Пять лет назад, когда Вику бросил муж, она приняла на себя все домашние хлопоты, а три года назад их прибавилось, так как ее мать разбил инсульт. Почти полгода Генриетта была лежачей больной, но потом потихоньку пошла на поправку и теперь, хоть и с поддержкой, могла сама подняться с кровати. Кроме того, для нее удалось через фонд приобрести хорошую инвалидную коляску. В ней Вика и нашла свою бабушку. Генриетта сидела у окна с открытой форточкой, одетая в шубу и шерстяную шапку, с укутанными в плед ногами. Так она гуляла.

— Привет, баб. Ну и холодильник у тебя, — поежилась Вика и закрыла форточку. — На улице минус тридцать.

Она посмотрела в окно. Оно выходило в узкий двор с заваленными снегом кустарниками и скромной детской площадкой, состоящей из железных качелей, турника и маленькой горки. Дворик являлся общим с соседним домом, точно таким же, как и Викин, невзрачным пятиэтажным прямоугольником без украшений и балконов. За ним, в виде параллельной микросхемы располагались еще четверо таких близнецов. Вика жила в первом корпусе, а в третьем обосновался ее бывший благоверный, обманщик, гад и подлец.

Денис ушел из семьи в один день, без скандалов и объяснений. И сейчас неплохо жил-поживал в квартире ее бывшей школьной подруги Вероники, словно отрезав от себя все, что было раньше. Не встречался с детьми, разве что случайно, платил крохотные алименты, вероятно, получая черную зарплату, хотя с Вероникой ездил на дорогом джипе и выглядел отлично. Помимо этого, эти предатели так все провернули, что бывшие общие друзья приняли их сторону, сделав из Вики монстра и изгоя. С тех пор у нее не было подруг, лишь коллеги. Когда Вика смотрела на соседний дом, она почему-то всегда вспоминала Дениса, как будто видела его в окне напротив. От грустных мыслей ее отвлекла бабушка.

— Принеси-ка мне очки для чтения, — попросила она.

Вика отыскала их на столе и нахлобучила бабушке на нос.

— Зачем тебе? — спросила она. — Что ты собираешься читать?

— Хочу тебя получше рассмотреть. Придвинь-ка лицо.

— Ба.

— Давай, давай.

Генриетта правой рукой вцепилась в плечо наклонившейся Вики и подтащила ее еще ближе. Левая рука, как и нога, у нее двигались плохо, а вот голова соображала хорошо. Она несколько минут изучала внучку. Вике в таком положении стало неудобно, у нее заболели ребра, ей надоело, она высвободилась и выпрямилась.

— Что увидела? — спросила она.

— Все, что нужно, — хмуро ответила бабуля. — Иди к матери. Открой мне форточку. Я еще погуляю.

Вика пошла обратно на кухню. Там уже приготовление обеда закончилось, все было прибрано и вымыто.

— Викуша, раз ты дома, я сбегаю на рынок. Мне Светочка Бирошкина голяшки и утку оставила. На праздник студень сварим, утку с капустой и яблоками приготовим. Скоро Борис придет. Ты его покорми. Пюрешку я в одеяло завернула. Борщ и котлеты на плите. Еще хлеба надо купить.

Не дожидаясь ответа, Мария Дмитриевна сняла передник и выпорхнула из кухни. Вот у кого имелась куча друзей. Вика не помнила, кто и откуда эта Светочка, но благодаря маминым знакомым у них дома появлялись фермерские продукты по доступной цене, бесплатные корзины клубники, зелени, огурцов и кабачков летом, мешки картошки и яблок осенью, да еще дешевая, но вполне добротная одежда для детей.

Вика присела за стол. «Господи, скоро Новый год, а я не купила подарки», — подумала она. — И елки у нас нет». В дверь позвонили. Пришел Борис. Он ввалился с мороза, огромный, румяный, стянул шапку с вихрастой головы, уставился на нее голубыми глазами и пробасил:

— Ма? Ты чего дома?

— Болею. В больнице лежала. Не знаешь что ли? — ехидно ответила она.

— А-а-а. Понятно.

— Бэ. Мой руки и за стол. Бабушка приказала тебя покормить.

— А она где? — удивился Борис.

— На рынок поехала.

— У-у.

