— … Ну, ее вроде как Кристальной Девой кличут, хотя никто ее лик не видел, как и у Ангела. И голоса у неё, говорят, нет. Но фигурка — у-ух! Что значит не видел? А ты что, видел Ангела? Нет? Вот и нечего тут. Я тебе говорю, обе они прячут свое личико, потому что красивые слишком для твоего, обывательского глаза.

— … не может это быть человеком. Разумным, то есть. Да и зверем тоже не может. Даже пустотники не творят такие бесчинства. Восьмерых за неделю. Видел бы ты место, где нашли последний труп. Это пиздец какой-то, прости уж за мат. Никогда не видел такой жестокости. На ней живого места не было — каждая кость в теле сломана, наверное, и не по одному разу. А что этот псих сделал с кожей? Ничего, скоро из Оазиса придут именные и прочешут все сероземье! Если Потрошитель действительно там, хана этому выродку…

— … если спуститься вниз, в земли его, вот тогда он и явится. Наружу он носа не сунет ни в жизнь. Но коли так, должен ты его назвать верным именем. Великий отец назовет его Мейару Помойный, но ты должен звать его не иначе как Мейару Многогранный. И упаси тебя Лазурь произнести иное его имя. Но если все сделаешь верно, ничего не будет тебе, и уйдешь ты от любой погони в стоках под городом. Говорят, самого Рыбника он питомец и Троица обходит его стороной.

Я так глубоко погрузился в слуховой транс, что едва не свалился с фонарного столба, когда к нему вдруг привалился пьянчуга, едва не завалившись всем телом на расположенный под ним прилавок.

Торговавший и до этого момента весьма сонный мужик злорадно ухмыльнулся. Волею судьбы продавал он самодельными гвоздями, штырями и ловушками на их основе. Такие делались, чтобы попадать под ноги врагу, протыкать сапоги и причинять массу кровавых неудобств преследователям.

Для незащищенной руки пьянчуги это стало настоящим испытанием. Послышался полный боли крик и жалобный мат, которому вторила брань торговца, безуспешно пытавшегося на себя напустить горестный вид пострадавшего. В каждом слове его читалось «сам виноват», а пьяный разум пострадавшего мужика легко перевел интонацию к еще более интересной трактовке: «спасибо, что повеселил».

Началась вялая потасовка — мужик попытался достать торговца левой рукой, но тот легко уклонился, сам же пьянчуга едва не повалился на прилавок, насаживаясь на прочие скрученные из проволоки и гвоздей ловушки. Лишь чудом в самый последний момент он сумел выставить раненную правую руку и с ее помощью удержался на весу, еще раз подставляя бедную конечность.

Я не стал смотреть, чем закончится дело — зрелище привлекло много внимания и к до этого непопулярному прилавку начал стекаться народ. Один из зевак даже оказался именным со сто двадцать третьим уровнем, и происходящее так его увлекло, что в его руке уже позвякивал кошель с монетами, чтобы купить так хорошо зарекомендовавшие себя только что ловушки.

Оттолкнувшись лапами от фонарного столба, я перенесся на крышу напротив. Посыпался звук падения отколовшейся черепицы, что-то звякнуло внизу и раздалась новая вспышка ругани, теперь женской.

Услышал ли я достаточно? Едва ли. Но и задача у меня стояла довольно размытая.

Слухов по городу ходило великое множество, и где бы я не расставлял свои уши, пропуская через себя шум голосов, вычленить что-то конкретное было достаточно сложно. По рынку ходили истории о призраках, пересказывались истории о бандитах, нападениях пустотников, дебошей хаоситов. Отдельной темой обсуждений были и именные ученики с магистрами. Уже за первый час мне пришлось выучить имена всех хозяев башен. Конечно, большая их часть выветрится из памяти за ненадобностью, но кое-что да останется. Уверен, по этой части мои знания Доминиона сейчас обходят даже Сайриса.

Вот только от переизбытка информации болела голова. Вполне физически болела, и даже зелье лечения не спасло. Должно быть, нужно от этой напасти мне нечто специфическое. Например, отдых.

