– Давайте тогда прямо там и уничтожим. Тукнем по нему молоточком и всего-то. Прямо во дворце.
– Нет, только не это! – едва не вскрикнул Бун. – Это приведет к такому выбросу магии, что мало не покажется. Еще одной «песты» не хватало! – (Ага, думаю, вот и причина эпидемии выкристаллизовывается). – И вот тут Рейшо вполне себе сгодится. Ломать и портить вещи он признанный мастер, а Штайн ему в этом поможет. Незаметно. Это единственный вариант, Лео, верь мне. И не забывай о Георге, пожалуйста. Не я виноват в его злоключениях.
И всё равно я колебалась. Окончательно убедил меня Дантеро. Бун ушел в библиотеку, а красавчик, сжав мои руки, двинул следующую, очень проникновенную речь:
– Лео, милая! Я понимаю, мы знакомы не так давно, но ты стала мне по-настоящему близка. Всей нашей горемычной семье. Ты же слышала как называл тебя Георг. Ласточка. Это что-то, да значит. Да, не надо было соваться в эту авантюру с бывшим имением, я говорил ему, но пойми – дядя хотел лишь восстановить свое честное имя. Разве можно его в этом упрекать? Прошу, давай рискнем! Если получится – а у нас обязательно получится – мы заберем причитающееся нам вознаграждение и уедем отсюда. В Форнолд, или, лучше в Этнойю. Уедем туда, где нас никто не знает. Заживем!
– Вместе с Лисом и Лизэ?
– Они пусть сами решают. Георг скорее всего присоединится, а вот Лизэ вряд ли. Ну что? Помоги, пожалуйста! Ради меня, ради нас с тобой!
Не знаю, как насчет уехать, не знаю, нужно ли мне это вознаграждение, но ведь и правда – жалко Лиса.
Была не была! Рискнём.
– Итак, – на правах мозгового центра предприятия начинает совещание Бун. – Распределим роли. Ты, Лео, и ты, Дантеро – влюбленная пара вельмож. Думаю, влюбленность вы изобразить сможете без проблем. Легенду мы с Лизэ придумаем. С нарядами тоже проблем не будет, так, почтенная госпожа Шански?
– Найдем, – отвечает Лизэ.
– Только чтобы это были действительно роскошные платья.
– Обижаешь, Илио.
– Вот и хорошо. С вами пойдет Баколай на правах дворецкого. Петур будет кучером. Баколай знает в этом толк, плюс он хороший фехтовальщик, бывший гвардеец. Одеяние дворецкого у тебя имеется, Баколай?
Бывший гвардеец молча кивает.
– Так, следующее… – продолжает Бун, но его прерывает Лизэ:
– Меня больше всего интересует, что тут делает Сандра? Что вы хотите от девочки?
– Я как раз хотел об этом сказать, Лизэ, но ты меня перебила.
– Хорошо, Илио, говори.
– Сандра вместе со Штайном наймутся во дворец Робаша в прислугу. Там всем ходом идут приготовления к предстоящему празднеству, и лишние руки им не помешают. Впереди еще шесть дней… Завтра же утром ты, Штайн, вместе с Сандрой пойдешь туда. Выведывайте всё, что можно. План здания, расположение комнат, выходы, входы, пути возможного бегства. Ты, Сандра, слушай и наблюдай. Любые сведения – слухи, сплетни, подробности, интриги. Нам нужно знать всё. Даже самые, казалось, незначительные детали, откровенные глупости.
– Хорошо, господин, – едва живая от страха, лопочет Сандра. Да еще Чош ей рожи корчит, подлец.
– Не переживай, – говорит Бун. – Это всего лишь дня на три, максимум – четыре. В день перед балом вернетесь с докладом. И можешь быть свободна.
– У меня вопросик, – вмешиваюсь я. – Как мы будем уходить? Прямо так – при параде? Сразу скажу – в платье с яйцом под мышкой далеко не уедем.
– Разумно, – соглашается Бун. – Что ты предлагаешь?
– Предлагаю одеть походную поддёвку под наряд. Платья тут пышные, с оборками, складками, видно не будет. Только оружие вряд ли получится пронести.
– Вот Штайн с Сандрой этим и займутся. Спрячут где-нибудь внутри и объяснят, как найти.
– И веревку с крюком. На случай, если придется тикать по крыше. Подъезд к дворцу один – это я уже успела заметить. Дорога единственная и полна стражи.
– Хорошо. Еще вопросы?
– Что я буду делать? – подает голос Чош.
– Ты будешь ждать в условленном месте в назначенный час с парой свободных лошадей.
– Понял.
– Я бы рекомендовал пройтись вокруг замка и заранее составить маршрут бегства.
