Маги болот вздели руки к небу. Их посохи, воткнутые в землю, мелко затряслись, испуская зеленоватое, дымное свечение.

Одним широким шагом, сбивая ряды, войско отхлынуло назад. Земля вдруг заклубилась, покрылась мелкими, стремительно разрастающимися трещинами, из нее тугими потоками повалил клубящийся белый пар. Вкопанные колья невпопад задвигались, словно стремясь выскочить из почвы. Пучки мертвой травы зашевелились волнами и из-под них, жирно поблескивая и раздуваясь прямо на глазах, вспухли непрозрачные, темно-зеленые пузыри.

Все поле подернулось рябью, вскипело тысячами сверкающих волдырей, покрылось жирной белесой пеной. Земля всколыхнулась, поплыла, обращаясь в бескрайнее, мутное зеркало, в котором серыми пятнами проступили очертания облаков.

Уходящая за горизонт линия частокола задвигалась, ломая очертания. Почва чавкала, размывая и поглощая укрепления. Щетинясь обожженными остриями, колья один за другим тонули в разверзающейся пузырящейся жиже.

Вельбер взглянул вдаль, туда, где за клубящимся голубым мороком высились знамена тёмных. В траншеях было заметно шевеление, на башнях, разгоняя туман, вспыхивали недобрые огни. Враг заметил наступающих и теперь спешно готовился к обороне.

Бурлящая земля начала застывать и вскоре вновь стала твердой. Разрубая линию обороны, с востока на запад протянулась широкая, абсолютно гладкая полоса земли. Барвис подал знак и войско, теснясь, вплотную подступило к образовавшемуся проходу.

На позициях тёмных, словно предупреждая наступающих, громыхнуло несколько ярких багровых взрывов. Маги песка вышли вперед и тут же над полем, явившись из ниоткуда, разверзлась страшная песчаная буря. Желто-серый смерч, ускоряясь, прокатился по полю и свалился в окопы, срывая с насыпей густую черную пыль. Огромная, постепенно ширящаяся воронка распахнулась над притихшей долиной, завесив её непроницаемой пеленой метущегося в воздухе песка.

— Пора... — Тихо прошептал Барвис, и, выбросив руку вперед, скомандовал — Лаура, ускорение! Все, кто готов драться за эту землю, кто не отступает перед страхом и смертью — в атаку!

Маги воздуха склонили головы, шепча заклятие, и небо вспыхнуло трепещущим голубоватым светом, разлилось фонтанами бесконечных бирюзовых сполохов. Вельбер вдруг почувствовал, как какая-то неведомая сила приподняла его и стоящих рядом воинов над землей.

Строй заколебался, раздался в стороны, растекся, словно бы упав в объятия невидимого, упругого вихря. Барвис рывком опустил руку, и пятитысячная толпа с оглушительным криком рванула в атаку.

Поток невероятной, ослепляющей скорости захлестнул Вельбера и мощным рывком бросил его вперед. Земля слилась в размазанную черную полосу и, содрогаясь, разрывая горизонт, понеслась ему навстречу.

Чародей вскрикнул, и холодный, режущий воздух, ворвавшись в кричащее горло, наполнил все тело невероятной, вездесущей болью. Взметая тучи пыли, войско пронеслось по полю и на мгновенье замерло над кишащими людьми окопами, словно бы зависнув в затяжном прыжке. Облака бешено крутящегося песка охватили их со всех сторон, всё вокруг вдруг стало размытым, желто-рыжим...

И в тот же момент тёмные ударили в ответ. Ударили поспешно, отчаянно, вслепую, не особенно веря в удачу. Подгоняя перед собой потоки горячего воздуха, огромные сгустки багрового пламени протаранили ряды атакующих, безжалостно разрывая шеренгу, убивая и калеча людей.

Строй сломался. Кто-то, кувыркнувшись, врезался в раскаленную землю, кто-то забился в пламени, кто-то упал обгорелым, дымящимся трупом. Полыхающие огненные шары прокатились по полю и ушли в нестерпимо яркое белое небо. Рядом с Вельбером, ревя и потрескивая, пронесся пылающий сгусток пламени. Какая-то невидимая сила ударила мага в плечо, опалила нестерпимым жаром; кувыркнувшись набок, он упал в пыль, в десятке шагов от насыпи. Рукав плаща горел, и волшебник несколько раз ударил рукой по земле, сбивая огонь.

