— Кто это? Я его знаю?

— Её. Да, вы встречались. Одна из разбойниц. Зовут Киса. Девушка показала отличные навыки и… настойчивость в достижении целей. Она нам подойдёт, — пояснил Ланн.

— Бывшая игрушка Гофарда? Помню её. Найду сам, ближе к утру. Что-то ещё? — холодно кивнул граф.

— Нет, спасибо, что согласились, ваше Сиятельство. Доброго вечера, — сдержанно попрощался Ланнард, и они потопали наружу.

— Не жалеете? Вот так запросто отказались от кучи земель и замков в придачу? — выбравшись на свежий воздух, спросил Айр. — Впрочем, наверное, у вас их и так достаточно.

Чуткий нос Ланнарда уловил запах свежей каши, сдобренной мясом, от одного из костров, и он направился туда, надеясь поживиться чем-нибудь у солдат. В замок возвращаться сейчас не хотелось — было предчувствие, что ночью здесь произойдёт что-нибудь интересное. По пути он пожал плечами и, рассмеявшись, ответил:

— Не. Отец отказался от всех земель, пожалованных короной, кроме нашей родовой усадьбы и соседней деревни. Меня… в детстве боги обрекли на чудовищные уродства, и чтобы маги их исправили, папа отдал почти всё состояние.

Айра будто обухом по голове ударили. Он застыл как истукан, глядя в удаляющуюся спину Белого Барона. Вот и последнее подтверждение его подозрениям. Сколько Грузд тогда говорил было Ланну, когда тот прокричал целую ночь во время «исцеления» ларийскими магами? Десять? Одиннадцать? Жалость и гнев затмили глаза. Айр сейчас искренне жалел, что герой войны по имени Байрн Грейсер уже мёртв. Ведь гвардейцу неистерпимо сильно хотелось вломить ему в рыло.

Глава 17. Лик Девы

Ночевать Ланнард соизволил под открытым небом, в простом, но очень тёплом спальном мешке из овечьей шерсти. Со стороны северных пустошей уже слышался далёкий, угрожающий вой. Нудный распев не смолкал ни на секунду, десятками голосов вгрызался в сознание, подтачивая решимость сражаться и волю. Люди шептались у костров, затыкали уши в попытках уснуть, но это было почти невозможно. Каждый ощущал приближение свежевателей. Похоже, эти мелочи не мешали только Белому Барону — развалившись и закинув руки за голову, он изучал чистое небо с одуряюще огромным, яркими звёздами.

Привычный к тому, что не каждая странность его друга является бессмысленной причудой, Айр старался ему не мешать. Мало ли что ворожит ведьмовской аристократ? Может, по небесным кругляшкам пытается углядеть их общее будущее или разрушить какие-то планы врага. Впрочем, по широкой улыбке на успевшем чуточку округлиться за последние пару недель лице, Белый Барон просто наслаждался красотой неба и хорошей погодой.

Гвардеец, однако, себе расслабиться не позволял, тревожно обдумывая дальнейшие перспективы. Парню было ясно совершенно кристально — судьбы всех в этой крепости накрепко переплетены. Им предстоит в ближайшие недели стать единым целым и вместе выжить — или же встретиться с жуткой смертью. Для себя лично он уже принял новую роль стража и охранника Белого Барона. Положа руку на сердце, несмотря на весь скепсис, он отчасти восхищался бесшабашным мужеством этого человека. И хотел защитить то немногое, что у Ланна ещё оставалось.

— Слушай, как думаешь, а что с ними случается по утрам? — услышанный вопрос вызвал у Айра лёгкое замешательство, он о таком обычно вообще не думал. Впрочем, это был отличный шанс показать барону, что голова у него не только чтобы шлем носить.

— То же самое, что с солнцем по вечерам, — произнёс сидевший неподалёку на бревне гвардеец и запрокинул голову вверх. — В детстве я порой не мог подолгу заснуть. В темноте казались жуткие лики, ветки деревьев скребли по ставням когтистыми лапами… Моя мама тогда зажигала лучину. Думаю, звёзды — это огни, дарованные, чтобы мы могли спать по ночам.

