Немного успокоившись в дороге и уже выехав на шоссе, Вика развернулась на развилке и вернулась в поселок, не в дом на отшибе, конечно, а в свой загородный особняк. Он стоял в другой стороне и выходил фасадом на озеро. Строить дом она закончила два года назад, пережив много нервных моментов, три раза меняя бригаду и по несколько раз переделывая одно и то же.

По завещанию Ванессы строение должно было выглядеть точно так, как сгоревший дом. Таким оно и получилось. От двухэтажного прямоугольника с панорамным окном под высокой крышей в сторону озера отходила широкая открытая веранда, с боковых сторон имелись одноэтажные пристройки. Дом был выкрашен в цвет дымчатой розы, на первом этаже окна закрывались синими ставнями с бронзовыми крюками. На участке не имелось клумб, грядок и плодовых деревьев. Росли ели, березы, рябины. Весной цвели подснежники и ландыши, летом — полевые цветы, осенью зрела брусника. Сбоку участок примыкал к лесу и от него, помимо забора, отделялся живой изгородью из туй. Только три первых дома по улице имели свой выход к озеру, потом дорога изгибалась и уходила от берега. В этом месте он был болотистый, с камышами и желтыми кувшинками. Вика построила деревянную пристань и небольшой пирс, с которого мальчишки прыгали в воду. Имелся и небольшой катер.

Сюда она приезжала редко, еще реже оставалась ночевать. Вика старалась не думать о Карающем дитя, но здесь каждый раз о нем вспоминала. На этом месте сгорели ее родственники: двоюродная тетка и кузина. Она их никогда не видела, но прекрасно знала, что привело к их смерти. Поэтому ей снились плохие сны и все вокруг настораживало, будь то тишина озера, темнота леса, вой ветра или шум дождя.

Вика подъехала к высокому забору с кирпичными столбами и металлическими решетками. На воротах висела табличка: «Озерная 2». Она пультом открыла створки и въехала под крытый навес. Прошла к веранде по расчищенной дорожке. Вокруг стояла тишина, дом был пуст, но после увиденного на другом конце улицы она знала, что бояться ей предстоит совсем иного. Нужно все обдумать и обезопасить мальчиков.

Вика сделала несколько звонков. А потом, чтобы занять себя и отогнать дурные мысли, решила испечь блины. Порадовалась, что нашлись все необходимые ингредиенты. Кроме того, имелись и разнообразные добавки: свежая сметана, клюквенный джем и даже красная икра. Будет с чем лопать блины. Вика достала невысокую кастрюлю, налила в нее немного молока, расколола два яйца, взбила вилкой смесь, добавила щепотку соли, вновь все взболтала. Затем стала осторожно подсыпать в кастрюлю муку, тщательно перемешивая ложкой. Когда получилась однородная густая масса, разбавила ее молоком, доведя до нужной консистенции.

Вика закрыла дверь в кухню, приоткрыла окно и включила вытяжку. Поставила на плиту сразу две сковородки. Она всегда так делала для быстроты процесса. Когда они разогрелись, полила дно первой подсолнечным маслом. Зачерпнула половником немного теста и вылила на нее, покручивая за ручку. Масса распределилась ровным слоем без катышков, но с кривыми краями. Подправлять зазубрины каплями теста не стала. Все равно первый блин комом, пока сковорода не разогреется до нужной температуры. Повторила то же самое со второй.

Бледно-желтый слой теста на первой сковороде вздыбился пузырями и подрумянился по краям. Вика лопаточкой перевернула его на другую сторону. Сразу за ним перевернула и второй блин. Стряхнула первый на широкую тарелку, капнула на дно сковороды масла, залила ее тестом. Оно теперь распределилось ровным кругом. Стряхнула второй блин и повторила движения. После этого она вместе с плитой и двумя сковородами работала как конвейер.

Через полчаса на тарелке высилась внушительная горка красавцев-блинов. Таких, которые получались у Марии Дмитриевны: тоненьких, румяных, с мелкими дырочками и чуть более поджаренными краями. Мальчики будут довольны.

