— Вы знаете ответ?

— К сожалению, нет, моя госпожа, — качает мужчина головой. — В детстве я думал, что решение как-то связано с городской стеной, но обойдя её вдоль и поперёк я так ничего и не нашёл.

— Почему вы решили искать около стены? — непонимающе хмурится Карлетт.

— В загадке говорится о чём-то, что охраняет столицу, но лишено магических сил. К тому же при постройке городской стены использовали не только камень, но и дерево, — объясняет мистер Ласкьер.

— Верно, — кивает Карлетт.

В голове что-то не укладывается, и она перечитывает текст загадки ещё раз. «Стена, стена, стена… Что-то не складывается», — шестерёнки в голове Карлетт натужно скрипят. Она ещё несколько раз прочитывает текст, запрокидывает голову, прикрыв глаза и устало вздохнув. Промаргивается, сбрасывая пелену с глаз, и читает загадку ещё раз. «Где покоен Серипо. Что он имел ввиду?» — что-то не даёт покоя, противно зудит в затылке, щекоча кончик языка. Карлетт просит мистера Ласкьера принести самые старые карты Ихт-Карая, которые только есть в его магазине. Мужчина удивлённо приподнимает брови, но просьбу выполняет. Разложив перед ведьмой немногочисленные, хрустящие от своей старости пергаменты, ведьмаг наблюдает как Карлетт, быстро найдя нужную ей карту, указывает пальцем в середину и восклицает:

— Вот! — глаза девушки победно блестят. — Вот оно!

— Вы что-то нашли, Моя Шерон? — спрашивает мистер Ласкьер. В его глазах полное непонимание.

— Ответ на загадку, — гордо улыбается Карлетт.

— Но как вы?.. — ведьмаг переводит недоумённый взгляд на карту.

— Вы были абсолютно правы, мистер Ласкьер, когда говорили, что решение связано с городской стеной. Но, вы не учли один важный факт. Семьсот лет назад этой стены не существовало.

Ласкьер хмурится, пару раз моргает и смотрит на карту, а затем его глаза округляются в понимании. Он хлопает себя по лбу.

— Какой позор, — шепчет мужчина. — Какой стыд! Не понять такую очевидную деталь!

Карлетт беззлобно смеётся и хлопает ведьмага по плечу.

— Не будьте к себе так строги. Немногие знают о том, что сегодняшняя столица не первая в Ихт-Карае.

— Но я знал, — мистер Ласкьер выглядит по-настоящему расстроенным. — Какое право я теперь имею называться историком? Позор мне!

— Не говорите так, — подбадривающие улыбается Карлетт. — Как по мне это просто повод освежить свои знания.

Ведьмаг вздыхает и кивает. В ярко-лиловых глазах загорается решимость. Девушка кладёт свиток обратно в шкатулку, благодарит Ласкьера за помощь и спрашивает за цену. Продавец качает головой, отказываясь, и лишь просит оставить ему письмо. Карлетт соглашается, отдаёт конверт и, забрав шкатулку со стихотворением, выходит из магазина. Дверь закрывается под весёлый перезвон колокольчика.

На выходе с Улицы Мастеров на ведьму налетает группа подростков. Девушки смеются, убегая от парней. В волосах и на запястьях каждого завязаны красные шерстяные нити. Карлетт улыбается, глядя на детей, и выходит на главную площадь. Шумная подготовка к празднику кружит голову. Женщины носятся с цветами и фруктами, раздавая указания молодёжи, а мужчины устанавливают ярмарочные домики, украшая их флажками и гирляндами.

Завидев Карлетт, люди останавливаются, смотрят с удивлением, но здороваются с улыбкой, кланяются и машут руками. Девушка натянуто улыбается в ответ, слыша за спиной удивлённый шёпот:

— Это Её Величие? Почему она одна? И где шерон? Они же всегда ходят вместе.

— Я слышала, с шероном в Эвдинском дворце что-то случилось!

— Ох, разве недавно там не должна была пройти инициация новой Верховной Жрицы? Странно, что о смене власти до сих пор официально не объявили.

— Вот именно! Говорят, её убили!

