— Давай, тащи тварь сюда.

Пожав плечами, гвардеец с лёгкостью поднял воющего монстра, а когда тот попытался его укусить, для острастки дал в зубы. Вигмар и лариец, заинтересованные происходящим, последовали за ним, в то время как Шейл с разбойниками разбрелись проверить окрестности на наличие оставленных следов. Немилосердно опустив свежевателя хребтом об позеленевшую от времени бронзу, Айр выпрямился и отряхнув руки, вопросительно кивнул вперёд.

— А вы замараться не боитесь, мой лорд? — осторожно поинтересовался Азат Бдение у Ланнарда.

На что тот устало пожал плечами и коротко ответил:

— Уже нет.

Его распахнутая правая ладонь, словно венец, опустилась на морщинистый и лишённый волос лоб свежевателя. Дёргающийся в путах монстр сразу же замер и замолк, судорожно вытянулся во всю длину, бешено вращая глазами. Ставшие бесплотными пальцы Белого Барона проникли прямо внутрь черепа. Ланн брезгливо поморщился, копаясь в кровавом, пропитанном болью и ненавистью мусоре. А затем, ухватившись, потянул вверх тускло-белёсое, похожее на червя нечто. Пару секунд разглядывал его на свет, а затем прижал к своему лбу. Призрачный червяк юркнул внутрь, глаза барона на миг закатились, а затем он их крепко закрыл.

— Мой лорд… Законы храма обязывают меня спросить, где вы этому научились? — с удивленным выдохом осторожно поинтересовался Азат. — Сие святое таинство, что доступно только Алым Послушникам Матери и немногим святым, избранным Ею.

Айр стянул шлем и вытер пот со лба. Он был очень далёк от всяческой магии, но понимал — то, что сделал Ланн, было непохоже на силы, дарованные Богом-Воином. А ещё барон определённо не помрёт своей смертью — ларийцы вряд ли оценят то, что их таинства кому-то известны. Вон как глаза Бдения заблестели от беспокойства, пока он ожидал ответа аристократа.

— Меня этому научил старый друг. Он гостил как-то у вас, ещё в детстве. Прежде я использовал этот трюк вместе с ним лишь на зверях, в качестве баловства, — барон наконец встретился взглядом с книжником и едва заметно, уголками губ, улыбнулся. — Прошу меня извинить. Я не знал, что для вас это таинство.

— Его имя, надо полагать, схоже с вашим, Ланнард Грейсер? — заметно успокоившись и даже расслабившись, задал вопрос книжник.

— Да. Мы словно братья. Были, по крайней мере, когда-то. Жаль, что сейчас это не так, — опустив голову, горько прошептал барон, а затем тряхнул ею, сбрасывая воспоминания как вуаль. Его лицо вновь заледенело, а перст правой руки указал на едва заметный крепёж для факела, торчавший на стене около лестницы, — Надавите на него. Тут есть подвал, женщины там. Азат, Вигмар, приглядите за нашими бородатыми головорезами. Айр, ты спускаешься вслед за мной.

Почесав репу и осторожно, чтобы не сломать древний механизм, Айр потянул факел. На ум гвардейцу приходил лишь один аристократ с именем, подобным тому, что носил Белый Барон. Это был герцог Восточный — племянник самой Её Величества, а также сильнейший рыцарь их королевства. Человек, о котором ходило столько сплетен, баллад и возмутительных историй, что не слышал о нём только глухой. Зеленоглазому простолюдину этот сиятельный господин, разумеется, не нравился просто по определению — за столь ослепительным образом наверняка скрывались ещё более мрачные тайны.

С сухим хрустом камня часть пола, неподалёку от столешницы без ножек с всё ещё застывшим, словно изваяние, но живым свежевателем, дрогнула и скользнула в нишу, образовав лаз. Узкий, но достаточный для того, чтобы широкоплечий гвардеец протиснулся, не снимая броню. Но вот толстый окованный щит ему придётся оставить. Подойдя к тёмному проходу, Айр принюхался. Открытая, свежая, но уже гноящаяся рана. Живое мясо с гангреной. И ставшее уже привычным отчаяние. Он ощущал что-то подобное в подвале неприметного заведения на одной из многочисленных столичных улочек. Зеленоглазый сразу весь подобрался, как бойцовский пёс за секунду до драки.

