– Ее сожгли? Попутно объявив ведьмой, наславшей на город мор? Этот, как вы его зовете? Пасту? Песту?

– Ты удивительно проницательна, Лео.

– Поэтому местные ссутся кипятком при виде рыжей красотки, я угадала?

– Поразительно! В добавок к твоим достоинствам ты еще и умна.

– Имение Георга, – продолжаю я, не обращая внимания на его восхваления, – как я понимаю, продали третьим лицам?

– Верно. Вот Георг и решил вернуть родимое гнездышко. Как – не спрашивай. Не знаю. Как и то, каким образом он заручился поддержкой Блуда и что ему пообещал. Блуд вообще человек необычный, а любое упоминание о Бете приводит его – мягко говоря – в ярость. Подчеркну – это мягко говоря. Чтобы Балт пошел на сотрудничество с Георгом, отцом Беты, ныне – простым бродягой, не в обиду ему будет сказано, это что-то… невероятное. Или Палт спятил на старости лет. А что, и такое возможно… Вне всякого сомнения, у Георга были внушительные основания заручиться его поддержкой.

Бун задумчиво стучит по полу тростью.

– Хм, – тянет он. – А это даже интересно. Я что-то такое слышал. Но как-то не придавал значения. Мне представлялось, что Георг в результате лишений и… прошу прощения, пьянства, совсем отчаялся, но я, видно, ошибался. Я, конечно, попробую выяснить подробности, но это займет время, и результат, Лео, непредсказуем. Замечу – я на это пойду только ради тебя. Не ради Георга и Элизабет. Мне они неинтересны.

– Ради меня?

– Да, Лео. Теперь вторая просьба.

– Хорошо. Отдай мне Сандру в служанки.

– Кто такая Сандра?

– Из тех, кто в скором времени должен оказаться в компании тех нимфеток внизу.

– А, вот ты о чем. Она девочка Шански? Это из-за нее вы с Чошем сцепились? Без проблем. Забирай.

– Вот так просто?

– Вот так просто.

– Скажи мне, Илио, – говорю я. – Что ты с ними делаешь? Кровь пьешь?

Это был тот момент, когда тычешь пальцем в небо, а попадаешь в точно в цель. Бун ощутимо вздрогнул, глаза его сверкнули. Вампир, разрази меня гром! Очуметь! То-то масочку нацепил, упырь! Клыки прячет? Или шерсть на лице?

– Лео, – начинает он уже чуть дрогнувшим тоном. – Я отвечу на вопрос, что я с ними делаю, но ты должна пообещать мне, что пойдешь на сотрудничество.

– Если ты и правда убиваешь их, ни о каком сотрудничестве не может быть и речи.

– Я их не убиваю, Лео. Клянусь! Они служат мне некоторое время, потом возвращаются. Целые и… почти здоровые. Но исцеление лишь дело времени. Тем, кто помогает мне, я всегда помогаю в ответ. Я клянусь тебе, Лео, памятью тех, кого любил.

– Значит, пьешь их кровушку, да еще и целку ломаешь?

– Целку ломаю? Ты имеешь в виду невинности лишаю? Не смеши меня, Лео! Вот чему-чему, но их невинности точно ничто не грозит. Да ты погляди на меня! Как ты себе это представляешь?

– А зачем тогда тебе именно такие девочки? Целенькие?

– Так надо, Лео. Я просто лечусь. И поверь, мне это не доставляет никакого удовольствия.

– Допустим, я поверю. Теперь твоя очередь.

– Моя? – не понимает Бун. – А, ты о сделке… Отлично. Я прошу тебя поработать с моими ребятами.

– Поработать?

– Да, – повторяет он. – Заняться ими. А, я вижу, до тебя не дошло. Сейчас объясню, не злись, пожалуйста, это тебе не к лицу. То, как ты отделала вчера Чоша Дурного, как и предыдущие твои подвиги убедили меня в том, что ты просто первоклассный боец. И девушка, и боец – не сочетаемое сочетание. Уникальное и неповторимое. Не воспользоваться услугами такой, как ты, Лео, – преступление! Поэтому я прошу тебя заняться моими парнями, подтянуть их, научить своим ловким умениям.

– Потренировать что ли? – изумляюсь я. – Твоих дебилов? Я – слабая, робкая и нежная девушка?

– Кулачный бой и фехтование, и немного силовых упражнений. А то жиром совсем заплыли, бездельники. Ни на что положиться нельзя. В наше время так трудно найти хороших солдат.

