На некоторое время он приостановил свою деятельность в качестве заговорщика[18]. Затем, когда лето уступило место осени, он приступил к осуществлению нового, более умеренного замысла. Встав на сторону Карла, графа дю Мэн и его брата Рене Анжуйского, который еще не оправился от того, что был смещен Пьером де Брезе, Людовик начал политическую кампанию, чтобы убедить короля сместить де Брезе и его главных сторонников с их государственных постов. Но внезапно произошел ряд происшествий, которые нарушили его планы. Антуан де Шабанн подробно раскрыл заговор, который Дофин затеял предыдущей весной. Пьер де Брезе, видя, что его положение под угрозой, решил получить новые признания от слуги Дофина. В то же время придворные, чувствуя, что Людовик не принадлежит к их числу, объединились против него, а граф дю Мэн примирился с де Брезе. В такой напряженной обстановке у короля не было ни минуты спокойствия.
Но именно Агнесса Сорель пострадала от последствий плохого поведения Дофина. Различные версии этого инцидента распространились по всей Европе. По словам Энеа Сильвио Бартоломео Пикколомини (будущего Папы Пия II), тронутый слезами матери, Людовик в порыве гнева оскорбил прекрасную Агнессу, после чего выхватил меч и загнал ее в постель отца. По другим данным, он просто нагрубил ее на публике. В любом случае, произошел неприятный скандал, который довершил опалу Дофина и еще больше усилил его изоляцию при дворе. Однако, если его попытки получить хоть какую-то власть потерпели полный крах, ему, по крайней мере, удалось поставить себя в такое положение, что король и де Брезе были вынуждены поручить ему миссию, которая увела его от двора. В ноябре герцог Миланский вновь предложил Франции свою поддержку для повторного завоевания Генуи в обмен на помощь против Венеции. Миланским послам было поручено искать поддержки у Дофина в частности. К середине декабря королевское правительство согласилось принять предложения герцога, но в то же время французское посольство, в которое Людовику удалось включить некоторых своих людей, вело переговоры в Марселе с недовольными генуэзцами, находившимися там в изгнании. Щедрые подарки, которые Дофин дарил миланским послам, похоже, свидетельствуют о том, что он уже работал над созданием независимого от двора положения. Наконец, ему было разрешено отправиться в Дофине, чтобы получить вассальную присягу провинции, а оттуда защищать интересы Франции в Северной Италии. Однако ему не дали никакой реальной власти, и отец приказал ему вернуться через четыре месяца. Но если Карл VII предложил ему псевдомиссию, то Людовик, в свою очередь, выразил королю лишь псевдосогласие. Несомненно, он уже решил перестать добиваться благосклонности отца, который, игнорируя его стремления, только портил ему жизнь. 28 декабря в Туре королева родила мальчика, которого назвали в честь отца. Собравшиеся на церемонию крещения люди, по иронии судьбы, должны были в будущем сыграть самые противоречивые роли. Один из крестных отцов, граф дю Мэн, должен был предать Людовика в день битвы, а другой, Пьер де Брезе, должен был пасть в бою, сражаясь за жизнь и трон Людовика, а одна из крестных матерей, супруга де Брезе, должна была вероломно передать город Руан принцу, которого она теперь держала на руках. 1 января 1447 года Людовик отправился в Дофине. Тогда ему было 23 года, и он готовился к новому затворничеству. Хотя у короля Карла впереди было еще 15 лет царствования, Людовик никогда больше не увидит своего отца. Часть вторая Изгнание 5. Император Дофине Столетием ранее последний владетель графства Вьенна (Дофине), которое формально являлось фьефом империи, завещал свое маленькое государство наследнику короля Франции при условии, что оно никогда не будет присоединено к короне. Это был регион равнин и гор, изрезанный реками, лесами и высокогорными долинами. Треугольная по форме, провинция протянулась вдоль Роны на 125 миль, от Сен-Сенфорьен до Карпантра. На востоке она простиралась до Альп, где граничила с Савойей, на севере соприкасалась с владениями герцога Бургундского, а на юге доходила до графства Прованс, владения короля Рене. Вьенна на реке Рона и Гренобль, столица, были самыми важными городами провинции. Это была прежде всего страна деревень, замков и обширных участков невозделанной земли. В политическом плане регион также был отсталым. Дофине было феодальным обломком, оставшимся после распада, сначала империи Карла Великого, а затем и бывшего королевства Бургундия. После всех этих потрясений амбициозные епископы утвердились в качестве правителей своих епархий, а светские сеньоры правили своими землями как почти суверенные деспоты. На протяжении веков Дофинам Вьенны все же удалось создать государство, но это государство было полно независимых от них