— Маги грома!!! — заорал он изменившимся, хриплым голосом, — дайте им жару! Сейчас!

Что-то загудело в облаках, и в следующую секунду семь молний одновременно полыхнуло над крышами башен, и нечеловеческий удар грома сотряс дымящуюся, пылающую землю. Одна из башен окуталась дымом и, затрещав, вспыхнула исполинским костром. На других занялось неуверенное пламя, и из подсвеченных огнем бойниц одна за другой начали выпрыгивать и выпадывать закутанные в плащи тёмные фигуры. Не давая врагу опомниться, маги грома ударили еще раз. Ближайшая к Вельберу башня с опаленным боком вдруг накренилась и упала прямо на окопы. Невероятной силы гром ударил с озаренного вспышками неба, вжимая, вбивая дерущихся в пыльную, объятую дымом пожаров землю.

Стараясь унять бешено стучащее сердце, Вельбер с трудом поднялся, и на трясущихся, непослушных ногах сделал шаг к траншее.

В голове стучала и шумела кровь — целый океан крови... Тело охватывал невыносимый жар. Не дойдя до окопов маг упал, и бессильно пополз вперед. Приподнявшись и перегнувшись через траншею, он увидел, как по стремительно пустеющим окопам, бурля, течет золотисто-рыжая лава...

Закрыв глаза, маг уронил голову.

Вокруг кричали, падали в пыль, бились и, хрипя, умирали люди. Одна за другой валились оставшиеся башни, и на месте, где они стояли, с треском и шипением взметалось яркое, беснующееся пламя.

Песчаная буря постепенно затихала, и лишь невдалеке, за сломанной линией обороны, все ещё перекатывались струи песка, танцующие в объятиях ветра, и в панике, бросая убитых и раненых, бежали маги в черных одеждах.

***

Белиньи сдержал свое обещание, а Селем сдержал свое — на рассвете следующего дня к воротам замка подъехали две крытые телеги. Вооруженный конвой проводил повозки во внутренний двор.

Герцог уже ждал их, нетерпеливо потирая руки под плащом. Осторожно, словно боясь обмана, он приблизился к одной из телег и рывком сдернул рогожу. Ткань упала, обнажая выгнутые ребра тента.

Брови Белиньи, вздрагивая, поползли вверх: в повозке, поставленные друг на друга, громоздились обитые стальными обручами бочки. В бочках было золото.

Герцог замер, поглощённый странным чувством: его унылая душа, давно закрытая для всякого ликования, сейчас будто дрожала, одновременно полнясь и облегчением, и тяжкой ношей долга. Договорённость со странным человеком, заключённая накануне, будто бы не имела ни веса, ни силы вплоть до этого момента — теперь она стала реальна, и Белиньи, как ни старался, не чувствовал ничего похожего на радость. Почему-то он даже не мог заставить себя прикоснуться к золоту, которое призывно мерцало в незаколоченных бочках, плотно расставленных по телеге.

Его казначей, мрачный мужчина с серым лицом и тяжёлыми, тёмными мешками под глазами, подошёл к повозке и с немалым удивлением взглянул на груз.

— Табьер, — негромко сказал герцог, — не возьмёшь ли за труд проверить…

Казначей извлёк из бочки пару монет и стукнул их друг о друга с тихим, ласкающим слух звоном. Затем он попеременно попробовал на зуб обе монеты, осмотрел их, водя пальцем по ребристому гурту с выдавленными на нём мелкими буквами, и, повернувшись к Белиньи, невозмутимо сказал.

— Настоящие.

— Эта твоя экспертиза меня не убеждает, — хмуро буркнул Леон, — вы все здесь привыкли делать работу, спустя рукава. Не удивляйся, что я скептичен!

— Мой герцог, — мрачный казначей поднёс монету к его лицу, — я готов утверждать без лишних проверок, что чеканка подлинная, а монеты, вне сомнений, золотые. Прикажете — взвешу сто этих монет против ста наших, и уверяю, весы сойдутся. Или, если изволите, позову алхимика…

— Хватит, — Белиньи раздражённо махнул рукой и пошёл к следующей повозке.

Стараясь не терять самообладания, он осторожно приподнял полог и на второй телеге — там тоже в ряд стояли бочонки с золотом.

Пошатнувшись, герцог сел на край повозки и с трудом перевел дух. "Кто же ты такой, Селем," — подумал он, глядя вокруг помутившимся взором, — "что ты попросишь в обмен на это? Что ты попросишь на самом деле?"