Но это не была пассивная оборона: Людовик намеревался атаковать англичан, используя свои крепости как базу для операций, которые он намеревался начать против флангов и тыла своих врагов. "Я вывожу все свои гарнизоны в поле", — написал он канцлеру 15 июля. Если в своих передвижениях англичане использовали наступательную тактику, то как только дело доходило до полевого сражения, они переходили к обороне. В каждой из своих великих побед во время Столетней войны, при Креси, Пуатье, Азенкуре и Вернёе, они предоставляли возможность французской кавалерии атаковать, в то время как английские лучники и латники, занимавшие укрепленные позиции, ждали противника, чтобы встретить его и поразить стрелами и топорами. Но на этот раз Людовик не собирался повторять ошибки совершенные его предшественниками. Если бы Эдуард IV рискнул продвинуться между Нуайоном и Лаоном в сторону Реймса, он обнаружил бы французские войска, готовые обрушиться на его фланг и арьергард, лишить его снабжения и преследовать его людей днем и ночью.
Однако Людовик спокойно ждал в Компьене во главе своей мощной армии. Его шотландская гвардия, готовясь к бою, оставила на хранение у каноников собора Бове свои деньги и украшения, в то время как гарнизон Нуайона совершал набеги вплоть до лагеря, который англичане разбили на Сомме.
III
Вечером 12 августа камердинер одного из членов королевского двора предстал перед Людовиком XI. Он утверждал, что в то утро был захвачен англичанами и освобожден с условием передать послание королю Франции. И ему было что рассказать помимо того.
Накануне отряд англичан, получив заверения герцога Бургундского, что коннетабль де Сен-Поль передаст им Бове и Сен-Кантен, спокойно подошел к городским воротам… где был встречен артиллерийским огнем и вылазкой защитников. Карл попытался замять инцидент, после чего небрежно объявил, что ему нужно уехать, чтобы воссоединиться со своими войсками, и что он встретится с Эдуардом IV в Реймсе. Именно тогда, по его словам, камердинер, только что прибывший в Компьень, попал в плен к англичанам. Его отвели в шатер где его допрашивали король Англии и герцог Бургундский. Затем Карл попрощался со своим союзником и уехал. Как только он отбыл, Эдуард IV приказал освободить французского пленника, "поскольку он был их первым пленником". Когда он уже собирался уезжать, появились лорды Говард и Стэнли и вручили ему золотую монету. Убедившись, что он знает их имена, они сказали ему: "Передай от нас привет, своему господину, если сможешь говорить с ним".
Когда Людовик XI услышал эту историю, она показалась ему очень подозрительной, и он приказал заковать камердинера в кандалы и строго охранять его. Однако вскоре король послал нескольких своих советников допросить камердинера, и все они рекомендовали Людовику выслушать его еще раз. На следующее утро, встав рано, Людовик снова допросил заключенного, а затем попросил своих стражников освободить его от цепей но оставить пока под охраной. После этого он отправился завтракать, не скрывая свое волнение. Перед тем как сесть за стол, он отвел Филиппа де Коммина в сторону и напомнил ему, что Говард и Стэнли, два имени, упомянутые пленником, были теми самыми лордами, к которым в июне английский герольдмейстер посоветовал ему обратиться, как только Эдуард IV пересечет Ла-Манш. Наконец король сел за стол и, пока ел, размышлял вслух, как ему поступить. Затем он вдруг наклонился к Коммину и негромко приказал ему послать за одним из слуг Оливье Меришоном, его виночерпием, и прийти с ним в свою покои, чтобы узнать, осмелится ли он отправиться в английский лагерь переодевшись в герольда. Коммин пишет:
Я немедленно исполнил то, что он мне приказал, и очень удивился, когда увидел этого слугу, ибо мне показалось, что ни по виду, ни по манерам он совсем не подходит для такого дела. Однако он обладал здравым рассудком, как я позднее понял, и приятной, привлекательной речью. Король до этого разговаривал с ним всего лишь один раз. Этот малый очень испугался, услышав, чего я хочу, и бросился перед мною на колени, как будто его приговорили к смерти. Я его уговаривал, как только мог, и пообещал место сборщика налогов на острове Рэ и денег. Для вящей убедительности я сказал ему, что этого хотят сами англичане, затем я заставил его поесть со мной (при этом, кроме нас двоих, присутствовал один слуга) и мало-помалу наставлял его в том, что ему нужно делать.