анклавов, а юрисдикции были переплетены таким образом, что в некоторых своих владениях Дофин оказывался вассалом могущественных церковников. С момента, когда, 13 января 1447 года, он ступил на землю Дофине в Сен-Сенфорьен, Людовик начал управлять своим маленьким государством так, как будто это была империя [19]. В начале февраля он председательствовал на заседании провинциальных Штатов в Ромене. После этого он отправился вниз по Роне в Валанс и Монтелимар, чтобы изучить местные проблемы и феодальную юрисдикцию. В мае он заключил соглашение с папским легатом, по которому получил часть города Монтелимар находившуюся под папской властью в обмен на другое сеньорию [20]. В июле он упразднил мешанину административных округов, разделив провинцию на два бальяжа и сенешальство, учредил Парламент, реорганизовал Совет Дофине, ускорил судопроизводство, создал официальный реестр владений и организовал первую в Европе государственную почтовую службу. В июле 1452 года, когда его отношения с отцом были напряженными как никогда, он основал в Валансе университет с факультетами теологии, гражданского и канонического права, медицины и гуманитарных наук. Людовик ездил по дорогам Дофине, внимательно выслушивая жалобы и недовольства, наказывая феодалов, светских и церковных сеньоров, стимулируя рост городов и добиваясь процветания своих подданных всеми доступными ему средствами. Для поощрения сельского хозяйства он ввел налог на пшеницу, привозимую из Франции в Дофине. Он оказывал финансовую поддержку предприимчивым купцам, брал их сыновей к себе на службу и поощрял поселение в Дофине квалифицированных иностранных ремесленников, предоставляя им всевозможные льготы[21]. Кроме того, Людовик использовал все свои таланты, чтобы склонить крупных феодалов, которые отчаянно цеплялись за свои старые права, к подчинению его власти. По закону дворяне имели право вести частные войны, и они привыкли пользоваться своими суверенными привилегиями. Епископы и архиепископы имели собственные суды и тюрьмы, и управляли городами как светские бароны, даже в самой столице провинции, Гренобле, Дофин был вассалом епископа. Людовик отменил частные войны и потребовал, чтобы все феодалы принесли ему оммаж. Он также обязал их выполнять свои вассальные обязательства перед ним и наконец, заставил их уважать законы Дофине, осуществляемые местными чиновниками. Чтобы предотвратить деспотические действия церковных прелатов, он организовал постоянно действующие следственные комиссии по нарушениям юрисдикции[22]. К 1450 году ему удалось установить свою власть как над прелатами, так и над дворянами. Осенью того же года, во время различных публичных церемоний, архиепископ Вьенны и епископы Гренобля и Валанса принесли оммаж Дофину, которого они признали своим сюзереном, и отказались от претензий на юрисдикцию над городами своих епархий. В 1453 году, к большому неудовольствию своего отца, который продвигал другого человека, Людовик добился избрания одного из своих доверенных людей архиепископом Вьенны.
вернуться Жан де Дайон, один из самых искусных членов его двора, начал вести долгие беседы с королем, после чего являлся с таинственными докладами к своему господину. Дайон и другие члены свиты Дофина, такие как Луи де Лаваль, сеньор де Шатийон, Жан де Бюэль, поступивший на службу к Дофину во время его экспедиции в Швейцарию, и Луи, брат последнего, проводили время в совместных заговорах. Поэтому, когда дело дошло до безрассудных предприятий и экстравагантных планов, его приближенные вскоре превзошли Дофина. Однако к середине лета, то ли устав от этой игры, то ли осознав, что постепенно теряет над ней контроль, Людовик временно отстранил де Бюэля и Дайона от занимаемых ими должностей. В то же время Антуан де Шабанн пришел к выводу, что Дофин должен спасать себя как может, и решил связать свою судьбу с королем и де Брезе. Пока Дофин был занят составлением и разбором планов, король воспользовался изобретательностью анжуйцев вернувшихся ко двору, хотя и не в Тайный Совет короля. В июне на перекрестке дорог между Разилли и Шиноном они разыграли пассаж из романа артуровского цикла, под председательством самого короля и восхитительной Агнессы. Лагерь охранялся четырьмя великолепно одетыми сеньорами, и ни одна дама не могла пройти туда, если ее не сопровождал доблестный рыцарь или оруженосец, готовый преломить два копья ради ее любви. Король Рене, поэт своих несчастий, выступал на турнире в черных доспехах, на черногривом коне и с черным копьем в руке. Пьер де Брезе участвовал в турнире вместе со многими приближенными короля, но победа досталась печальному рыцарю ночи, Рене. Позже Рене организовал для короля и его двора еще один пассаж, на этот раз в Сомюре, где победителем был объявлен зять Рене, Ферри де