Прямой запрет директора Крауч обойти, не привлекая внимания, конечно, не мог, а потому занятия с Маргарет пришлось прекратить на время. Так что у слизеринки появилось немного времени прейти в себя. Девочка постаралась по возможности максимально отдаться подготовке к экзаменам. Интуиция подсказывала Грете, что в скором времени на учёбу у неё не останется ни сил, ни времени. Декан каждое воскресенье заканчивал их занятие дежурной рекомендацией быть благоразумной и не лезть в Третье испытание. Маргарет так же привычно кивала, обещая быть осторожной, но нарастающий зуд в запястье напоминал, что отсидеться ей вряд ли удастся.

Близнецы Уизли, после того, как девочка отдала им образец заявления и комментарии тёти по его составлению слизеринке почти не попадались. Она только один раз видела их уходящими из совятни, вид при этом оба имели крайне подозрительный.

Июнь обвалился на Хогвартс и окрестности жарой, спастись от которой было практически невозможно. Немного легче становилось только на берегу Чёрного озера, да и то лучше всего это делать было в вечерние и ночные часы. Слизеринка не понимала, как гриффиндорская троица может безвылазно торчать в замке, готовя «своего Чемпиона» к решающему туру. Маргарет, немного повеселевшая и осмелевшая после разговора с директором, повадилась сбегать к Запретному лесу после ужина и в замок возвращалась уже около полночи, прячась от патрулирующих школу учителей или завхоза, который, похоже, не спал вообще никогда.

Готовиться к экзаменам в атмосфере всеобщего ажиотажа перед последним испытанием Турнира было решительно невозможно – разговоры и споры находили её даже в библиотеке. Несмотря на отменённые внепрограммные занятия по Защите, слизеринка всё-таки прочла рекомендованную Пожирателем Смерти книгу, а не только обозначенную главу. Том о тёмной магии зачем-то хранился в школьной библиотеке, пусть и в Запретной секции, навевая мысли о том, что когда-то раньше обучение в Хогвартсе было… несколько иным. Без разделения на «безопасную» и «опасную» магию. Маргарет казалось это намного разумнее, в конце концов, от незнания и любопытства уже случалось немало бед. Девочка выписала все заклинания, которые показались ей особенно действенными и пугающими. Пожалуй, она готова была согласиться с Краучем. Министерство Магии признало Непростительными совершенно не те заклинания. Даже Круциатус казался почти детской забавой по сравнению с Адским Пламенем, спастись от которого было невозможно. Самое же страшное, по мнению большинства волшебников, убивающее проклятье начинало казаться практически милосердием по сравнению с другими тёмномагическими заклятьями, которые не были отнесены к Непростительным. После трёх дней бдений в библиотеке, то, что предполагалось как небольшая записка, стало действительно напоминать эссе. Мадам Пинс только тяжело и неодобрительно вздыхала, глядя на четверокурсницу, которая едва ли не поселилась в Запретной секции, но и слова сказать не могла – разрешение у слизеринки было.

В одну из ночных вылазок к Чёрному Озеру её поймал преподаватель ЗОТИ. Фальшивый профессор возвестил о своём появлении металлическим лязганьем протеза, заставив Маргарет настороженно подобраться. Тенебрус, в компании которого и проводила время девочка, поднялся и тревожно заклекотал, вскинув крылья. Волшебник бросил ему кусок сырого мяса, и крылатый конь тотчас переключился на добычу.

- Хорошая зверюга, умная, – потрепал фестрала по холке Крауч, выражение изуродованного лица девочке прочитать не удалось, но ей отчего-то показалось, что опасности для неё Пожиратель Смерти не представляет. По крайне мере сегодня он был настроен миролюбиво. Небрежно подвинув костистую голову волшебного коня, преподаватель приблизился к Маргарет. Она торопливо поднялась с расстеленной на траве мантии. – Стало быть, Дамблдор что-то подозревает.

- Он практически уверен, что Аластор Хмури ненастоящий, – ответила девочка, даже не подумав утаить правды. – Кто именно, он пока не знает, или говорит, что не знает.

- Стоило ожидать, впрочем, я думал, старый интриган догадается раньше, – искривил рот в усмешке Пожиратель Смерти. Он медленно побрёл вдоль берега, вынуждая ученицу следовать за собой. – Как думаешь, Эйваз, сколько времени осталось?

