— … Вельбер… — маг взглянул на него стеклянными глазами и улыбнулся уголками помертвевших губ. От него сильно пахло настойкой. Он был пьян. Проследив за взглядом Вельбера, он усмехнулся и виновато пожал плечами.

— Они, кажется, ждали нас… Чуть глотки нам не перегрызли, сукины дети… — он тяжело и прерывисто втянул воздух, — рукопашная была, мы их одолели. Гляди… — Мистра кивнул в сторону: среди спутанной, пожухлой травы, лежал гриф лютни, сломанный у основания, — Разбил об голову одному из этих засранцев.

Вельбер взглянул на осколки инструмента. Маг живой земли скользнул тусклым взглядом по верхушкам нависших над оврагом деревьев.

— Не важно… — он кивнул на останки лютни.

Осторожно, стараясь не задеть раненой руки, Вельбер сел рядом с ним.

— Тан погиб.

Калеб закрыл глаза и резко сжал зубы, как от сильной боли. Черты его лица на мгновение как будто заострились, потемнели, стали хищными и злыми. Появившись лишь на миг, гримаса тут же изгладилась, и лицо Мистры стало прежним. Лишь на щеке, скатившись по глубокой морщине, блеснула одинокая слеза.

— Ты за этим пришел? — глухим голосом спросил он.

Маг лишь покачал головой.

— Мне нужна твоя помощь, Мистра. Это важно. Нужно отправить гонца к Барвису. Пусть скажет: Вельбер к востоку. И… вам придётся сдвинуться.

При этих словах Мистра лишь грустно ухмыльнулся. Трясущимися руками он достал из-под плаща бутылку и сделал большой глоток.

— Ладно, — сказал он изменившимся сиплым голосом, — мы немного сдвинемся, Вельбер, просто скажи, куда…

— Как и сказал: к востоку, — маг помог ему подняться. Подхватив Мистру за широкий матерчатый пояс, он с трудом поставил его на ноги, — здесь неподалеку есть дорога. Нам нужно перебраться через неё и отогнать тёмных…

— Что там? — хромая, Калеб вскарабкался по склону и взглянул вдаль.

Вельбер замялся, не зная, как ответить. Он хотел рассказать Мистре про сон, но понял, что история бы вряд ли звучала убедительно. Впервые маг грома подумал о том, что Барвис был прав: нельзя отдавать приказы, полагаясь на чьи-то сны.

Жаль, что эти сны не лгали.

— Барвис смеялся над легендами о сердцах стихий, — уклончиво ответил он, — прежде я тоже не слишком-то верил в них. Но у Тана пропала сила. У Вельдиса и его людей — тоже. Почему-то она осталась лишь у нас.

— Ни хрена не понял, — сказал Мистра почти враждебно.

Пошатываясь, он взобрался на край оврага и несколько раз взмахнул правой рукой в воздухе. Разбрасывая листья, с земли почти одновременно поднялись сотни фигур. Пригнувшись, они легким, быстрым шагом двинулись через чащу. Несколько человек спустились в овраг, чтобы подобрать раненых.

Калеб повернулся к востоку и снова махнул рукой. Пыльные, зеленоватые силуэты, рассыпая хвою и охапки жухлой травы, бесконечной цепью встати средь чёрных зарослей.

Мистра мог сколько угодно пить, орать песни и балагурить, но дисциплина в его отряде всегда была железной.

— Так к чему ты это, Вельбер? — лицо Калеба было усталым и безразличным, и лишь в глубине глаз, как огонь в багровом камне, тлела какая-то пугающая, яростная решимость.

— Сердце рядом, Мистра, — Вельбер понял, что говорить о сне все-таки не стоит, — не спрашивай, откуда мне известно об этом. Я и сам толком не знаю. Просто чувствую.

Калеб как-то странно покосился на него, но ничего не сказал. Маг грома истолковал этот взгляд по-своему.

— Барвис тоже не поверил мне, и сейчас мы теряем наших друзей, — чуть севшим голосом произнес Вельбер, чувствуя в горле шевелящийся комок спазма, — поверь хотя бы ты, Мистра. Нам нужны силы, чтобы защитить сердце. Быть может, это последнее из оставшихся…

Маг живой земли чуть замедлил шаг. Приложив ладонь ко лбу, он с нажимом отер с него пот.

— Мистра, мне нужно, чтобы ты поверил.

— Я тебе верю, потому что мне уже насрать во что верить, — ответил он в своей свойственной манере, — но если ты прав, и оно ещё там, мы защитим его… Идем!