Лоррен. Однако англичане во время этих забав все еще контролировали Гиень и Нормандию, с разграбленными церквями, опустошенной сельской местностью, обезлюдевшими городами с разрушенными домами. Северная Франция представляла собой печальное зрелище. вернуться Людовик не ждал этого момента, чтобы всерьез воспользоваться властью, которой он обладал в Дофине. Уже, с 1440 года, когда отец передал ему частичное управление, он постоянно поддерживал связь с чиновниками провинции, заваливая их приказами и распоряжениями, несмотря на все дела, которые занимали его в других местах. Он работал над стимулированием экономики своих городов, изучал распределение налогов, реорганизовал существующую денежную систему и начал программу судебных реформ. Где бы он ни был и что бы ни делал, забота о хорошем управлении своей провинцией никогда не покидала его. Так, он составил некоторые из своих ордонансов "в городе Понтуаз" (лето 1441 года), "в местечке перед Эксом" (август 1442 года), в Л'Иль-Журден, где он осаждал графа д'Арманьяка (январь 1444 года), в Лангре, в июле того же года, где он собирал своих живодеров для похода к Базелю, в Альткирш, через три дня после поражения швейцарцев, в Эльзасе, в Монбельяре и, наконец, при дворе, где под давлением своего отца оставался праздным. вернуться Две недели спустя он подтвердил привилегии Монтелимара, освободил город от налогов и субсидий, предоставленных Штатами, дал его жителям право избирать своих собственных чиновников юстиции и пообещал, что город никогда не будет подчиняться никакой другой власти, кроме власти Дофина. Чтобы стимулировать развитие города, он также решил, что те, кто поселится в нем, будут освобождены от налогов на десять лет. Наконец, он регламентировал некоторые сферы общественной жизни и, среди прочего, приказал удалить женщин дурной репутации из трактиров и таверн, разместить их в "публичном доме" и обязать их носить на их платьях красный бант, "который является отличительным знаком развратных девиц". Два года спустя Людовик также предоставил городу право организовывать две ярмарки, иметь апелляционный суд и привилегию быть местом расположения соляного склада, владельцы которого не должны были платить пошлину. вернуться Увидев, что Кремьё обезлюдел и обнищал, Людовик обнаружил, что, как и в других городах, торговля, которая когда-то там процветала, по сути, была торговлей, которой занимались евреи. Но евреи были вынуждены покинуть Дофине, чтобы избежать тяжелых налогов, которыми их облагали. Поэтому, чтобы возродить Кремьё, Дофин решил, что в течение 20-и лет иностранцы, поселившиеся там, будут освобождены от налогов, установленных провинциальными Штатами, а евреи, живущие там или приехавшие туда жить, должны будут платить только унцию серебра вместо полумарки, которую они должны были платить в прошлом. Подобные меры также способствовали тому, что евреи стали селиться и в других городах провинции. Однако Людовику было трудно убедить своих подданных отказаться от давно существующих предрассудков. Штаты обратилось к Дофину с просьбой изгнать евреев, которых обвинили в разорении страны за счет ростовщичества (это была обычная жалоба в Средние века). Однако Людовик и его Совет не только отказались удовлетворить эту просьбу, но и в ответ подчеркнули, что евреям должно быть позволено жить там, где они пожелают, на всей территории Дофине. вернуться Самой зрелищной из битв Людовика была битва с епископом Гапа, Гоше де Форкалькье. Этот прелат подстрекал жителей своей епархии нападать на французские войска, направлявшиеся в Италию, оказывал энергичное сопротивление офицерам, прибывшим для расследования его дела, отказывался допустить хождение денег Дофине в своих владениях, взимал любые налоги, какие ему заблагорассудится, и вообще не признавал никакой другой власти, кроме своей собственной. Похоже, что он перевоплотился в епископа города Гап, который в VI веке отправился в бой, вооружившись свинцовой булавой, чтобы убивать своих врагов, не опасаясь быть обвиненным в пролитии христианской крови. Однако Людовик продолжал оказывать давление с помощью своих следственных комиссий до тех пор, пока жители Гапа сами не потребовали его вмешательства. Поскольку епископ был упрям, Дофин конфисковал церковные бенефиции епархии и приговорил город к выплате штрафа в размере 3.000 экю. Возмущенный Гоше де Форкалькье объявил интердикт, массово отлучил от церкви офицеров Дофина и отправился искать поддержки в Риме. Однако вскоре Людовик добился от Папы очень выгодного соглашения: епископ был вынужден приехать и смиренно просить Дофина о прощении, признать его суверенитет и снять отлучение; что касается Людовика, то он освободил людей Форкалькье, которых держал взаперти, и отменил штраф, наложенный им на город Гап. |
