Людовик, ожидая такого ответа, уже взял дело в свои руки. В середине февраля его представители при Савойском дворе подписали брачный контракт. Когда король Карл узнал об этой печальной новости, он немедленно отправил герольда в Шамбери, чтобы предотвратить церемонию. Герольд прибыл 9 марта как раз вовремя, чтобы увидеть, как Людовик и Шарлотта Савойская, его 12-летняя невеста, переступили порог церкви, где их союз должен был быть освящен.

Карл тщательно подготовил свою месть, и Жак Кёр, которому он был столь многим обязан, первым поплатился за это. Как это было в его обычае, король продолжал осыпать своего финансиста ласками и лестью до того дня, когда решил нанести удар. 30 июля 1451 года (через пять месяцев после женитьбы Дофина) Жак Кёр доверительно писал своей жене: "Что бы ни говорили, моё положение так же хорошо, и я так же нужен королю, как и прежде".

Но через несколько дней его бросили в тюрьму, лишили всего имущества и обвинили в… отравлении Агнессы Сорель! Это обвинение, столь очевидно абсурдное, дало понять Жаку Кёру, а также Дофину, что король, вместе со своими фаворитами, желает гибели своему финансисту. В мае 1453 года обвиняемый был признан виновным в лжесвидетельстве, приговорен к выплате штрафа в размере 400.000 крон, лишен всего имущества и заключен в тюрьму на неопределенный срок. Через год Кёру удалось сбежать и добраться до Рима, где Папа оказал ему теплый прием. Ему было поручено командование военным флотом против турок, и он умер на острове Хиос 25 ноября 1456 года. В то время Людовик уже тоже был беглецом и ничего не мог сделать для своего друга. Но когда он стал королем, он позаботился об улучшении положения сыновей Кёра, взял на службу многих его агентов и публично выразил благодарность за "добрые и почетные услуги, оказанные нам покойным Жаком Кёром".

Как только его финансист оказался за решеткой, Карл неторопливо и страстно принялся наказывать сына, осмелившегося жениться без его согласия. В начале 1452 года Дофин лишился своей пенсии. Когда Людовик выразил протест против "плохих отзывов" о нем отца, король просто отобрал у сына оставшиеся у него владения во Франции.

С другой стороны, королевское правительство оказывало все большее давление на герцога Савойского, чтобы заставить его отойти от Дофина. Летом 1452 года французские войска начали продвигаться на юго-восток; хотя предполагалось, что они направляются в Савойю, они могли с таким же успехом атаковать и Дофине. Ходили слухи, что король планировал лишить Дофина наследства в пользу своего младшего сына Карла. Людовик собрал свою скромную армию и приказал своим подданным со своим имуществом искать убежища в укрепленных городах. В течение сентября и октября он отправил отцу несколько посольств, в которых сообщил, что если тот чувствует себя оскорбленным каким-либо образом, то он готов смиренно просить у него прощения. Карл сначала ответил, что предпринятая им экспедиция не направлена на Дофине, и что ее единственная цель — наказать герцога Савойского. Однако вскоре он приказал своему сыну передать некоторых "дурных советников" в руки королевского правосудия и дать слово, что впредь он будет делать то, что ему прикажут. Людовик ответил, что его самое заветное желание — повиноваться отцу, но при условии, что его не попросят вернуться ко двору или выдать кого-либо из своих людей.

27 октября 1452 года герцог Савойский, который в страхе стремился заключить мир с королем, подписал договор, по которому он передавал себя под защиту Франции и отмежевывался от Дофина. Вскоре Людовика предупредили, что его отца, чья армия находилась совсем рядом, подстрекают к вторжению в Дофине. Но в этой опасной ситуации удача оказалась на стороне принца, так как неожиданно стало известно, что Бордо открыл свои ворота перед английским экспедиционным корпусом, который только что высадился в Гиени. Дофин сразу же предложил свои услуги отцу, который довольно жестоко отказал. Однако французская армия вскоре оставила юго-восток страны и направилась в Гиень. Карл VII издал прокламацию, в которой публично отрекся от "безрассудных предприятий" своего сына. Но врагам Франции вскоре стало ясно, что Людовик был не так "безрассуден", как объявил его отец. Англичане, которые в то время интриговали с герцогом Алансонским[25], на чье содействие, как они думали, могли рассчитывать, чтобы проникнуть в Нормандию, увидели, что их надежды были разрушены новостью о том, что Дофин был назначен губернатором этой провинции. По словам одного из агентов герцога Алансонского: "Дофин — это единственный человек во всей Франции, которого англичане боятся больше всего".

