— Оставь ей жизнь. Если хочешь, я заплачу своей за неё.

— О как интересно, — ворон убрал оружие, понимая, что сопротивление оказывать ему никто даже и не подумывает. — Твоя дама сердца?

— Мой друг, — ответил Ашер. — Единственный друг.

— Ага, и правая рука маньяка, делающего из людей гребаные узоры.

— Человек, которого пытал лис, упоминал о помощнице, что видела всю ту жуть и ничего не делала, — добавил я.

— Мы все знали о пристрастиях мастера, — неожиданно твердо ответил целитель, смирившись с возможной смертью. — Если её вина только в этом, то и моя в том же. Мастер Алькор спас жизни нас обоих. Вы бы предали того, кто спас жизнь вам? И к службе нас не принуждали. Это был сознательный выбор — отплатить добром на добро. Разве вы поступили бы на нашем месте иначе?

— О как. Прорвало же тебя, браток, хехе, — похоже, Сайриса начало это забавлять. — Видать, совесть мучит, раз у тебя целая оправдательная речь заготовлена. Долго готовился, да?

— Я бы не стал поступать против чести. Но я понимаю тебя, — кивнул я. — Надеюсь, не окажусь в подобной ситуации.

— О боги, и ты туда же, — закатил глаза ворон. — Делай, что хочешь.

— Всегда думай о чувствах других, — пожал я плечами. — Это принцип тари. И всегда поступай по совести — это принцип аму. Сиин и хану выросли на схожих сказках. А если змеи и впрямь стерли всю их культуру, значит это уже что-то в нашей крови.

— Вот как? — Ашер поднял на меня полный надежды взгляд. — Спасибо, мастер Лииндарк.

Смотрелось это жалко, но при этом от взгляда целителя становилось немного не по себе. Выражение его лица было воплощением надежды и беспросветной тоски. Угольно-черные волосы закрывали собой все лицо — видимо так ханатри пытался скрыть следы змеиного вмешательства в свою физиологию. Из-под растрепанной длинной челки на меня смотрели два звериных глаза — густой цвет янтаря с горизонтальным вытянутым черным зрачком достался ему от предков-мангустов, тогда как компанию ему составлял изумрудно-желтый глаз рептилии с вертикальным зрачком.

— Но боюсь, Сайрис прав, Ашер. В отличии от тебя, она наверняка будет мстить. Ко мне так у неё вообще особая антипатия, уж не знаю с чего вдруг. Опасно оставлять такого врага за спиной.

— Сказать могу, — вмешался гверф. — Если проблема в том, так нацепи ошейник рабства. Такие видел я у гадов, что меня пленили. Их всем невольникам давали, так что по мыслям есть они на рынке в многости и без большой цены.

— Странно, что это предложил ты, — хмыкнул я. — Только на кой черт нам раб, мечтающий придушить?

— Слушай, а это идея, — задумался инженер. — Кандалы с антимагией не единственный девайс такого толка. Есть, например, ошейник подчинения и тому подобные штуки, работающие на магии разума. Надо бы расспросить Нира.

— Кстати, ворон, — обратила на себя внимание Рин, довольная максимально бескровным исходом судьбы пленников. — Ты, помнится, обещал нам в конце первого дня в честь пребывания как следует отдохнуть в трактире. Но все тридцать шесть часов первого дня мы занимались всякой ерундой, затем спали, готовили засаду и опять занимались ерундой, а к самому главному так и не подошли. Грибной эль сам себя не выпьет!

Тьма в Подземье окончательно никогда не рассеивается.

С этой поговоркой познакомил меня Матиас. Ночь второго дня в свободных доменах мы встретили, как и хотела Рин, в «трактире» хафлинга. Это был выбранный и заботливо обустроенный из руин дом, ставший на эту ночь пристанищем наших тел и душ.

Архонка притащила сюда какого-то заикающегося мага ветра, гордо сказав, что произвела акт вербовки боевой единицы во славу мудрого стратега Сайриса. Поскольку маг пришел, когда ворон уже был слегка навеселе, а хоббит колдовал над углями для кальяна, новость эта была принята радушно. Особенно когда девушка добавила, что он станет ещё одним шпионом в группе Джафсара.