Лес как будто бы начал редеть. Ветви расступались, и между ними загорался бледный, неяркий свет. Ступая по истлевшему мху, чародеи осторожно шли сквозь чащу.

Мистра вдруг раскинул руки в стороны, словно изображая парящую птицу, и, подгибая ноги, начал неслышно опускаться в густые тёмные заросли. Маги его отряда сбавили скорость и, пригнувшись, расстелились по земле. Ещё секунда — и они поползли почти незаметной, серо-зелёной лавиной, прячась в осыпавшейся гнилой листве. Вельбер лёг на влажную, покрытую крупными, серебристыми каплями землю и пополз вместе со всеми.

Деревья словно разошлись в стороны, и из-за слоистых занавесей мрака, озаренная белым дневным светом, проступила широкая, разъезженная дорога с двумя глубокими колеями.

Дорога из сна.

— Если они знают, где оно, их должно быть очень много, — пробормотал Калеб, — что, в лоб прорвёмся, или придумаем план похитрее?

— Тебе решать, — так же, шёпотом, ответил Вельбер, — сейчас их повсюду много. Весь лес ими кишит…

Калеб согласно кивнул.

— В этом лесу они и останутся, — произнес он тихо, и, обернувшись к отряду, сказал чуть громче, — ребята, выгоните их на дорогу…

Десятки губ за его спиной повторили этот приказ, и вслед за этим, среди увядшей травы вспыхнули, рождаясь, мириады роящихся зелёных огоньков.

Безмолвная чаща по ту сторону дороги вдруг зашуршала, задрожала, осыпая побелевшие ветви, задвигалась со страшным скрипом. Сталкиваясь, сплетаясь и роняя кору, мёртвые высушенные деревья волнами нахлынули друг на друга, словно стремясь покинуть лес.

Стремительно нарастающий крик распорол тишину. В шевелящейся чаще забились багровые огни, раздались стоны умирающих и чей-то яростный, приглушенный хрип. В нескольких местах чаща вспыхнула и занялась ярким, кроваво-красным пламенем. Подожженные деревья, чёрные, рассыпающиеся в труху, вспыхнули, и огромными снопами огня начали валиться во все стороны, опаляя и давя прячущихся в зарослях тёмных.

Ещё секунда, и на дорогу в паническом бегстве выплеснулась волна людей в тёмных одеждах. Озираясь, они сбивались в огромную, колышущуюся толпу, сквозь которую, обдавая пространство волнами жаркого багрового сияния, просвечивали, пылая, наконечники посохов.

Вельбер чуть приподнял голову и осторожно выглянул из травы. Он увидел, как, раздвигая мох и поросшие травой кочки, угрожающе задвигалась земля у дороги. Лежащий неподалеку Мистра что-то шепнул, щелкнул пальцами, и в ту же секунду пыльный лесной тракт взрыли тысячи мощных серых корней. Как стая бессмертных хищных змей, они набросились на тёмных, и началась одна из самых жестоких боен, которые Вельбер когда-либо видел. Обагренные кровью корни рвали тела людей на куски, душили, валя на землю и набрасываясь сверху, сворачивали шеи, рывком ломали позвоночники.

Бьющийся, кровавый предсмертный вопль ещё несколько минут висел над дорогой, постепенно затихая. И когда последний слабый крик утонул в ледяном молчании, корни один за другим рассыпались в прах, смешавшись с изодранной землей, исчезли, оставив на пыльном лесном тракте горы кровоточащих изуродованных трупов.

Вельберу стало дурно. Закрыв лицо рукой, он ничком лег в траву, безуспешно силясь отогнать от себя страшную картину.

“Неужели Арти учился магии лишь для того, чтобы так же убивать?” — с ужасом подумал он, и тут же ощутил странный прилив почти отеческого тепла. Его сердце, до краев наполненное страшными картинами войны, уже давно зачерствело. Но оно оттаивало в те моменты, когда Вельбер думал об ученике.

“Магия — не цель и не средство”, — вспомнил он когда-то сказанные слова, и тут же возразил сам себе: “но почему мы используем её, как оружие? Как меч, которым убивают? Мы пачкаем её суть…”

— Надо идти, — Мистра толкнул его в плечо.

— Ты прав, — Вельбер оперся на протянутую руку, — пошли…

Первые маги живой земли, пригибаясь, осторожно выходили на дорогу. Перепаханный кровавой бурей лес был безжизненен и молчалив, и согнутые фигуры, прикрываясь своими выцветшими, потерявшими цвет плащами, одна за другой исчезали в притихшей чаще.