В этот момент в дверь громко и настойчиво постучали, так что последующих возражений двух братьев не последовало. Спорить с Брассом они позволяли себе исключительно наедине, полностью признавая верховенство рыцаря, владевшего алой Волей Воина. Поднявшись, Филиш подошел к камину и забросил парочку бревен в полыхающее пламя, после чего крикнул:

— По голове себе постучи! С важными новостями можно без стука, а по мелочам нехрен нас вообще беспокоить. Заходи, раз пришел.

Тяжелая, окованная сталью дверь в залу начала медленно открываться и, распахнувшись на четверть, замерла. Внутрь бочком проникла невысокая женская фигура. Брасс ее признал сразу, сложно было хоть с кем-то спутать еще не вошедшую в возраст женщину, но уже успевшую поседеть баронессу. Приложив руку к груди, он сразу же степенно поклонился, с интересом вглядываясь в осунувшееся, почти детское лицо, на котором серые глаза смотрелись двумя печальными омутами.

— Приношу свои извинения, миледи. Думал, что это кто-нибудь из солдат. Чем могу вам служить? — негромко и почтительно спросил Филиш, стараясь не пугать девочку зычным басом.

— Соберите два… — просипела девочка, а затем попятилась к двери, сильно побледнев, уткнувшись в нее спиной, она опустила лицо и замолкла.

— Я вас не расслышал. С вами что-то случилось? — обеспокоенно воскликнул Брасс, поспешив ей навстречу.

Сквозь шум крови в ушах треск пламени в камине сливался в какой-то демонический хор, а солнечный свет почти потух. Фигура шевалье на глазах преображалась, его румяное лицо стало почти черным, а кафтан на груди лопнул, выпустив из себя ворох склизких отростков. Сэра закрыла глаза, она больше не могла говорить, не хотела даже дышать, сознание побледнело и сжалось до размеров зерна. Ей здесь не было места, она ничего не могла сделать. Но девушку вел клинок чарующей и прекрасной небесной Воли.

— Соберите два десятка солдат и вышлите на юго-запад, в окрестности Чащи. Там, где тракт берет на север, к старому мосту. — четко чеканя слова, воскликнула девочка, вскинув лицо. Его выражение изменилось, словно за ним находился кто-то еще. Уверенный в себе и своем праве повелевать.

— Что, простите? — остановившись, словно уткнувшись в стену, удивленно пробормотал комендант.

— Азат Бдение был убит, ваш сын ранен, но мой брат заполучил нужную помощь и уже возвращается. Он опасается, что на открытой местности свежеватели им устроят засаду, потому нужно, чтобы вы к этому вечеру отправили ему людей на подмогу. Иначе многие… — Сэра покачнулась и начала сползать по двери, но ее голос остался собранным и холодным, — могут погибнуть. Нам нужны эти силы, поэтому действуйте, шевалье.

Миниатюрная фигурка грохнулась в обморок на холодные камни, а ошалевшие рыцари переглянулись.

— Одержимая? Или ведьма? — с сомнением протянул Люгер.

— Думал, что такие только по глухим чащобам сидят… И детей жрут. — мрачно вторил ему старший брат. — Неужто твари решили выманить часть гарнизона в чистое поле? Что будем делать?

— Сам пойду. Возьму десятки Кулака и Кривого. Ты остаешься за главного. — после недолгих раздумий принял решение Брасс. Братцы нахмурились, но промолчали.

***

Окрестности логова «вольные охотники» знали как свои пять пальцев. Да и на сборы много времени им не потребовалось — за годы преследования королевскими гвардейцами и дружинниками аристократов они уже привыкли жить «на походных мешках». Так что в путь собрались весело и быстро, за тот час, что непостоянная Чаща пела о счастье и благополучии и делилась любовью. Когда двинулись в путь, Малыш выслал вперед десяток разведчиков проверять дорогу.

Шейл Крестник остался с отрядом, помогая идти Вигмару Брассу. Снаряд из обсидиана, что пробил нагрудник, хоть и был остановлен кольчугой, сильно помял ребра бастарду и оставил на груди здоровенный черно-лиловый синяк странной формы. Лес вокруг затих, всё ещё наполненный ощущением счастья. Даже хищные растения, ещё утром готовые растерзать любого, кто попадётся в их цепкие объятия, расслабились, погружённые в негу.

Вопреки возражениям разбойничьего костоправа, Вигмар напялил на себя доспех — без него бастард чувствовал себя словно голым. Опираясь на плечо хмурого графа, он молчал, поддерживая размеренное дыхание, и, несмотря на обжигающую боль в груди, быстро шагал, стараясь не задерживать весь отряд. Но мысли его были сейчас далеко — он никак не мог смириться с тем, что услышал, тем, что совершенно не вписывалось в его представления об аристократе.

Границы Дикой Чащи становились всё ближе, но Белый Барон с каждой минутой мрачнел всё сильнее, несмотря на то, что разведчики исправно докладывали, что не замечали даже следов свежевателей — кроме тех, что оставил недавно атаковавший их базу отряд. Не понаслышке зная, что эти твари никогда просто так не отпустят своих жертв, Ланнард был буквально уверен, что впереди их ждёт засада. Так что незадолго до заката, прежде чем выйти на тракт, он скомандовал уставшему отряду ненадолго устроить привал, чтобы восстановить силы.

— Не понимаю я вас, граф, — поморщившись, негромко произнёс Вигмар, устало вытянув ноги, когда Шейл помог ему сесть у древесного ствола.

— Вот как? Не страшно, я и сам себя не всегда понимаю, — покачав головой, ответил разведчик и полез в сумку за новой тетивой для своего лука.

— Вы из высшей знати. Сам Бог-Воин даровал вам священное право стать правителем и защитником земель вашей семьи. Но вы вместо этого, ради какой-то женщины, стали простым скитальцем и даже в наш форт прибыли инкогнито, — Вигмар закашлялся, сплюнув в кусты кусок спёкшейся, почти чёрной крови, и немного погодя продолжил: — Забыв про долг перед родом, короной и собственными людьми… Почему?

— Ты, бастард, станешь следующим наследником рыцарского дома Брасс по одной-единственной причине — никого, кроме тебя, попросту на эту роль нет, — плавно согнув прочное, украшенное символами солнца и плодородия древко, Крестник умело накинул петлю. — Не хмурься, это не насмешка. Просто я точно такой же.

— Вы… незаконнорожденный, ваше Сиятельство? — охнул молодой рыцарь.

— Нет, моя мать была баронессой, на которой отец был официально женат. Я о другом. Я — единственный сын. Как и тебя, меня никто не спрашивал о моих желаниях или целях. Весь этот «долг», эти земли и подданные свалились на меня совершенно непрошенно. А я людей не очень люблю, — тетива откликнулась на движение крепких пальцев, зазвенев подобно струне.

Шейл вскочил на ноги, для пробы натянув лук, его глаза зажглись ярким зелёным пламенем, а слова стали хищными и обрывистыми:

— Да и править никогда не хотел. Мне по душе только охота. Свобода. Природа. Опасность. Погоня. И выстрел, бьющий всегда точно в цель. Это я! А родословная, непрошенный долг или судьба — мне всё едино. После потери Жаннет я ушёл и никогда не собираюсь туда возвращаться. Я сам выбираю свой путь.

— Нет, граф. Мы очень разные, — презрительно ответил Брасс и, придерживаясь за дерево, поднялся. — Мой долг священен, и я не считаю его своей ношей. Это великая честь — быть столпом королевства. А вы ушли по тропе низменных, эгоистических желаний слишком далеко.