— Что ты на меня так смотришь?

— Соскучился. Замерзла?

— Коленки задубели. Нужно было брюки надеть.

— Это платье тебе очень идет. Брошь красивая. Из ларца Генриетты?

Вика кивнула, поправив старинную брошь на платье из твида.

— Я бы выпила горячего чая.

Сергей подозвал официанта. Вика выбрала черный чай с чабрецом и цикорием.

— Я уже съел салат и заказал нам утку, — сказал Сергей, когда официант отошел.

— Отлично. Я проголодалась.

— Как тебе интервью? Этот Павленков — придурок полный. Но ты держалась молодцом.

— Ты смотрел?

— Конечно.

— Мне непонятно, почему такие личности остаются в спорте. Все, с кем я общаюсь, терпеть его не могут. Тренеры, спортсмены, болельщики. Все.

— Хамы частенько выигрывают у умных, интеллигентных людей.

Официант принес чайник и две чашки. На блюдечках лежали маленькие печенья и шоколадки. Вика налила себе немного в чашку. Чай был душистый, но бледный, еще не заварился. Но ей очень хотелось горяченького. Ноги по-прежнему оставались холодными.

— Не хочу о нем говорить. Как твои дела? Ты разобрался? Что там все-таки произошло?

— Как обычно. Разгильдяйство. Медсестра вместо десяти минут проводила электрофорез полчаса. Врач не проверил. Пока смотрел твое интервью, они писали объяснительные. Медсестру уже уволил.

— Что с пациентом?

— Думаю, что он напишет заявление в прокуратуру.

— Какие у него повреждения?

— Ожог на спине под электродом. Вероятно, глубокий.

— Это не смертельно.

— Да, но кругленькую сумму он у нас отсудит.

— Он что, не чувствовал ничего? Ведь жгло там.

— Представь себе, во время процедуры он заснул.

— Ничего себе. Где он лечит ожог?

— Не знаю.

— Узнай и включись.

— Ты права.

Официант принес заказ. На широких цветных керамических тарелках лежали утиные ножки конфи с карамелизированной морковью, абрикосами и соусом из черной смородины. В этом ресторане шеф-повар умел играть с ингредиентами и создавать произведения искусства. Выглядело блюдо красиво и аппетитно.

— Ты еще останешься в Москве? — спросила Вика, когда разделалась со своей порцией.

Она так и не разучилась есть быстро. Привычка осталась с тех пор, когда работала дежурным врачом в больнице. Тогда все приходилось делать на бегу. Теперь ее жизнь была другой, но суеты тоже хватало. Сергей настоял, чтобы она стала совладельцем сети спортивных клиник, а потом был создан благотворительный фонд «Добрый спорт», который теперь занимал все ее свободное время. Они часто находились далеко друг от друга, но бывало и так, что встречались в одном месте по делам. Как сейчас.

— На пару дней. Закажи себе десерт. Они здесь вкусные.

— Подожду тебя.

Вика налила себе в чашку уже крепкого чая и с довольным видом откинулась на спинку кресла.

— Согрелась? — улыбнулся Сергей. — Не понимаю, как ты мерзнешь, если в твоих руках огонь.

— Только когда сержусь. После дурацкого интервью я выбежала на мороз без перчаток, — усмехнулась Вика.

Сергей закончил с уткой и подозвал официанта. Вика выбрала себе шоколадный мусс с малиновым пралине. Сергей заказал миндальный пирог с соусом из кумкватов и еще чайник чая. Теперь уже зеленого с жасмином. Десерты оказались нежными и не очень сладкими. Такими, как они любили.

— Расскажи мне про брошь, — попросил Сергей. — Люблю слушать истории о ваших семейных драгоценностях.

— Эта история тебе может не понравиться.

— Все равно расскажи.

