Я с трудом проглотила ком в горле, меня била неконтролируемая дрожь.

— О чем ты говоришь? Ты никогда не сможешь меня подвести. Я непобедима! — С усмешкой я ударила себя кулаком в грудь. — Я суперженщина!

Его губы сложились в полуулыбку, но в глазах стояла печаль.

— А я — твой криптонит.

Моя улыбка угасла.

— Я вижу, как ты выглядишь, сестренка. Ты выглядишь хуже некуда, и это все из-за меня.

— Это потому, что ты похож на тонну перца чили, съеденную за один раз. — Мои дрожащие губы отказывались улыбаться. Я глубоко вздохнула. — Если все так плохо, почему бы тебе не позволить нам с мамой помочь тебе? — Осторожно спросила я, опасаясь, что он снова уйдет, если почувствует давление.

Он поморщился.

— Мама меня не понимает. Ее помощь душит меня.

— Тогда позволь мне помочь тебе.

— Каким образом?

— Я изменю твое сознание, чтобы ты больше не хотел принимать наркотики.

Он усмехнулся.

— О, да? И что потом?

— А потом я выберу для тебя девушку из каталога «Идеальные кандидатки в жёны» и отправлю в колледж для правонарушителей. Там тебя будут тренировать, как боевого пса, и заставлять принимать душ с холодной водой, что, кстати, тебе очень нужно. Серьезно, когда ты последний раз принимала душ? А когда вернешься, будешь исправившимся гражданином, и…

— Сестренка?

— Да?

Он приподнялся на локтях, его улыбка стала шире.

— Ты что-то бормочешь.

Я похлопала его по плечу.

— Это потому, что я нервничаю, ты, микроскопический мозг.

— А-а, и вот она снова меня бьет. Ты, серьезно, должна перестать постоянно меня бить. Не очень-то приятно получать по заслугам, понимаешь? — Чтобы доказать это, он слегка толкнул меня в плечо, но это даже не могло сравниться с моими ударами.

Я фыркнула.

— И это все, на что ты способен? Когда мы были детьми, ты бил меня гораздо сильнее.

Он издал ещё один смешок.

— Ах, да. Старые добрые времена. До того, как ты научилась держать удар. — Его улыбка погасла. — Я прочитал твоё последнее сообщение.

Я отвела взгляд и прикусила ноготь.

— И что?

— И я тоже прошу прощения. — Я оглянулась на него, и в моей груди расцвёл цветок надежды, а он продолжил: — За то, что сказал в тот день. За многое.

— Тогда возвращайся. Приходи домой. Попробуй завязать. — Я поймала его за руку и крепко сжала её. Это был рискованный шаг, но я должна была попытаться. — Позволь мне помочь тебе, хорошо? Я на твоей стороне, так что не отгораживайся от меня.

Он долго молча смотрел мне в глаза. Я почти подумала, что он собирается отказать мне, но потом он сказал:

— Хорошо. Я так и сделаю.

— Ты сделаешь это? Ты попытаешься завязать?

— Ага.

— Ты обещаешь?

Он улыбнулся.

— Я обещаю.

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, но я не сказала этого. Я высоко подняла руки.

— Мы должны отпраздновать!

Он приподнял бровь:

— Что праздновать?

— То, что ты наконец-то примешь душ! — Воскликнула я, зажимая нос. — От тебя воняет хуже, чем от смеси коровьего и козьего навоза!

Он закатил глаза и пробормотал что-то о том, что я слишком остро реагирую, но не стал возражать, когда я довела его до самой комнаты и буквально затолкала в ванную.

— И не выходи, пока не приведешь себя в порядок, — сказала я ему с ухмылкой, прежде чем закрыть дверь. Я прислонилась к ней спиной и закрыла глаза, моя улыбка погасла. С моих губ сорвался прерывистый вздох. Я была рада, что он в безопасности, но не могла ему полностью доверять. Я достаточно знала о наркомании, чтобы понимать, что это не так просто. С тех пор как он начал употреблять, он слишком часто подводил меня, обещая одно, только чтобы потом нарушить свое слово. Поэтому я была бы дурой, если бы думала, что в этот раз всё будет по-другому.