Потянувшись к тлеющим углям костра, Айр пошевелил их обожжённой веткой. Взвились искры и на пару мгновений осветили его лицо. Совсем ещё юное — он был младше Ланнарда на целых шесть лет и был совсем чуть-чуть старше Сэры. Впервые барон задумался, что этот здоровенный и крепкий воитель, который прикрывает его спину в бою — просто мальчишка. Который, превозмогая боль и страх, раз за разом бросает вызов самой смерти.

— Почему ты решил сражаться? Ведь Южная Гавань была совсем близко. Если бы не задержались у того перебитого каравана, ты вместе с парнями Малыша мог бы бежать, — спросил Ланнард и обернулся, чтобы посмотреть на товарища.

— Тут несколько причин. Быть живым, конечно, приятно, но когда, оглянувшись назад, ты испытываешь стыд за то, что бросил товарищей… даже вкус выпивки и женские ласки теряют свой шарм, и ты во всём начинаешь искать себе оправдания. Я боюсь умереть, но ещё больше — боюсь сдохнуть внутри, оставаясь живым.

Айр поморщился от эха особо жуткого завывания и пафоса собственного ответа, что наждачкой прошлись по его слуху, и подкинул в костёр несколько свежих поленьев. Огонь их лизнул и медленно, нехотя, начал опять разгораться.

— Ты сказал, что причин несколько, но назвал только одну.

— Кое-кто убедил меня в том, что за это королевство и его жителей всё же стоит сражаться, а среди аристократов есть не только конченные ублюдки, но и неплохие ребята. Разумеется, в исчезающе малом количестве, но всё-таки есть, — поделился гвардеец второй причиной с едкой ухмылкой.

— Напрасно ты демонизируешь знать. Они такие же люди, как и все остальные. Подонки и мудаки встречаются и среди простолюдинов, — окончательно распрощавшись с мыслью немного поспать, Ланн выбрался из мешка и уселся на бревно рядом с Айром, толкнув товарища плечом и открыв снятый с пояса кошель. — Ставь чайник, со мной Киса чайком поделилась!

— Какой нафиг чай у них в Чаще, барон? — вспомнив недавний опыт, Айр поперхнулся и подозрительно уставился на бурое нечто, лежащее в кожаном мешочке. — Бросьте каку, сомневаюсь, что в этом лесу есть хоть что-то, что можно безопасно употреблять в пищу.

Ланн пожал плечами, и прежде чем гвардеец успел его остановить, высыпал странную пыль в огонь. Она вспыхнула яркими искрами, создав облако волшебного дыма, переливающегося всеми цветами радуги. Словно струящийся шёлк, танцующий в воздухе, переливы красного и золотого сформировали строгое, усталое женское лицо. На мгновение взгляды Айра и видения встретились, и он готов был поклясться, что божественной красоты незнакомка с грустным сочувствием ему улыбнулась. Парень намёк понял, сгреб Белого Барона в охапку и вместе с ним откатился в сторону, подальше от гудящего пламени.

Рухнув на каменную мостовую и растянувшись в пыли, они опасливо посмотрели в сторону буйства стихий. Силуэт Девы, а возможно и Матери, медленно поднимался над крепостью, привлекая всё больше и больше взглядов. Даже изматывающий вой, казалось, замолк. Шокированные красотой видения, солдаты один за другим опускались на колени, вознося хвалу богине. Сразу же по крепости пробежали шепотки о знамении, о том, что сама Леди простерла свою оберегающую длань, а накатывающее на защитников отчаяние было изгнано свежим бризом надежды.

Виновники происшествия переглянулись. Ланнард вжав голову в плечи, только развёл руками — он сам понятия не имел, что произошло. Но даже неверующие, своими глазами узрев сие чудо, воистину получили подтверждение силы богини. Всю ночь стояла спокойная и безмятежная тишина, которую более не омрачали крики Скитальцев. А наутро люди узрели, что хоть мерзкие твари и не сбежали пред Её ликом, но всё же опасливо отступили к основанию холма.