Массимилиано наклонился и уткнулся лицом в мою шею, покусывая и целуя. Борода слегка царапала кожу, посылая приятные мурашки. Мои руки переместились с его плеч к его длинным волосам, и я запустила пальцы в шелковистые пряди, наслаждаясь их мягкостью. Внезапно его ладонь с громким хлопком опустилась на мои ягодицы, заставив меня судорожно выдохнуть. Чувствуя его растущую эрекцию у себя между бедер, я крепче обхватила его талию ногами.

Как вдруг, совершенно внезапно раздался громкий крик:

— Дон! Дон! Дон! — я вздрогнула и обернулась. К нам бежал мужчина, грязный и сильно избитый. Глаза расширились от ужаса, когда я рассмотрела, в каком состоянии он был. Незнакомец был совершенно голый, покрытый синяками, свидетельствующими о жестоком избиении. Его лицо было опухшим и страшным, из каждой раны сочилась кровь. Тело выглядело не лучше. От него ужасно несло мочой и фекалиями, это был самый отвратительный запах, который я когда-либо слышала.

Мужчина упал на колени перед нами, пачкая белый дорогой ковер, но, очевидно, ему было всё равно.

— Дон, помилуйте меня, пожалуйста. Дайте мне объяснить! Я знал, что, если найду вас с Донной, вы меня помилуете, потому что не стали бы убивать меня перед ней… — мужчина сбивчиво говорил по-итальянски, всхлипывая у наших ног и складывая руки в молитве, но, прежде чем он успел продолжить, Массимилиано уже пустил ему пулю в лоб, вышибая мозги.

Я застыла в ужасе, не в силах сдержать душераздирающий крик. Я изо всех сил пыталась вырваться из хватки Массимилиано, но он не отпускал. Он притянул меня к себе, глядя на мужчин в костюмах, только что вошедших в комнату.

— Все трое из вас и ваши семьи мертвы за то, что позволили предателю сбежать, испачкать мой персидский ковер и дышать одним воздухом с моей женой. Заказывайте гробы, я убью вас, как только мы приземлимся, — прорычал он.

— Да, Дон, — хором ответили они, вынося тело из комнаты. Не в силах подавить рыдания, я отчаянно продолжала отбиваться от Массимилиано.

— Ты... ты убил его, — заикаясь, прошептала я, но Массимилиано обхватил меня обеими руками за талию и притянул, обратно усаживая к себе на колени. Ему было всё равно, он просто продолжил целовать мою шею, пока я продолжала плакать. Его руки жадно ощупывали мою попку, шлепая время от времени.

— Тсс, поэт, — пробормотал он, целуя меня, несмотря на соленый вкус моих слез и горькие рыдания. Я почувствовала, как он начал тереться об меня, и крепче сжала его плечи, изо всех сил стараясь не поддаваться его действиям. Разорвав поцелуй, он перешел к груди, легко прикусывая сосок сквозь футболку с принтом. Я невольно всхлипнула от неожиданности. Немедля, он сорвал с меня футболку, оголяя грудь, и швырнул ее прямо на то место, где несколько секунд назад погиб мужчина. Затем его губы обрушились на мои соски, облизывая и втягивая в рот, словно голодный ребенок. Он покусывал их, захватывал зубами и тянул. Моя голова откинулась назад, и даже со слезами на щеках я хотела его, стонала для него, умоляла о большем. Задыхаясь, я вцепилась в его волосы, когда его рука проникла под трусики, поглаживая клитор.

— Массимилиано… — простонала я, когда, его большой палец коснулся моего бутона, играя с ним и возбуждая меня еще сильнее. Я инстинктивно двигалась вперед-назад, потираясь об его член.

Он поднялся, и мои ноги крепче сжались вокруг его талии, но он снял меня с себя, развернул, и опустил на сиденье. Я стояла на четвереньках, спиной к нему, руками держась за спинку кресла.

— Раздвинь ноги, — потребовал он, и я подчинилась.

Сначала он задрал мою юбку, и затем отодвинул трусики в сторону. Одновременно я услышала звук расстегивающихся молнии и ремня. Его горячий член скользил вверх по моим бедрам. Я шумно вдохнула, чувствуя, как он медленно проникает в меня. Стиснув зубы, я вцепилась в кожаное кресло, пытаясь вытерпеть сильную боль. Его голова легла мне на плечо, и он поцеловал меня в шею, а я провела рукой по его волосам, крепко сжимая их у корней.