Итак, для начала опустим подробности, связанные с недоступными нам доменами и с теми, кто точно не подходит на роль потенциального посланника. Хотя про ту же Ирис из домена Призраков или Танатоса из «родного» домена ворона я наслушался вдоволь.

Еще, пожалуй, стоит отбросить всех мирных попойц, легендарных дебоширов, прославившихся исключительно глупостью и наглостью, а так же «проходчиков» или «ищущих», ну или «смертников» по иному. Забавно все же местные воспринимают мир за пределами города.

Собственно, у этой группы безымянных было много названий, но суть сводилась к охоте на монстров за пределами города, и нам они тоже никак не подходили, иначе мы бы встретили вместо хлипкого фанатика перекачанного витязя из волчьих легенд, с уровнем не меньше, чем у Сайриса.

Да и в отряде у него выживальщиков не было. Местные до дрожи в коленках боялись выходить за стены города, пугая сказками о жутком «Запределье» непослушных детей.

В таком случае, остается Святой — здесь все понятно с самого начала, с описания его спутников, да и никто не скрывал, кто открыл на нас охоту. Спаситель из серых земель, полагаю, единое название одной заразы. Надежда бездушных? Об этом я тоже слышал. Святой, который исцелил от безумия пустотника, да? Не Пауком ли его звать, часом?

Полагаю, именно это и есть то главное, что хотела до нас донести змеиная посланница. Если честно — не впечатлен. Хотя следует признать, я узнал главное — название локации, где у врага находится база. Серые земли, значит? Об этом месте говорилось так, словно все и без того знают, что это и где находится. Значит, это не должно быть совсем уж закрытой локацией. Скорее всего, речь идет о локальном названии места внутри домена, или домен, где нет ни жителей, ни чего-нибудь интересного. Иначе люди так или иначе упоминали бы это место и в ином контексте. Но иначе чем в связке с упоминанием Святого это место никем не упоминалось.

Разве что слух о Потрошителе из Серолесья. Похоже, в городе орудовал какой-то обезумевший попаданец, с особым пылом жестоко убивавший разумных с неведомыми целями. Ни следов каннибализма, ни кровавых ритуалов, ни жертв темным сферам. Даже признаков стихийной одержимости вроде как замечено не было. Вообще никаких зацепок. Но почему-то никто не сомневался, что логово этого безумца находится где-то там же, в серых землях. В этом минус слухов. Что-то известно, но вот что точно и откуда — конкретных фактов ничтожно мало.

Боги, как же болит голова.

Шум вокруг нарастал новой волной, грозящей вот-вот разразиться во вспышке какофонии голосов. Внизу что-то снова происходило. Пригнувшись всем телом поближе к крыше, я осторожно сполз под уголок соседнего здания, едва заметно нависавшего над своим каменным сородичем, давая уютный затемненный уголок, где даже белоснежная шерсть сиин не будет слишком уж выделяться.

— Да нихрена! Вы сказали, что зверь готов к использованию, а он скалится на меня, словно я ему корм. Я требую скидку на эту скотину!

— Не хотите — не берите, — послышался ответ работорговца. — На зверян и без вас есть спрос.

— Хорошо, — чуть стушевался покупатель. — Если все так просто, то почему ж вы сами его не оболванили?

Внизу был деревянный помост, наспех сколоченный под свежую партию живого товара. Рабы. Еще утром ничего подобного здесь не было. Судя по ажиотажу, событие было не то чтобы совсем редкое, но и не ежедневное. Да и яркая тряпчаная вывеска цвета индиго с серебристыми буквами рядом с пленником, была призвана притягивать внимание покупателей.

На нем было пара изможденных мужчин, не вызвавших особого интереса. Заметно больше внимания вызвала девица весьма паршивой наружности. Нечто среднее между человеком, незуми и гоблином с густым грязным волосом, которой будто бы не мог определиться — расти ему по человеческой норме, или по звериной. Несколько клеток с диковинными животными тоже вызвали интерес, но не самый здоровый. К примеру, у большой клетки с пауком двое условно разумных обсуждали возможные вкусовые качества «питомца».