В течение зимы 1452–53 годов Дофин пытался держать возможность для переговоров открытой, но король теперь требовал от него полного подчинения, которое должно было быть обеспечено конкретными гарантиями. Поэтому, когда наступила весна 1453 года, Людовик отчаянно пытался найти средство, с помощью которого он мог бы избежать того, что вскоре стало казаться неизбежным. Увлеченность королевского правительства кампанией по изгнанию англичан из Гиени, амбиции его дяди, короля Рене, и политическая ситуация в Италии должны были предоставить ему возможность, которую он искал. Находясь под угрозой со стороны Венеции и Неаполитанского королевства (которым тогда правил король Альфонсо V Арагонский), правители Милана и Флоренции сумели убедить Рене (который все так же рьяно желал отвоевывать свое королевство) прийти к ним на помощь, предоставив ему субсидию и дав надежду (поскольку это была только надежда), что они помогут ему вновь завоевать Неаполь. Людовик сразу же предложил свои услуги дяде, который принял их с одобрения короля Карла. Вскоре Рене покинул Прованс на генуэзском корабле, а Дофин перешел Альпы со своей небольшой армией и войсками, которыми Рене поручил ему командовать. Опьяненный пьянящим ароматом итальянской политики, он в мыслях выстраивал собственные проекты.

По прибытии в Пьемонт, Людовик отправил посольство в Геную, чтобы сообщить, что намерен взять этот город, который ранее был французским, под свою защиту. Когда он присоединился к своему дяде в Вилланова, то с радостью предложил помочь ему взять Геную, после чего, при поддержке генуэзского флота, он в свою очередь поможет ему осуществить неаполитанскую кампанию. Затем генуэзцы направили Рене настоятельные призывы отказаться от этого предприятия. Вся Северная Италия была охвачена волнениями, и повсюду говорили о том, что Людовик жаждет завоеваний для себя самого. Напуганные итальянские союзники Рене убедили его в том, что планы Дофина не предвещают ничего хорошего Анжуйскому дому. Рене попросил Людовик немедленно удалиться за Альпы. Дофин тщетно пытался договориться с венецианцами, а затем сделать предложение миланцам. Было хорошо известно, что он не пользуется поддержкой короля Франции, и ему пришлось вопреки своим замыслам отправиться в обратный путь, чтобы вернуться в свою маленькую провинцию. Вскоре он имел удовольствие наблюдать, как его дядя устроил в Италии форменный беспорядок, вполне характерный для членов анжуйской семьи. После того как Рене помог им в войне, Милан и Флоренция, которым он больше не был нужен, стали относиться к нему все более холодно. Не состоявшийся неаполитанский король вскоре отказался от своей затеи, и в январе 1454 года совершил столь бесславное отступление в Прованс, что сам Карл VII возмутился тем, что тот тем самым нанес ущерб престижу Франции.

Однако, какое бы удовольствие Людовик ни получал от неудач своего дяди, он не мог игнорировать тот факт, что в Италии он сам потерпел очередное поражение. В начале 1454 года, когда англичане были окончательно изгнаны из Гиени, король Карл снова смог заняться своим сыном.

В течение 1454 и 1455 годов Людовик видел, что тучи над ним постепенно сгущаются. Отомстив своему тестю, герцогу Савойскому, нападением на Брессе, который был одной из его провинций, он попытался заключить новый союз с Савойей и Миланом. Но король Франции вскоре заставил эти государства отказаться от всех отношений с его сыном. "Дофин, — сообщал миланский посол, — человек беспокойный, жаждущий новизны но бедный". В декабре 1455 года Карл VII привел свою армию в Бурбонне. Рождество он провел в Сен-Пурсен, менее чем в 100 милях от границы Дофине. События стремительно развивались.