— Ты такая блядь узкая, — простонал он мне на ухо, резко подаваясь вперед, не давая возможности привыкнуть к его размеру. — Блядь, — выругался он снова, переместив одну руку на мой клитор, а другой обхватив мое горло, сжимая всё сильнее и сильнее.

— Ай... Ты разрываешь меня... н... на... ча-части! — я тяжело дышала, стараясь не отставать от его яростных толчков. Я слышала его тяжелое дыхание рядом со своим ухом, что только еще больше заводило меня.

Я начала выкрикивать его имя, звук шлепков кожи о кожу эхом разносился по всему самолету, и мне было плевать, что здесь могли быть десятки людей.

Оргазм наступил в считанные секунды, и я почувствовала обжигающую пощечину на своей щеке, прежде чем он засунул три пальца мне в рот.

— Кто, блядь, сказал, что ты можешь кончить? — прорычал он, продолжая вбиваться в меня, пока я дрожала в оргазме.

Казалось, я не продержалась и минуты, как кончила снова. Мне хотелось кричать во всю мощь своих легких, но я задыхалась вокруг его пальцев, пока он вбивался в меня всё сильнее и быстрее. По моим щекам текли слезы, когда я пыталась сделать вдох и вырваться из его хватки.

— Кончи еще раз, — приказал он, и я почувствовала, как его яйца шлепаются о мой клитор.

Вскоре я выполнила его приказ и кончила в третий раз.

— Блядь! Как же сильно ты кончаешь, — он укусил меня за шею, шлепая по клитору рукой, и мне показалось, я кончила снова, и на этот раз я начала всхлипывать.

Слюна стекала с моих губ, капая на подбородок и грудь, пачкая меня всю. Я вцепилась в его волосы, с силой дергая их, пытаясь заставить его остановиться, потому что уже начала задыхаться, а его движения причиняли мне сильную боль.

— Я не остановлюсь, — сказал он, вынимая пальцы из моего рта и снова обрушивая пощечину по лицу. Я вскрикнула, пытаясь вдохнуть как можно больше воздуха. С каждым его толчком из меня вырывались крики, наполненные болью и удовольствием.

— Мил…Ах…Пожалуйста! — молила я. То, что он делал со мной, было больше похоже на настоящую пытку.

— Кончи еще раз, — рычал он мне в ухо, похлопывая по клитору, и я закричала, кончая в очередной раз. Его движения стали быстрее, отчаяннее, а потом его хватка на моей талии усилилась, удерживая меня на месте и заставляя выгнуть спину пока он глубоко погружался в меня, громко кончая.

Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, я почувствовала, как слезы унижения обжигают мои щеки. Он оставался во мне, и я чувствовала, как пульсирует его член, выплескивая остатки своего освобождения. Прислонив голову к креслу, я молилась о том, чтобы самолет скорее приземлился, и я могла оказаться как можно дальше от Массимилиано.

Двери Rolls-Royce «Cullinan» закрылись за мной, и я оказалась на том же самом тротуаре, где оста ...

Двери Rolls-Royce «Cullinan» закрылись за мной, и я оказалась на том же самом тротуаре, где оставила свой фургон. Мои глаза скользнули по ржавой зеленой краске на машине, по ярким рисункам цветов, которые мы с Луан и ее друзьями нарисовали для красоты. Каждый рисунок отличался от другого: разнообразие цветов, стилей и форм, каждый из которых отражал наше собственное видение природы. Краска была дешевой, всё это мы нарисовали в один из случайных выходных, когда были под кайфом от марихуаны и дешевого вина.

Я до сих пор помню тот день.

Этот фургон так сильно отличался от черного «Cullinan», из которого я только что вышла. Не знаю, хотела ли я разреветься в тот момент, но точно знаю, что мне было очень грустно. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как я видела свой фургон. Он занимал особое место в моем сердце. Это был мой дом на колесах. Я родилась в этом фургоне, выросла в нем, ездила на нем из города в город. Его скрипучие тормоза и плюшевый мишка, висящий на зеркале заднего вида, были для меня домом.

Фургон остался нетронутым, но мне показалось, что за те дни, пока я была в отъезде, он еще больше заржавел. Один из охранников шагнул вперед и протянул мне ключи. Я посмотрела на них, лежащие в его открытой ладони, – на два комплекта с множеством брелоков. Большинство из них были самодельными, какие-то были сделаны из бисера, какие-то вязаные, в основном это были разные зверушки, мишки, зайчики, птички.