Вика помыла посуду и подошла к окну. Темнело. Дальний берег озера просматривался смутно. Там не было домов. К самой кромке воды подходил подлесок из тоненьких берез и осин. Летом и осенью местные жители добирались до него на лодках. Ездили туда за черноголовиками. Эти крепкие грибочки с темными блестящими шляпками росли там в изобилии и годились для варки, сушки и маринада. В прошлом году сосед уговорил Вику съездить в лесочек вместе с ним. Грибов она набрала, но столкнулась с жуткой напастью. В ту осень наблюдалось нашествие лосиных вшей. Эти гады нападали на каждого, кто только приближался к лесу. Проникали через все барьеры из одежды, словно призраки. Сосед дал побрызгаться репеллентом. Но это не спасло. Мерзкие кровососы оставили на месте укусов болезненные шишки. Вике еще долго казалось, что по ней кто-то ползает.

Сейчас озеро было сковано льдом. Вика посмотрела на часы. Скоро должны вернуться мальчики. Она уже хотела отойти от окна, когда увидела, как крупная тень отделилась от грибного подлеска и понеслась наискосок через белую пустошь. В темноте блеснули красные глаза. Вика отпрянула от окна и опустила жалюзи. Внизу послышался шум. Вика машинально взяла со стола нож. Но раздался голос Пети:

— Мам?

Она спустилась по лестнице. Поцеловала сына в ухо и обняла Саяна.

— Напекла вам блинов. Решила вас подкормить. Мойте руки и быстро за стол.

— О! Блинчики. Класс! Я голодный, как бульдозерист.

— Почему как бульдозерист?

— Саян считает, что люди, выполняющие тяжелую физическую работу, едят больше, — со смехом объяснил Петя. — Теперь это его любимая присказка. Он постоянно жрет. Слава богу, не толстеет.

После того как большая часть блинов осела в животе Саяна, и он, сытый и довольный, отправился отдыхать, Вика с Петей остались на кухне вдвоем.

— Почему ты так мало ешь? Ты ведь любишь блины.

— Аппетита нет.

— Что-то еще тебя беспокоит?

— Не волнуйся. Все в порядке. Просто устал.

— Какие у вас планы? Что решил олимпийский комитет?

— Командные соревнования начинаются четвертого февраля. Там короткая программа у мужчин, ритм-танец и короткая у пар. Шестого февраля произвольная у мужчин и короткая у женщин. Седьмого февраля — все остальное. Восьмого — уже личный зачет у мужчин. Комитет решил, что мы прилетим в Сеул второго февраля вечером, за день до соревнований. Они считают, что так не попадем под акклиматизацию.

— Мне кажется, это неправильно. Четвертого, может, не попадете, а вот восьмого — как раз.

— Думаю, личный турнир их не волнует. Для них главное, чтобы Саян не подвел в команднике. Все хотят золотую медаль. Они считают, что в личном ему ничего не светит.

— Но мы-то знаем, что это не так.

— Мне этот план тоже не нравится. Последнюю неделю мы проведем в Красноярске. Там разница во времени всего два часа.

— Зато климат другой. Оттуда вы будете лететь целый день, а может, и больше с пересадками. У меня есть предложение. Вы отправитесь во Владивосток. Как можно раньше. Я забронировала билеты на послезавтра. Уже договорилась насчет льда. Там есть отличный частный каток у моих друзей. В Красноярске у вас будет ограниченный лед и куча журналистов. Кроме того, есть и наши недоброжелатели. Те, кто считает, что Саян занял чужое место. Так что лучше держаться от сборной подальше. После его выступления на Олимпиаде все изменится, но до него ему нужно дожить и не растерять здоровье, как физическое, так и психологическое. Как раз за две недели вы акклиматизируетесь и второго февраля полетите в Сеул. Там всего восемьсот километров и два часа лета. Билеты тоже есть.

— У Лиды соревнования на следующей недели. Это первый ее турнир…

— Думаю, тебе пойдут навстречу и помогут. Попроси тренера детской группы, чтобы он вывел ее на лед.

— Она расстроится. Я обещал.

— Поговори с ней. На вид она разумная девочка.

— Даже слишком.

— Что ты имеешь в виду?

— Сегодня мне сказала, что, наверное, сложно иметь такую энергичную и властную мать.

— Так и сказала?