Потом она вновь сидела за столом на кухне и смотрела, как сын поглощает еду. Оказалось, что у него есть усы и еще редкая растительность на щеках, а ест он за двоих, нет, за пятерых.

— Сколько тебе котлет положить?

— Пять.

— Не много?

— Бабушка всегда мне столько дает.

— Чай будешь?

— Да, с бутербродиками.

— С какими еще бутербродиками?

— С колбаской.

— Не лопнешь?

— Знаешь, сколько я энергии на тренировке трачу?

— Во сколько у тебя?

— Ой, опаздываю. Побегу, — сказал Борис, заталкивая бутерброд с колбасой в рот и уже на ходу запивая его чаем.

— Вообще не очень полезно так наедаться перед тренировкой.

— Ой, мам, пока я до дворца дойду, пока переоденусь, уже проголодаюсь. Бабушка мне всегда с собой бутерброды и чай в термосе дает.

— Что ж ты раньше не сказал?

— Ладно. Все. Некогда. Побежал.

Вика закрыла дверь за сыном. Помыла посуду и прилегла на диван в гостиной. Получается, что ее сын превратился в мужчину, а она только сегодня заметила усы. Может быть, он их брил? Даже если и так, похоже, она много чего пропустила. И почему Генриетта так ее рассматривала? Глаза бабули за очками при этом вспыхивали зелеными и желтыми крапинами. Вроде раньше они были карими, или и здесь она чего-то не замечала? Ой, Генриетта там, наверное, околела. Вика вскочила, охнула, схватившись за бок, и, ловя на ходу тапку, побежала к бабуле.

На следующее утро Вика пошла в поликлинику. Там ее встретили неприветливо.

— Номерков на сегодня нет, — сказала из окошка регистратуры пожилая женщина в мятой медицинской шапочке.

— Меня вчера выписали из больницы. Там в рекомендациях написано, что сегодня явка к терапевту, — попыталась по-человечески объяснить Вика.

— Попробуйте по компьютеру, через самозапись.

— Зачем, если я уже в поликлинике? — не поняла Вика.

— Там может что-то освободиться.

— А вы не можете посмотреть?

— Нет.

— Что же мне делать?

— Я вам уже все сказала.

— Я сама врач.

— Тем более должны понимать.

Вика в растерянности отошла от окошка. Присела на банкетку, достала телефон, нашла сайт с самозаписью. На сегодня номерков не было, как и на две недели вперед. Что за чертовщина? Она огляделась по сторонам, в коридоре возле кабинетов никакой толчеи не наблюдалось. Хорошо они работают: ни номерков, ни больных. Она встала и прошлась по первому этажу, возле кабинета с табличкой «Терапевтическое отделение I. Заведующий» остановилась и постучалась, а затем толкнула дверь.

В комнате за столом, заваленным бумагами и карточками, сидела сухопарая женщина средних лет в розовом халате. Она отвлеклась от компьютера и вопросительно посмотрела на вошедшую. Вика объяснила ситуацию. Женщина молча кивнула и позвонила по телефону. Через короткое время Вика уже сидела в очереди к терапевту Вяткиной на третьем этаже. Здесь было значительно многолюдней. Жаждущие медицинской помощи не только сидели, но и стояли, подпирая стены. Так что Вика ошибалась насчет недозагруженности медучреждения.

Терапевт Вяткина оказалась совсем молоденьким доктором. Скорее всего, сразу после университета попала в участковые врачи. Теперь для этого не требовалось даже интернатуры, людей лечили вчерашние студенты. Она прочитала выписную справку и со страхом взглянула на Вику.

— Вам нужно проконсультироваться в федеральном центре, — сказала она. — Можно послать туда документы онлайн. В Новосибирск или Томск. Вообще, с таким диагнозом вас должен наблюдать кардиолог. Правда, сейчас у нас его нет.

— В нашей больнице послали запрос на телемедицинскую конференцию в институт Мешалкина в Новосибирске, — сказала Вика, подивившись осведомленности и рассудительности молодого врача.

— Вы мне потом обязательно принесите заключение.

— Хорошо.

Вяткина померила Вике давление, послушала ее и без каких-либо сомнений выписала больничный на неделю.

— Сейчас запишу вас к хирургу по поводу ребер. Завтра в шестнадцать часов подойдет? — спросила она в конце приема.

— Спасибо большое! — восхитилась ее работой Вика.