Я не могла понять, почему он вдруг решил вернуться домой, но я должна была быть рядом с ним. Также я должна была контролировать использование наших кредитных карт.

Когда я вышла из его комнаты и направилась на кухню, чтобы приготовить себе сэндвич, я позволила надежде вновь зародиться во мне. Если бы он действительно хотел избавиться от зависимости, нас ждала бы непростая дорога, но я была бы рядом с ним от и до.

Мама была очень рада видеть Стивена. Она крепко обняла его, чуть не задушив, а потом расплакалась и начала повторять, как сильно его любит, снова и снова, как будто это была заезженная пластинка. Она даже приготовила его любимые блинчики с яблоками и карамелью в таком количестве, что их хватило бы накормить всё население Мозамбика.

Стивен старался вести себя как послушный сын, обещая стать лучше, но я не могла не испытывать недоверие. Откуда взялась эта внезапная перемена? Не пытается ли он манипулировать нами, чтобы в итоге получить что-то для себя?

Мы провели вечер за просмотром Netflix, соревнуясь, кто съест больше попкорна. Хотя я пыталась выглядеть расслабленной, на самом деле мои мысли были очень напряжены. Стивен не хотел рассказывать мне, как он проводил дни, пока его не было, но после четвёртой серии «Сорвиголовы» он стал более разговорчивым и решил открыться.

Я внимательно изучала его лицо и движения, пока он рассказывал о днях, проведённых в компании своих друзей, которые были зависимыми от наркотиков. Я пыталась уловить любые признаки ломки, которые могли бы его выдать. Он сказал, что не употреблял никаких веществ со вчерашнего дня, но я знала, что это неправда. К этому времени у него уже должны были проявиться симптомы абстиненции, но их не было, и это само по себе вызывало беспокойство. Я даже упомянула о возможности пройти групповое лечение, внимательно наблюдая за его реакцией. К моему удивлению, вместо того чтобы отказаться, он сказал, что хочет попробовать.

На следующий день он вернулся в школу, только что приняв душ, и выглядел вполне прилично для разнообразия. Он даже согласился, чтобы мама отвезла его после школы к врачу, чтобы тот исправил его нос. Госпожа Агуда потребовала встречи с ним в своём кабинете, и я подняла большой палец вверх, подбадривая его, как будто он собирался принять участие в матче WWE. Мама сказала, что найдёт лучшее лечение в округе и запишет его на него как можно скорее, и мне было интересно, что из этого выйдет.

Утро казалось долгим, но когда Стивен вернулся в школу, оно стало более сносным. Барби начал отправлять мне неприличные сообщения, но после того, как он прислал скриншот порно с оргиями, я решила, что с меня хватит, и заблокировала его номер.

Мне было ужасно скучно заниматься статистикой, и это стало отличным стимулом для того, чтобы найти более продуктивное занятие — например, отомстить Барби. Я создала аккаунт в Instagram под названием «твой самый страшный ночной кошмар» и зашла в его профиль, жалея, что в Instagram нет кнопки «не нравится». Мне бы хотелось поставить «не нравится» каждой из его фотографий.

Но не ничего! Я могла оставлять комментарии, поэтому начала отправлять спам на каждую фотографию, присылая много негативных комментариев: «Ты урод», «Моя задница, покрытая какашками, выглядит лучше, чем у тебя» и «Лицо как пудинг». К тому времени, как он увидел мои комментарии и заблокировал меня, я уже причинила ему достаточно вреда.

Я вышла из класса, ощущая прилив сил, с самодовольной улыбкой на лице. Открыв свой шкафчик, чтобы положить туда вещи, я почувствовала, как кто-то толкнул меня сзади. Я едва успела удержаться, чтобы не удариться головой о металлическую дверцу.

— Осторожнее! — Воскликнула я, зарычав и разворачиваясь. Мой взгляд встретился со взглядом Барби, который стоял прямо передо мной с презрительной ухмылкой на лице.

— Ты действительно думаешь, что сможешь унизить меня своими жалкими комментариями? — Сказал он, закатывая глаза. — Живи своей жизнью.

— У меня действительно есть жизнь — жизнь, в которой я мучаю тебя! Поверь мне, это чертовски весело.