Затем дурные вести поведал сам будущий трактирщик. Весьма неприятный главарь шайки, крышующий район Хвостатого рынка, вынудил его тоже отправиться в ту самую Рощу, при чём на особенно паршивых условиях, вынуждавших его ценой своей жизни защищать главаря их отряда от удара в спину и любых агрессивных разумных. Почти, как было заведено в группе лисьего посланника, только там все полагались на веру в чудесное воскрешение, а тут имело место лишь принуждение. Подробнее я не вникал, поскольку позволил расслабиться и себе. Впервые за очень долгое время.

Враг повержен, я стал сильнее и даже проблеме с хаосом найдено решение. Тогда что же терзает сейчас мою душу? Я чувствую азарт и радость сражения, но я не чувствую ничего, кроме опустошения, видя тело поверженного врага. Будто надломанный механизм, вступивший в конфликт сам с собой.

— Ты чего такой кислый, белка? — заметил мое настроение и Сайрис. Все забываю, что он умеет читать эмоции. До чего же неподходящая его характеру способность.

— Да так, просто пытаюсь свыкнуться с мыслью, что мои чувства могут быть на самом деле совсем не моими. Получается, что я не доверяю сам себе, так?

— Получается, что ты загоняешься, дружище, — хлопнул меня по спине Сайрис. — Пустотникам вроде меня противоестественной хренью внушают много нездоровой дичи. Закроешься от пустоты в стальном замке с печеньками, так она тебе внушит, что печеньки тебя ненавидят и желают зла. Вот это называется — стихийная шиза. А у тебя так, витаминки попить.

— Витаминки? Пить?

— В смысле, у тебя есть конкретный набор действий для исцеления, вот и действуй, хехе. Проблема, имеющая решение — уже не проблема, а список задач.

Спустя еще несколько минут помещение наполнили редкие в этой части Доминиона запахи еды, а также аромат кальяна и звуки музыки. К счастью, моими стараниями, никто чужой здесь бы не оказался, потому как мы находились в в одном из заброшенных домов, оставшихся от рухнувшей в пропасть части Хвостатого рынка.

Рин умудрилась удивить нас дважды, давая понять, что не следует её недооценивать. Сайрис до сих пор пускал слюни на древний механизм, что она призвала. После боя он едва не разваливался, но ворон сразу же пообещал его починить, равно как и чудом пережившие все это два медных стража архонки. Своих инженер благополучно потерял в первой стычке с Геннадием.

Меня же она удивила своей игрой на цимбалах. У неё был талант к этому искусству, и я искренне наслаждался её музыкой, после чего присоединился и сам. Вот тогда-то меня действительно отпустило. Как бы то ни было, я все же сиин, и музыка — часть моей сущности.

Мы принялись не сговариваясь играть лиир, совсем как бывало в Геотерме. Там усевшись на любой улице и начав играть, к тебе непременно бы со временем присоединился кто-то еще. Возможно даже незнакомец, что так и не скажет тебе ни одного слова, но ты все равно поймешь все, что у него сейчас на душе.

По плану скоро должен был подоспеть Нирал с колодами для «битвы магов». Забавно, что эта игра известна как попаданцам, так и древним изолированным от всего мира сиин. Наверное, впервые за множество дней нашего пути я позволил себе полностью расслабиться. Айрэсдарк наверняка бы не одобрила такое времяпровождение до окончания нашей миссии. Но пока я не сброшу с связь с хаосом полностью, все равно не могу позволить себе поддерживать связь с ней.

А затем, когда веселое настроение сменится сонливостью, мы будем рассказывать друг другу сказки и легенды о Подземье и Доминионе. С какой бы начать мне? С историй о прошлом старших зверянских рас? Или со сказок, вроде легенды о Мантикоре? Хотя нет, перед походом в Клинковую рощу самыми лучшими историями будут те, что говорят о монстрах и аномалиях, что и сейчас обитают где-то на пещерных тропах.

Мы бы долго еще беззаботно наслаждались победой, если бы нас не прервал неожиданный стук в дверь. Все сразу же напряглись, ожидая худшего. Это место не мог знать никто, кроме здесь присутствующих. Разве что… Неонора?

В дверь снова постучали и добрая Рин поспешила открыть. Всё равно это было лишь актом вежливости, потому как в заброшенном доме никакого замка в целости не сохранилось и пришедший мог бы спокойно отворить дверь и войти без каких-либо трудностей.