Через некоторое время король прислал за мной. Я ему рассказал о нашем малом и назвал других, более подходящих, по моему разумению; но он не желал никого другого и сам пошел с ним говорить и одним словом убедил его лучше, чем я сотней. И когда король решил, что наш малый вразумлен, он послал обер-шталмейстера за штандартом, какие носили трубачи, чтобы сшить ему плащ, ибо сам король церемоний не любил и трубачи и герольды его не сопровождали, как других государей. И таким образом, обер-шталмейстер и один из моих людей сшили, как могли, этот плащ; тогда обер-шталмейстер пошел за щитом с гербами к одному юному герольду адмирала по прозванию Ровная дорога, и этот щит передали нашему малому. Ему также тайком принесли сапоги и экипировку, привели коня и посадили на него, так что никто ничего не знал. Привязали красивую суму к седельной луке, чтобы уложить туда плащ, хорошенько наставили в том, что ему говорить, и отправили прямо в лагерь англичан.
Людовик поручил ему передать Эдуарду IV, что король Франции всегда желал установить с ним тесную дружбу, чтобы два их королевства могли жить в мире. Герцог Бургундский обратился к англичанам только в надежде, что вторжение позволит ему получить больше от Людовика XI, и если другие (например, герцог Бретонский) побуждали его к этому, то они руководствовались только собственными интересами и не заботились о том, что будет с их союзником в будущем. Людовик также напомнил Эдуарду, что сезон для ведения войны подходит к концу и скоро наступит зима. Он знал, что король Англии потратил много денег на подготовку вторжения, которого хотели многие из его подданных, однако, если он захочет заключить сделку, он заверил его, что "король Франции сделает так, что и он, и его королевство останутся довольны".
Ответ не заставил себя ждать. Действительно, в тот же вечер Людовик увидел, что его гонец вернулся вместе с английским герольдом. Последний привез охранные грамоты, которые король просил для своих послов, и предложение о том, что переговоры могут быть проведены без промедления в деревне между двумя сторонами. Доблестно выполнивший свою миссию, отважный француз сразу же получил должность, обещанную ему королем на острове Ре, вместе с определенной суммой денег. Так вошел в историю молодой человек, которого Людовик смог поднять из безвестности и на мгновение вверить ему судьбу королевств Франции и Англии.
На следующий день французская делегация под руководством адмирала встретилась с лордом Говардом и другими английскими посланниками. Инструкции послам Людовика были просты: он готов рассмотреть любое предложение, но вместо того, чтобы отдать хоть дюйм французской земли, он скорее поставит на карту свою корону и свою жизнь. Вечером его посланники вернулись. Для проформы англичане начали с претензий на корону Франции или, по крайней мере на, Гиень и Нормандию. Когда их собеседники отказались, они быстро перешли к более реальным предложениям и попросили наличные деньги, ежегодную субсидию, которая будет выплачиваться в течение определенного периода времени, и заключение брачного союза для скрепления нового соглашения. Услышав эту новость, Людовик "испытал удивительную радость" и немедленно созвал своих советников, "никто из которых не был уверен, что это не обман со стороны англичан". Однако "королю казалось иначе", поэтому на следующий день, 15 августа, французская делегация отправилась в путь с приказом принять предложение англичан и разработать с ними подробный договор. Затем Людовик отправился из Компьеня в Санлис, ближе к Парижу, чтобы начать поиски средств для выплаты королю Эдуарду. 18 августа лорд Говард и его спутники были в уже Санлисе, чтобы встретиться с королем.