Ланн успокаивающе хлопнул его по плечу и безрассудно прыгнул во тьму, не озаботившись даже проверить, как глубоко уходит прогнившая лестница. Спустя секунду его голос чуточку смущённо возвестил:

— Спускайся. Ах да, сначала скинь факел, здесь слишком мрачно и неуютно.

— Неужели вы боитесь темноты, милорд? — не удержавшись от ехидной улыбки, поинтересовался Айр и, швырнув вниз незажжённый светоч, осторожно опустил ботфорт на иссохшую лестницу. Она подозрительно хрустнула, но вроде бы выдержала.

— Скорее таких вот подземелий и тесноты — мечом тут не замахнёшься, — к удивлению гвардейца раздался приглушённый, но искренний ответ барона.

Пока Айр полз вниз, он прислушивался к застойному, тухлому воздуху и окружающим звукам. Но кроме дыхания Грейсона и собственного, он слышал лишь тяжёлый, держащийся на краю сознания голос. Не крик, не вопль и даже не мольбу, а скорее лишь их призрак. Сами стылые камни хранили в себе отголоски тех звуков, которым стали невольными свидетелями.

Лаз вёл вниз лишь на несколько метров, в толщу скалы, на которой была выстроена башня. Когда его сапоги коснулись твёрдого камня, неподалёку уже истекал прогорклым дымом и тусклым пламенем разгорающийся факел. Ланн был ещё бледнее, чем обычно, а на каменном обычно лице был намёк на вполне человеческие эмоции. Загнанный поглубже страх и что-то похожее на смятение. Словно барон и сам был удивлён этим проявлением чувств. Тем не менее, передав факел Айру и достав из ножен длинный кинжал, больше подходящий для боя в узких пространствах, он первым направился вперёд по длинному коридору, который под небольшим градусом вёл ещё ниже, в обширное помещение.

Похоже, когда-то оно служило складом для провианта и снаряжения. Свежеватели нашли этому месту иное применение. Сначала из мрака факел выхватил вытянутые силуэты, похожие на раскрытые цветы. Бугрящиеся, мясистые отростки серо-розовых бутонов вырастали из распростёртых тел еще живых свежевателей, а пол и стены кладовой покрывал странный фиолетовый мох, поющий потустороннюю песню.

Сердце сдавила волна холода. Айр попятился и едва удержал в себе содержимое желудка, когда смог рассмотреть получше, что было в центре уродливых горбов, что лишь напоминали цветы. Их было чуть больше десятка. Точно сосчитать он себя заставить не смог.

Человеческие, безусловно женские останки, что медленно срастались с погружёнными в сон чудовищами воедино. Они наполовину истаяли, были покрыты уродливой коростой, руки и ноги несчастных были удалены за ненадобностью и лежали в углу ворохом гниющей массы. Лишь лица были почти нетронуты, и Айр был готов возненавидеть сам свет за то, что смог рассмотреть их выражения.

— Уходи. Я сам. Для тебя это слишком... — напряжённо произнёс Ланнард, на что гвардеец отрицательно покачал головой и хрипло прошептал:

— Я не хочу убегать, милорд. Никогда больше.

— Тогда не дай им закричать. Всё надо сделать быстро. Они достаточно настрадались.

***

Остатки табака тлели в трубке, а душистый дымок поднимался к далёким, перистым облакам. Солнце ещё было в зените, день обещал быть долгим и ясным. Малыш, прислонившись спиной к каменной кладке неподалёку от входа, неспешно курил. Прямо напротив него, на вывороченном бревне, присел Шейл Крестник и выверенными, плавными движениями точил кинжал, который и так сверкал бритвенной остротой. Они оба молчали. Судя по найденным следам, им удалось истребить большую часть охотничьего отряда, кроме примерно десятка, что сейчас должен был находиться где-то внутри башни. Но крики оттуда не раздавались.