Разражаюсь неудержимым смехом. Бун терпеливо ждет.

– Так, – говорю я, немного остыв. – Можно нескромный вопрос, Илио?

– Слушаю?

– Я вижу ты воспитанный и образованный человек. Как так получилось, что ты командуешь этими отбросами?

– Так же, уважаемая Лео, как ты их… как там ты сказала? Будешь тренировать, вот.

– Неисповедимы пути господни, верно? – вворачиваю подходящую случаю поговорку.

– Так у тебя на родине говорят? Превосходная цитата, я запомню.

– А как «не сочетаемое сочетание» будет помыкать толпой немытых дураков, скажи не милость?

– Если прикажу, – самым серьезным тоном отвечает Бун, – и не только будут слушаться. Травой будут стелиться.

– Так, в этом убедил. Еще один вопрос. Что-то меня беспокоит моя популярность…

– С дигником Уттом вопрос решится – это точно обещаю. Если надо – индульгенцию даст.

– Что, шаловливый старикашка?

– Есть грешки, есть. А у кого их нет?

– Это точно. Когда приступать?

– Да хоть сейчас.

– Заметано. Взгляну на твоих молодцев.

– Я распоряжусь о том, чтобы тебе отвели приличествующие покои…

– А можно я у Лизэ останусь? Мне как-то там… спокойнее.

– Воля твоя. Буду присылать за тобой карету. О расходах можешь не беспокоиться.

– Порешали, – встаю я. – Ладно, Илио, приятно было с тобой поболтать. Распорядись там, сейчас будет смотр твоих охламонов.

Внизу меня чуть не сбивает с ног та блонди, которая высокая и стройная. Это происходит так внезапно, что я не успеваю среагировать. С другой стороны, а как реагировать, когда перед тобой распластываются ниц, и начинают при этом городить что-то несвязное, но глубоко несчастное?

– Я больше не выдержу! – захлебывается слезами блонди. – Где, где свет? О я несчастная! Забери меня, мама! – она судорожно цепляется за мою ногу, смотрит на меня, и, вроде как, не видит. – Ты слышишь? Слышишь, или нет? Забери! Я не могу, не могу! Почему все молчат?!

Писарчук оттаскивает брыкающуюся девушку и я стою, остолбеневшая.

– Не обращай внимания, Лео, – говорит Бун, медленно спускаясь за мной. – Так иногда происходит.

– Выглядит, если честно, крипово.

– Неприглядно? – догадывается он. – Ничего, это она от потери жизненных соков.

– Говори прямо – крови.

Бун точно не замечает последних слов. «Вот же садюга! – думаю я. – Ничего, я тебе это еще припомню. Надо только красавчика растормошить, чтобы был откровеннее. Уж он точно в курсе, что за содомия тут происходит».

– Я пошлю за Дантеро, он ею займется, – ковыляя дальше, бросает Бун.

– Так вон он сидит, книжку читает. – Машу ему: – Эй, Данте! Иди сюда!

Красавчик откладывает книгу, подходит.

– Займись Тельгой, – распоряжается Бун. – Что-то она сегодня не в себе. Гостью нашу напугала. Непорядок. Что Лео подумает о нас? Проследи, пожалуйста, чтобы Тельга, да и остальные были в порядке. А ты что стоишь, Джанкарло? Собирай всех. Чошу скажи чтоб народ очень и очень внимательно слушал Лео. Я подойду попозже.

Писарчук кивает и ретируется. Походка у него странная, дерганная какая-то. Не идет, а подскакивает.

– Я дам Тельге успокоительное, и она заснет, – говорит Дантеро, стараясь не смотреть на меня. Однако! Парнишка несмотря ни на что решил меня дождаться! Какой молодец! Надо бы с ним поласковей, а то и так ходит пришибленный. Лучше выйди, – успевает мне шепнуть красавчик. – И поменьше о крови, прошу тебя. Не будь ты такой…

– Дурой, ты хотел сказать?

Дантеро в ответ глядит на меня так, что и без слов ясно: «да, дурой».

Выхожу во двор. Писарчук суетится, народ реагирует вяло, а Чош стоит в мятой серой рубахе, руки в штаны, скучает. Меня увидал, сначала обрадовался, но тут же нахмурился. Ну вот, еще один обижунчик. И что они все негодуют? Я им что, должна что ли?

Подхожу к нему:

– Я вижу, твои бойцы какие-то непослушные.

– А тебе-то что? – бурчит он сквозь зубы.

– Да ничего, в общем-то.

– Ну и ладно.