- Я полагаю, что до окончания Третьего испытания он никаких действий не предпримет, если его интерес не провоцировать, – пожала плечами Грета. – Ему, похоже, самому зачем-то нужно было участие Поттера в Турнире.

- С чего такие выводы? – пристальный взгляд здорового глаза мага заставил слизеринку поёжиться, кутаясь в спешно накинутую мантию.

- Считайте, что у меня предчувствие, – скривилась девочка недовольно.

- Твой дар… Он мне совершенно непонятен, – нахмурился преподаватель, быстро облизнув губу, выдавая своё раздражение. – Но, думаю, скоро это перестанет быть проблемой.

- Простите? – Маргарет вскинулась. Слова Пожирателя Смерти можно было толковать и как прямую угрозу.

- Ты не думал взглянуть на лабиринт, Эйваз? Мне кажется, тебе не помешает знать его устройство, – не утруждая себя ответом, хмыкнул фальшивый профессор. – Мне понравилось твоё сочинение о тёмных заклятьях. Ты хорошо поработала с теорией, надеюсь, что сможешь справиться и на практике.

- О чём Вы? Я не понимаю, – растерялась девочка, против воли сжимая волшебную палочку.

- Идём, грозная маленькая змейка, – хохотнул Крауч и поспешил к полю для квиддича. – И коня своего зови. С высоты оно лучше видно.

Смутно догадываясь, зачем всё это нужно Барти, слизеринка послушно подозвала Тенебруса и последовала за волшебником. Живая изгородь, выросшая более чем на два метра, не позволяла разглядеть ничего. Фестрал презрительно фыркнул, с пренебрежением глядя на «преграду», заслужив от взрослого волшебника ещё один одобрительный взгляд. Маргарет же нахмурилась, глядя на живой лабиринт. Под испытывающим взглядом Грозного Глаза подошла к изгороди и потрогала её. Ладонь защекотали листья, будто бы потянувшиеся за пальцами девочки, стоило той отнять руку.

- Просто лабиринт? – недоумённо приподняла брови девочка, вернувшись к дожидающемуся её Краучу. – Как-то слишком легко.

- Не просто, конечно. В нём будут особые препятствия, – оправдал ожидания девочки волшебник, неприятно усмехнувшись. – Поднимись в воздух и зарисуй план, я потом покажу, где и что будет.

- А если я дам кому-нибудь этот план? – спросила Грета, понимая, что ответ ей вряд ли понравиться.

- Значит, этот кто-то окажется совершенно не в том месте, в котором ожидает, – жёстко бросил Барти, сощурившись. – Не советую тебе делать глупости, Эйваз. Не в том ты положении.

- Я Вас поняла, сэр, – кивнула слизеринка.

Удовлетворённо ухмыльнувшись, Крауч помог своей спутнице забраться на фестрала и порывшись в карманах плаща извлёк клочок пергамента и грифель, писать которым во время полёта было гораздо удобнее, чем обычным пером. Крылатый конь послушно облетел весь лабиринт, позволив наезднице зарисовать всё необходимое, и стремительно, но мягко приземлился. Крауч протянул фестралу потрошёную тушку кролика. Тенебрус благожелательно отнёсся к подношению и позволил волшебнику прочесать пальцами тёмную гриву.

- Никогда не понимал тех, кто боится фестралов, – хмыкнул Барти, чьи черты вновь прекрасно просматривались через обличье Грозного Глаза. Маргарет подумала, что, похоже, её изменчивое видение восприимчиво именно к настроению Пожирателя Смерти. Когда тот не опасается разоблачения – она может видеть сквозь оборотное зелье. Крылатый конь скосил белёсый глаз на волшебника и боднул его в бок, по всей видимости, выискивая ещё мяса. – Красивые же твари.

- Многие считают их страшными, – заметила слизеринка удивлённая таким поразительным единением Пожирателя смерти и фестрала.

Крауч вновь казался юношей, точно не было заключения в Азкабане, смерти матери, отдавшей за него жизнь и долгих лет заточения волей родного отца. Барти улыбался почти открыто и выглядел моложе, почти как в день суда. Но наваждение спало, стоило мужчине убрать руку от головы крылатого коня. Он нервно провёл языком по губам и слегка оттолкнул любопытное животное. Фестрал протестующе заклекотал, но отступил, демонстративно отойдя к Маргарет, у которой, как он знал, ещё остался кровавый леденец, запрятанный в карман мантии. Девочка отдала лакомство коню.