– Вот завтра и займемся этим, – говорю я. – Еще одно свидание, Данте, ты рад?
– Очень.
– И Чехонте с собой возьмем.
– А вот этому не рад.
– Что? А я-то зачем? – встряхивается здоровяк.
– Пути отхода составлять, а ты что подумал?
– А! Без проблем.
Бун хлопает в ладони, как всегда, одетые в белоснежные шелковые перчатки, и подводит итог.
– Прекрасно, друзья! Встречаемся здесь через пять дней.
Так и расходимся. Лизэ всю дорогу ворчит, как бабка старая, Сандра прямо изнывает от желания разнюхать о том, что творится в недрах знаменитого дворца Робаша.
(разведка боем)
Минуют сутки, и после обеда мы отправляемся на конную прогулку, прочесывать местность, прилегающую к дворцу Робаша.
Я опять Аделаида, правда уже в своем обычном прикиде, немного оживлённым алым атласным шарфом, красным беретом в тон и розочкой в петлице. Можно было из без цветочка, но подчеркнуто женственный аксессуар ни у кого не оставит сомнений в том, что праздная красотка решила только лишь прокатиться, в надежде развеять вездесущую скуку.
Чош, страшно недовольный тем, что его нарядили в «бабьи тряпки», как он выразился, прихвачен в качестве того самого кузена Патрика. Конечно, здоровяк совсем не тянет на роль милого и нежного братца, но что имеем, то имеем.
И вот мы едем, значит, наслаждаемся видами, но Чош, чтоб ему пусто было, не переставая нудит:
– Дожил, пля! Обрядился в бабьи тряпки! Да еще в какие бабьи тряпки, загрызли меня псина! Бабьи с цацками и финтифлюшками…
– Да заткнешься ты или нет? – не выдерживаю я. – Какие такие бабьи тряпки? Черный дублет с золотистой вышивкой – по-твоему бабий? Шоссы – бабьи? Туфельки с золотистыми пряжечками – тоже бабьи?
– Я будто голый в этом дерьме!
– Не выдумывай! А шляпа какая красивая! И красный бантик в петлице, прямо как мой шарфик. Кто посмотрит, сразу решат: вот братик с сестричкой!
– Красная шляпа – бабский цвет! А бант это вообще ни в какие ворота! Тьфу, пля!
– Кто тебе такое сказал?
– Я так думаю и этого достаточно!
– Чушь! Ты выглядишь как вполне себе респектабельный гражданин. Ну, только рожа чуть злодейская, но если ты перестанешь кривиться, будто тебе опростаться невтерпеж, а улыбнешься, может люди и вправду поверят, что ты мой кузен Патрик. Так что улыбайся почаще, Чехонте.
– Я не Чехонте!
– Заткнись, надоел!
Вот так мило беседуя, мы подъезжаем к парадному входу.
Дворец, или замок – кому как нравится – находится на возвышенности. С трёх сторон почти отвесные склоны, и один – покатый, по которому и проложили лестницу. Даже не лестницу, а целый монумент с клумбами, балюстрадой и статуями, одна великолепней другой.
Самое интересное, что здесь уже толпится народ. Кто-то гуляет, как и мы, а кто-то разбив шатры, ожидает начала торжества, видимо надеясь отхватить приглашение или поживиться объедками с барского стола.
Мы не задерживаемся здесь и углубляемся в чащу, окружающую скалу.
По моим прикидкам, в самой высшей точке скала достигает тридцати метров. А если прибавить высоту дворца, или примыкающего к нему донжона, горделивым шпилем нависающего у самого обрыва, то высота становится вовсе неприличной. Вертаться по параду со страусиным яйцом в мешке не вариант. Остаётся либо спуск на веревках, либо прыжок. Причем это будет самый настоящий прыжок веры, только вместо стога сена – деревья. Ну, не знаю, не знаю… Это в играх так просто.
И тут я откровенно унываю. Я не ахти какая скалолазка, а что уж говорить о подельниках? Пока спустимся, внизу нас уже будут поджидать. А от прыжка попахивает откровенным безумием. Слишком даже для меня.
Ладно, там посмотрим. Что-нибудь придумаем. Выкрутимся.
Дантеро, наблюдая за моими размышлизмами, тактично молчит, Чош продолжает безостановочно бубнить.
Пока глазеем по сторонам, внезапно натыкаемся на пятерых всадников весьма подозрительной наружности. Ни дать ни взять гвардейцы кардинала Ришелье, да ещё и в масках. А мы – три мушкетера. Тоже что-то высматривают? У одного даже подзорка есть. И направляет он ее на замок, естественно, не куда-нибудь.
