вроде ещё не сцепились, но когти уже наготове.

А вот неожиданностью стало то, что Зверев как-то по-тихому приклеился к нам с Игнатом. Сначала просто держался рядом. Потом ел с нами. Потом — шутки, обсуждения, тренировочные спарринги. И как-то незаметно он стал «своим». А вместе с ним и его компания — Огнёв, Рысин, Павлинова. Вроде бы и странно, но получилось довольно органично.

Вспоминая об этом, я понимаю — всё началось после первых магических спаррингов.

Если в рукопашке я был где-то на уровне Игната или даже ниже, то в магии — резко вырвался вперёд. Почему — сам до конца не понимаю. То ли с контролем у меня всё очень хорошо, то ли просто мозги как-то иначе работают. Но любые структуры я схватывал на лету. Что-то объясняли на занятии — я уже пробовал это на практике. И почти всегда у меня всё получалось.

На дуэлях я выигрывал. Сначала редко, потом всё чаще. В какой-то момент осталась только Алина, с кем я не мог справиться. С ней было сложно — не только потому что сильная, а потому что умная. Она не лезла напролом, а подстраивалась, выжидала. Иногда мне даже казалось, что она заранее знает, что я собираюсь делать.

Но даже несмотря на это, я понимал — в магии я один из лучших в группе. И это было… приятно. Хоть какая-то стабильная точка опоры в этом аду под названием Академия.

На третий месяц обучения начались групповые спарринги и нас столкнули со второй группой боевиков, нашего потока — БФ-1-2. Та самая, про которую всё время шептались в коридорах: мол, там жёсткие ребята, настоящие бойцы. И это было недалеко от правды. По уровню они не сильно уступали нам, с той лишь разницей, что у них в группе не было ни одной семёрки.

Но зато шестерок и крепких пятёрок у них хватало. И самое неприятное — они были сыграннее. У нас всё больше каждый за себя, а у них — как отлаженный механизм: один — отвлекает, второй — душит, третий — добивает. Особенно выделялись двое — княжна Алмазова, маг воздуха, и виконт Медвежий, работающий с землёй. Вместе они действовали так слаженно, что казались скорее одним целым, чем двумя людьми.

Нам сперва объявили, что будет "дружественное межгрупповое состязание", но по факту это оказался турнир на вылет. Без скидок. Без права пасовать. С травмами. С болью. С желанием не облажаться перед своей группой.