— Богиня! Ужас-то какой! Неужто это значит… Да и Её Величие так странно одета, совсем не похоже на…

— Тише ты! Что, если тебя услышат? Думай головой…

Голоса девушек скрываются в толпе, а Карлетт сжимает губы в тонкую полоску, ускоряя шаг. Несмотря на все усилия Верховной Жрицы удержать новость о смерти Мароны в стенах дворца, слухи всё-таки вышли за их пределы. В груди поселяется тревога. Карлетт надеется, что новость о надвигающейся казни и возможной причастности Алкея к гибели преемницы Верховной Жрицы не достигнут людских ушей.

Посреди площади стоит праздничный столб, украшенный нитками, лентами и росписью. Карлетт останавливается, чтобы рассмотреть его получше, когда глаз цепляется за стражников, что волокут за собой двух сопротивляющихся парней. Карлетт трёт пульсирующие виски и подходит ближе.

— Что происходит? — спрашивает она у стража, смотря в голубые глаза высокого коренастого паренька. Он вырывается и скалит зубы, харкая ведьме под ноги.

— Моя Шерон? — удивляется стражник, но тут же вежливо кланяется отвечает. — Да вот, учинили драку. Сцепились со студентами академии, приехавшими домой на праздник.

— Вы лишь пыль под ногами людей! — рычаще кричит малец, дёргаясь в руках мужчины. — Магия должна принадлежать нам!

Его друг, стоящий рядом, молчит и лишь пепелит Карлетт взглядом умных зелёных глаз. Несмотря на то, что война давно закончилась, а ведьмы с людьми стали равны в правах, некоторые всё равно были недовольны такой жизнью, придерживаясь убеждений предшествующих поколений. Помня о всех мучениях, ведьмы и маги относились к людям с пренебрежением и тихой злобой. Последние же выплёскивали свои обиды в драках и множественных беспорядках.

— Хм, — ведьма дёргает себя за серёжку, склоняется к голубоглазому мальчишке ближе и произносит шёпотом — Открою тебе один секрет. Магия не принадлежит никому.

Девушка выпрямляется и обращается к стражам.

— Пусть эту ночь они проведут под замком и подумают о своём поведении. Если подобная ситуация повторится — вышвырнуть обоих на границе с Вителией, — Карлетт снова приближается к испуганному юношескому лицу. — Ведь где, как не там поймут и примут тебя, так?

Мальчишка сглатывает, сразу перестав вырываться. В глазах поселяется сомнение и страх. Карлетт кивает стражникам и возобновляет путь до таверны.

На потемневшей медной вывеске изобразили пышный бюст и пенную кружку эля. Из большого деревянного здания доносится весёлая трель лютни и запах запечённой баранины. Когда Фана и Эмрис заходят внутрь, дверные петли тихо скрипят. Широкие дубовые столы ломятся от количества съестного, воздух искрится смехом и запахом выпивки. Стены украшены флагами Ихт-Карая и Игг-Сабетта. Вокруг массивных деревянных колонн обвили красные ленты. У дальней стены в огромном каменном камине потрескивают поленья. На одном из столов пляшет магиня, поцокивая каблуками под всеобщий смех и рукоплескания.

Фана подходит к барной стойке, кидая пару фэс.

— Две комнаты. И подайте туда ужин.

Хозяин таверны берёт в руки монеты, осматривает со всех сторон, пробует на зуб и, удовлетворительно кивнув, выдаёт девушке две пары ключей. Фана отдаёт второй комплект Эмрис и кидает перед выходом из таверны:

— Скоро вернусь.

Проводив блондинку взглядом, Эмрис поднимается на второй этаж. Комната оказывается достаточно просторной и светлой. Эмрис садится на кровать и вытряхивает содержимое сумки. На колени падает начавшее гнить яблоко. Девушка недовольно поджимает губы и, пересчитав имеющиеся фэсы, решает сходить на рынок.

Тёплый вечерний ветер перебирает короткие пряди волос. Путь до рыночной площади занимает не больше десяти минут. Шум, гам, цокот копыт и собачий лай заполонили улицу. Эмрис бродит по рынку, придирчиво выбирая продукты. Сумка тяжелеет, а фэсы в кошеле исчезают один за другим. Довольная покупками, Эмрис уходит с рынка. Яркие украшения, смеющиеся горожане и весёлая музыка передают ей праздничное настроение. Маленький чёрный щенок, звонко лая, подбегает и путается под ногами. Эмрис даёт ему кусочек недавно купленного вяленного мяса. Подхватив лакомство, щенок убегает прочь.