— Эту брошь подарили моей прапрабабке Еннафе. Она была первой Бейсовской. Мой прапрадед, Кузьма Бейсовский, был купцом и не просто так носил свою фамилию. При этом он слыл сущим бесом: резкий, вспыльчивый, умный, сильный и удачливый во всех начинаниях. В Еннафу влюбился с первого взгляда и покорил ее через неделю. Закинул на высокую тумбу, встал перед ней на колени и пообещал, что с места не сдвинется, пока она не согласится. После того как они поженились, построил дом на Крюковом канале, в котором мы сейчас живем. Только на Фонтанке у него было три доходных дома и еще десяток по всему Петербургу. Он торговал тканями, вином, специями и табаком. Иногда с катушек срывался, лютым становился, мог и человека прибить. Только Еннафа могла его приструнить, ее он всю жизнь слушался и на руках носил. Ревновал, правда, жутко. Одну никогда не оставлял, во все поездки с собой брал. Однажды они путешествовали по Франции. Направлялись на отдых к морю, но по пути дедуля не забывал дела решать. Один из его старых партнеров-виноделов умер и завещал ему отличные земли с виноградниками. Однако по ним вышел спор, и дело рассматривал судья в Клермонте. Кузьма заехал узнать подробности. К тому времени судья уже вынес вердикт в его пользу, чем обидел другую сторону. Оспаривала завещание покойного жительница тех мест. Про нее мало что знали в городе. Вскоре у судьи заболел единственный сын. Причем странной болезнью. Перестал узнавать мать и отца, кричал жутко, когда они к нему приближались. Отказывался от еды и слабел с каждым днем, а потом и вовсе впал в ступор.

— Зрительная агнозия, — определил Сергей. — Может, клещ укусил?

— При энцефалите такое бывает, — согласилась Вика. — Но это было совсем другое. Как раз в это время в городе появились Кузьма с Еннафой. Бабуля узнала про беду судьи и решила ему помочь. Она сразу распознала ведьминское заклятье. Ей было по силам его снять. Судья обрадовался, пообещал щедро заплатить. Но Еннафа объяснила, что не в деньгах дело. Она спасет мальчика, но кто-то из его родных, не отец или мать, вместо него должен умереть. Такое уж заклятье. Судья оказался благородным человеком и этот вариант отверг. Тогда Еннафа согласилась взамен забрать жизнь любимого скакуна судьи. Кроме того, он должен был отдать ей то, о чем расскажет сын, когда очнется. На эти условия судья согласился. Бабуля сняла ведьминское заклятье. Мальчик очнулся и сказал: «Я видел, как женщина в короне подарила мне блестящий цветок».

Вика потрогала брошь на платье, а затем стала рассказывать дальше:

— Выяснилось, заклятье наслала та женщина, которая претендовала на виноградники. Она переоделась в нищенку и пробралась в дом судьи. Жена у того была очень набожной и доброй женщиной, помогала всем нищим в округе. Еннафа решила разобраться с местной ведьмой и наведалась к ней домой. Однако та сбежала, опасаясь мести судьи и горожан. Недалеко от города имелась гора Пюи-де-Дом, которая считалась излюбленным местом сборищ колдунов и ведьм. Что-то типа нашей Лысой горы. Там они устраивали шабаши и подпитывались силой. Еннафа решила отправиться туда. Все ее отговаривали. Но она упорствовала. Колдуньи нашего рода никогда не калечили детей в своих целях и считали это преступлением. Кузьма ни за что не хотел отпускать жену одну. Поэтому они отправились туда вместе. Вот там она с этой ведьмой и встретилась. Ее победила, но мужа потеряла… — запнулась Вика.

Сергей никак на это не отреагировал, поэтому она продолжила:

— На склоне Пюи-де-Дом Кузьма сорвался с обрыва и разбился насмерть. Там и похоронен. Еннафа решила не привозить покалеченное тело сюда. Спасенный мальчик стал знаменитым ученым и предсказателем. Через десять лет Еннафа получила посылку с этой брошью. К ней прилагалось письмо о том, что эту драгоценность английская принцесса подарила юному вундеркинду в знак своего восхищения. Круглый розовый алмаз в центре цветка найден в Танзании. Пять лепестков, листья и стебель выполнены из белых бриллиантов.

— Надеюсь, зрители не поняли, что это дорогущие бриллианты. Иначе тебя ограбят.

— Вряд ли. Такие украшения смотрятся как драгоценности только на нарядах королевы. На одежде обычной женщины брошь выглядит как кристаллы Сваровски.

— Все равно мне кажется, лучше такие вещи не показывать.

— Мне необходимо их носить. Они придают силу.

— Ты что-то от меня скрываешь?

Вика потупилась. Сергей и так знал слишком много.